Foto

Танцевать перед картиной

Агнесе Чивле

09/04/2013

Коллекция современного искусства Томаса Ольбрихта (Thomas Olbricht, 1948) считается одной из важнейших частных коллекций Европы и, кроме этого, единственной в мире, где представлены все серии работ выдающегося немецкого художника ХХ–ХХI веков Герхарда Рихтера (в общей сложности более 150 произведений, созданных с 1965 до 2013 года).

В начале 2010 года бывший акционер косметического гиганта Wella, доктор медицины Томас Ольбрихт перевёз свою коллекцию из Эссена в Берлин. В районе Mitte, ставшем после падения Берлинской стены центром альтернативной культурной среды, Ольбрихт оборудовал двухэтажную частную галерею площадью 1300 квадратных метров. Назвав её me Collectors Room, коллекционер выделил нижний этаж для проведения временных выставок современного искусства, а на верхнем этаже оборудовал постоянную экспозицию.


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Cabinets of Curiosities. Фото: Joachim Fliegner

В постоянной экспозиции под названием Cabinets of Curiosities представлен целый ряд глав истории искусства – от Ренессанса и барокко до эпохи модерна и классического модернизма. В ней мастер Ренессанса Мартин Шонгауэр прекрасно уживается с интерпретациями исторического художественного дискурса современного художника Вольфа фон Ленкевица (Wolfe von Lenkiewicz), а тема смерти Альбрехта Дюрера – с работами из коллекции легенды французской моды Ива Сен-Лорана. Концентрическая сфера, вырезанная из слоновой кости в Древнем Китае, помещена рядом с шарообразной скульптурой британского скульптора Аластера Макки (Alastair Mackie) из мышиных черепов.

Особое место на выставке уделено самобытным природным артефактам – мифическому клыку нарвала и обломку метеорита в форме орлиной головы, упавшему с неба четыре тысячи лет назад. Чучело нильского крокодила и другие уникальные образцы таксидермии наряду с миниатюрными анатомическими моделями XVIII века призваны символизировать точки пересечения путей искусства и науки.

Какой бы странной ни казалась подборка выставленных в лабиринтах галереи предметов, ясно одно – во все времена в центре внимания художников находилась тема жизни и смерти. Рано или поздно каждый художник изображает в своих работах эротический акт – пролог жизни, или череп – её эпилог. И, возможно, рано или поздно к осмыслению этих тем приходит и собиратель искусства...


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Cabinets of Curiosities. Фото: Bernd Borchardt

Последним пополнением собрания Томаса Ольбрихта стала работа из новейшей, распроданной ещё до представления публике серии Герхарда Рихтера. Следует отметить, что коллекционер полной грудью живёт днём сегодняшним, временами его опережая, но в то же время сознаёт, что когда-нибудь руку с пульса современного искусства придется снять. Томас Ольбрихт знает принцип memento mori: помни о смерти!

Именно поэтому артефакты прошлого и сегодняшнего искусства в экспозиции Wonderful Humboldt, Krokodil & Polke (выставка продлится в me Collectors Room до 25 августа) строят диалог именно в пределах экзистенциальных тем. Наряду с постоянным собранием редкостей выставлены работы таких грандов современного искусства, как Зигмар Польке, Маурицио Каттелан, Дэвид Лашапель, Синди Шерман, Ай Вэйвэй и др.

Раскрывая уникальный опыт смещения границ в искусстве, me Collectors Room ломает привычные нормы курирования выставок и отбрасывает строго соблюдаемые в музейной практике хронологию и логику. Особая концепция экспозиции предусматривает свободную интеграцию различных глав истории искусства и разных авторов в конгломерат единой темы. Универсальная христианская тема последней вечери Иисуса в экспозиции раскрывается языком различных средств выражения. Её классическая интерпретация комбинируется с фотоработой Дэвида Лашапеля Тайная вечеря с хип-хоп-апостолами из знаменитой серии Мой кореш Иисус и инсталляцией противоречиво оцениваемого канадского художника Теренса Коха Бог (между прочим, для просмотра посеребрённых черепов в темном замкнутом пространстве в свете стробоскопа установлено возрастное ограничение).

Пронизанную мистицизмом экспозицию Wonderful – Humboldt, Krokodil & Polke в сентябре 2013 года сменит выставка работ ученика Герхарда Рихтера – известного немецкого скульптора Томаса Шютте (Thomas Schütte). 2014 год начнется с выставки частного собрания итальянского коллекционера современного искусства Патриции Сандретто Ре Ребауденго, которую затем сменит экспозиция работ американского фотографа Синди Шерман из коллекции Ольбрихта.

Встреча Arterritory.com с Томасом Ольбрихтом состоялась в Берлине, в гостеприимных залах me Collectors Room. 


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Wonderful – Humboldt, Krokodil & Polke. Фото: Bernd Borchardt

Чем, на ваш взгляд, объясняется страсть к коллекционированию? Может быть, вы усматриваете в коллекционерах какие-то общие черты характера, обстоятельства?

Полагаю, что по большей части это связано с детством. Если ребёнок с малых лет соприкасается с искусством, с причастными или просто небезразличными к миру искусства людьми, очень высока вероятность, что в будущем он станет коллекционером. У меня в роду уже были коллекционеры, и этот аспект в немалой мере обозначил и мой путь в мир искусства. Мой дядя, знаменитый коллекционер 60-х годов Карл Штрёхер (Karl Ströher), начал собирать в возрасте 50 лет (я – в 35), а в 75 лет обратился к поп-арту и работам Йозефа Бойса. Тогда и произошла моя первая встреча с художниками и искусством, и ещё в возрасте 15 лет в моей голове поселилась мысль о собственной коллекции. При ответе на этот вопрос надо учитывать и мотивацию. Для одних искусство – страсть, для других – инвестиция.

Коллекционирование всегда упирается в деньги. На выставке индийского искусства проходил семинар, посвященный вопросу – как коллекционировать, не будучи миллионером? Вы можете дать ответ?

Все причастные к современному искусству прекрасно знают, что оно становится всё дороже и дороже. Создание более или менее интересной и качественной коллекции под силу далеко не каждому. Тем не менее количество собирателей растёт, так как за последние 20 лет стало намного больше богатых людей.

Когда ты всего достиг – есть достаток, жена, причём очаровательная, ты задумываешься, что тебе ещё нужно... Нужна культура! Причем в личной собственности! В таких случаях люди по большей части решают приобрести работы известных художников. Из-за этого спроса современное искусство так востребовано и так дорого.

Чем объяснить, например, дороговизну современного китайского искусства? Тем, что богатых китайцев становится всё больше. В ближайшие 20 лет именно в этой части света будет настоящий рынок современного искусства! Как и в Индии, Индонезии, арабских странах, Турции... Если вы подумываете об инвестициях – смотреть надо в сторону этих стран!

Но есть у этой истории и своя грустная сторона – зажиточные люди (я не имею в виду миллионеров) вешают купленную работу дома на стену, где никто, кроме семьи и друзей, её не видит. К сожалению, автор такого произведения никогда не привлечёт мировое внимание. Никогда не попадёт в круг интересов крупных галерей, музеев, интернета или аукционных домов. Его работа куплена для личных нужд, для своей стены, для своей радости. Из-за этого из нескольких тысяч художников даже сотня не попадает в центр внимания мировых художественных кругов.

То есть, на ваш взгляд, произведения искусства должны принадлежать только тем, кто может обеспечить им публичность, оборот в мире искусства?

Разумеется, любой человек может начать коллекционировать, но без денег придётся ограничиться работами малоизвестных художников. Из этого может получиться чудесная история, но на общей сцене искусства – малозначимая.

Искусство должно принадлежать всем, но не все могут его купить. Поэтому мы его здесь (в me Collectors Room) выставляем. 


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Wonderful – Humboldt, Krokodil & Polke. Фото: Bernd Borchardt

Что вы думаете о коллекционерах, для которых искусство всего лишь инвестиция?

Коллекционер-инвестор быстро потерпит неудачу. Если покупать только ушами, а не глазами, то можно купить правильные имена, но неправильные работы. Покупка за бешеные деньги Рихтера, Матисса, Моне или Пикассо – отнюдь не гарантия финансового успеха. Можно, конечно, при создании коллекции руководствоваться мнением профессионалов, но вот досада – им тоже надо платить. Успешным коллекционером можно стать только в результате долгого опыта, «набив глаз». Плюс капелька удачи, конечно!

Вы пользуетесь советами художественных консультантов?

Да, разумеется. Без этого никак нельзя, как и в любой другой профессии, медицине, например. Когда возникает трудноразрешимый вопрос, небывалый прецедент, врачи собираются на консилиум. Но при создании коллекции окончательное слово принадлежит тому, кто совершает покупку. Я свои решения принимаю на основе комплекса субъективных и объективных критериев. На то, чтобы развить в себе интуицию, умение отличать зерна от плевел, требуется как минимум 20 лет. На выставках я не гонюсь за известными именами, ищу что-то свежее.

Насколько знание истории искусства важно для создания коллекции?

Надо знать многовековой контекст, а по отношению к объекту коллекционирования – в моём случае это современное искусство – ещё и вектор развития. Хотя бы знать, входят ли имена и работы, которые ты готовишься добавить в свою коллекцию, в соответствующий период. О конкретном художнике надо знать, что он делал десять лет назад, как менялось его творчество. Только через такие знания возникает ощущение качества.

Вы можете предугадать, кто из молодых художников добьётся широкого признания?

Многие меня об этом спрашивают. Я, конечно же, не могу с уверенностью знать, кого из малоизвестных художников ждёт успех и слава. Но можно выделить узкий круг молодых художников, проследить за их творчеством, понаблюдать, с какой серьёзностью они подходят к ремеслу, с какими материалами, красками, форматами работают. Оценить, насколько всё это в комплексе соответствует конкретному времени и как в будущем впишется в общую картину искусства. Я сейчас очень пристально слежу за молодыми художниками. 


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Wonderful – Humboldt, Krokodil & Polke. Фото: Bernd Borchardt

Вы вступаете в личный контакт с художниками?

Раньше я думал, что близкий контакт с художником, личная к нему симпатия подорвёт мою объективность как коллекционера. Но сейчас, особенно в Берлине, кое-что изменилось.

Когда год назад в галерее мы готовили выставку Герхарда Рихтера, я наладил с ним очень тесный контакт. Он был искренне рад моему серьёзному вниманию к его творчеству. Он даже припомнил, что мы, похоже, встречались раньше. Да, встречались – пятнадцать лет назад в швейцарской гостинице, но не разговаривали – я просто не хотел его беспокоить.

В свою коллекцию не всегда удаётся заполучить всё, что хочется. Это вас не расстраивает?

Когда в детстве я собирал марки, расстраивало страшно! Мне хотелось собрать всё-всё! У меня были почти все выпуски марок стран Западной Европы, но со временем это коллекционирование стало мне не по карману.

В искусстве же априори невозможно собрать всё, поэтому надо специализироваться – по темам, художникам, странам, жанрам... В основе концепции моей нынешней коллекции всё новое. Хочется добиться ощущения, что я по-прежнему в теме и в курсе происходящего.

Во-вторых, мне хочется раскрыть, как изображение определённых вещей менялось за долгое время. Для этого в рамках одной темы я разыскиваю работы из далекого прошлого и комбинирую их с современными произведениями. Возьмём, например, черепа в моей коллекции – я разыскиваю художников, для которых череп – центральная тема.

Опишите, пожалуйста, что вы испытываете, добавляя в коллекцию настоящую редкость?

Тогда придётся распахнуть вам душу и сердце! Коллекционер это охотник – охотник за редкими, особыми вещами. Когда держишь в руках подлинную редкость и сознаёшь, что во всём мире таких вещей, возможно, всего три экземпляра, и один из них теперь в моей коллекции – это взрыв чувств! Это вроде гормональной реакции, когда начинает действовать главный гормон стресса кортизол, потом подключается адреналин... и ты плывёшь в этом огромном облаке реакций. Если покупка была очень дорогой – в первую ночь могу терзаться по поводу денег.

Каким было последнее пополнение вашей коллекции?

Я не помню! Ну, ладно, помню! Это была работа Герхарда Рихтера из его последней серии. Он привёз её в Турин, где в конце января в Fondazione Sandretto Re Rebaudengo мы открывали его выставку. С его стороны это было очень мило. Его новейшие работы очень трудно приобрести, в интернете они бывают раскуплены ещё до того, как сняты с мольберта.


me Collectors Room. Общий вид экспозиции Wonderful – Humboldt, Krokodil & Polke. Фото: Bernd Borchardt

Повлияли ли как-то на создание коллекции ваше медицинское образование и опыт работы?

Думаю, что нет. Во всяком случае, на практике коллекционирования современного искусства. Возможно, в коллекции Cabinets of Curiosities появляются анатомические фигуры, черепа... ну, возможно. Но, на мой взгляд, виной тут просто мой возраст, когда больше задумываешься о смерти. Я обращаюсь к актуальной для искусства барокко тематике memento mori – к тому, что жизнь не вечна.

Вы задумывались над тем, что произойдёт с коллекцией, когда вас не станет?

У меня пятеро детей, и судьбу коллекции решать им. Но я категорически против мавзолея, где мою коллекцию забальзамируют на вечные времена. Музей Томаса Ольбрихта – это очень скверная мысль! Я коллекционирую только для себя, для своей жизни, руководствуясь своими безумными идеями, своими решениями. У следующего поколения будет свобода выбора – что со всем этим предпринять. Возможно, мои дети найдут новых ценителей искусства, готовых эти работы купить. Я основал фонд, не знаю, сколько ещё проживу, но у нового поколения будет возможность подготовиться. Ну вот, я всё вам рассказал про своё завещание.

Вы можете представить, что при жизни откажетесь от своей коллекции, продадите её?

Это от многого зависит. В нормальных условиях я никогда не задумывался над этим вопросом.

В чём главное отличие частной художественной галереи от музея?

Me Collectors Room – частная выставочная галерея, лаборатория, называйте её, как хотите, и она не имеет просветительских функций. Мы можем выставлять здесь интересующие нас вещи, можем строить любые комбинации, можем делать то, что нам заблагорассудится. Это в сравнении с музеями наше преимущество. Мы можем на шаг опережать других, быть лидерами игры. «O, сегодня в моде то-то и то-то – прекрасно, давайте сделаем вот это!» Если наша идея окажется толковой, музеи последуют за нами. Между прочим, это уже понемногу происходит...
Сейчас идет смена парадигмы. Бюджеты публичных музеев сокращаются, и идёт борьба между частными галереями. Но в любом случае произведения искусства и художники не могут рассчитывать на успех, если будут выставляться в текущих музейных условиях.


Wolfe von Lenkiewicz. Garden of Earthly Delights, 2012. Courtesy All Visual Arts. Фото: Stephen White

Вы сотрудничаете с художественными учреждениями?

Сейчас всё немного изменилось – если раньше я искал возможности сотрудничества, то теперь музеи обращаются ко мне. И мы дискутируем об идеях в позиции «50 на 50», на одном уровне. Раньше приходилось полностью подчиняться решениям директоров музеев.

Чем, на ваш взгляд, следует привлекать ценителей современного искусства?

Молодое поколение всё труднее и труднее будет заманить в «нормальные» музеи. Надо менять декорации, что публичным музеям сделать будет непросто, если учесть, что рынок искусства становится всё дороже и дороже.

В наши дни для публики вступить в контакт с искусством уже не означает просто на него смотреть. Никто уже не желает, чтобы ему говорили, что именно он видит. Люди сами стараются что-то рассмотреть и, если их что-то поглубже заинтересовало, задать вопрос.

В наши дни человек слушает музыку, просматривает интернет и общается – и всё это делает одновременно. Почему с искусством должно быть иначе? Почему мы не можем начать танцевать перед произведением искусства? Мой замысел – комбинировать разные формы искусства.

Не делает ли выбранная вами форма показа произведений искусства вас самого частью художественного процесса?

Хочется надеяться! В создании концепции выставки я вовлечён на все сто. И хотя я не художник, временами кажется, что, располагая работы в собственной манере, я создаю нечто новое и творческое.

Вы обращаете внимание на то, как люди реагируют на выставку, с какими лицами покидают галерею?

Очень. Я люблю заходить на выставку и слушать, что люди друг другу говорят.


Grayson Perry. Map of Truths and Beliefs, 2011. Courtesy of the artist and Victoria Miro Gallery London. Фото: AliciaGuirao, Factum Arte

Как бы вы прокомментировали состояние немецкого рынка современного искусства в мировом контексте?

Немецкое искусство продается в крупнейших аукционных домах мира. В Берлине около 600 художественных галерей, из них лишь примерно 20 способны двигаться в будущее, остальные просто борются за выживание. Даже если аукционные дома Германии сделают шаг вперёд по части прибыли, в общемировой аукционной картине от этого абсолютно ничего не изменится.

Рынок искусства формируют десять крупнейших галерей и первая дюжина аукционных домов – Sotheby’s, Christie’s, возможно, Phillips de Pury & Company и остальные, находящиеся в Китае.

Ещё три года назад на вершине рынка искусства находились США, Великобритания, Франция, Германия и остальная часть Западной Европы, и только потом следовал Китай. Теперь Китай на первом месте. Немалую роль играет и остальная Азия, например, Турция. Со временем подтянется и Африка, но там всё же пятьдесят шесть стран, и их художественная сцена далеко не однородна. Эти вопросы перспектив рынка искусства очень важны и интересны.

Однако сегодня Германия играет важную роль благодаря известным в мире и востребованным коллекционерами художникам. Это Герхард Рихтер, Зигмар Польке, Ансельм Кифер, Георг Базелиц, Гюнтер Укер и другие.

Как бы вы охарактеризовали скорость этих перемен?

Сейчас скорость перемен намного стремительнее. Колесо крутится всё быстрее. Почему? Почти все деньги, вбрасываемые коллекционерами на рынок искусства, достаются пяти десяткам художников. Но они физически не в состоянии удовлетворить спрос. Поэтому и цены растут, постоянно ускоряясь. Вскоре часть коллекционеров уже не сможет себе позволить работы этих художников, и на рыночной сцене просто обязаны появиться новые имена.

Колесо художественного рынка будет крутиться всё быстрее и быстрее, чтобы удовлетворить коллекционеров, готовых платить за искусство, но меньшие деньги. Это не означает, что новичков непременно ждёт слава, но она подталкивает их к тому, чтобы творить и работать.

Такой пузырь однажды может лопнуть...

Не может, денег пока достаточно. Не сейчас. Ситуация может только охладиться на несколько градусов.

www.me-berlin.com