Стеклянный Стренчи
Объединение «Орбита» готовит к публикации новую фотокнигу «Stikla Strenči» на основе архива фотомастерской города Стренчи из коллекции Латвийского музея фотографии. Над книгой совместно работали редактор Владимир Светлов, составитель Анна Волкова, историк Кирилл Кобрин и дизайнер Алексей Мурашко. О судьбе архива размышляет Анна Волкова
28/10/2019
История фотографии во многом связана с находками – чудом уцелевшими плёнками и пластинами. Вспомните мексиканский чемодан Роберта Капы, ящики Вивиан Майер или, например, рулоны кинотеатра Palladium, чердак фотомастерской города Стренчи… По изображению фотографических находок можно восстанавливать историю и быт «того времени», делать книги и всячески поддерживать присутствие отсутствующих, как это делают, например, по костям динозавров. Сами истории находок шевелят любопытство и плотно вплетаются в образ архива.
То, что с теми же динозаврами всем кажется очевидным, в фотографии часто ускользает. По находкам мы строим версию, и эта версия разворачивается в настоящем. Чего только не делают динозавры в наши дни в кино и книгах. Если ты не исследователь, то изображение может говорить с тобой, только опираясь на современный визуальный язык. Мы не можем посмотреть на снимок 100-летней давности и воспринять его так, как воспринимал современник фотографа. Наш зрительский опыт во многом сформирован кинематографом, наш взгляд уже освоил выработанный позднее фотоязык. Мы легко помещаем себя в пространство, продолжающееся за границей кадра, и не видим, например, оторванных конечностей в крупном плане рук, как, говорят, видел начинающий кинозритель.
Свою историю находки коллекции мастерской города Стренчи фотограф Марцис Бендикс – внук сплавщика из Стренчи – пересказывал тоже киношно, нагнетая саспенс в духе ранних ужастиков. «Раньше у меня контора долгие годы была в старой Риге на ул. Арсенала. Смешно, между прочим, с ул. Арсенала, 3 я переехал на ул. Артилерияс, 3. Странно так в жизни случается… Так вот, на Арсенала у меня, кроме мастерской, был отдельный кабинет. Шкаф, рабочий стол, стол для переговоров… Сижу я за столом в своём кабинете и вижу через приоткрытую дверь, что вошёл крупный мужчина средних лет. Дальше он заходит в кабинет. У него вот такие огромные руки. И он смотрит на меня и спрашивает: „Ты – Марцис Бендикс?” Ой, думаю, что ж сейчас будет?»
В кабинет вошёл Янис Крауклис – сын фотографа и владельца фотомастерской Конрадса Крауклиса. В 2004 году Янис с сестрой решили делать ремонт крыши, а стопки стеклянных негативов метровой высоты на чердаке этому мешали (почти 13 000, как оказалось), бить стекло не поднималась рука. Они обратились к преуспевающему земляку-фотографу, который обосновался в Риге. Побывав на чердаке в Стренчи, Марцис Бендикс сразу осознал ценность архива и понял, что сам с ним не справится, а министерство культуры – это долгий путь, и обратился к энтузиасту фотографии президенту агентства недвижимости Latio Эдгарсу Шинсу. Агентство обеспечило передачу архива Латвийскому музею фотографии и дальнейшую оцифровку.
Итак, с 1909 года основатель мастерской в Стренчи фотограф Давис Спунде и его ученики активно снимали. Снимали и на заказ, и, как говорил сам Спунде, для истории. В начале ХХ века было уже легко снимать в любых местах – с изобретением сухого фотопроцесса фотографы были мобильны, пластины с фоточувствительной смесью, изготовленные на заводах, можно было проявлять, вернувшись домой. Снимали всё. Семейные торжества, городские праздники, слёты добровольных дружин, разливы реки Гауя, солнечное затмение, сплавщиков, строителей, психиатрическую больницу, школу… события, людей, места. Как подсчитал в своем эссе для книги Кирилл Кобрин, каждый житель Стренчи должен был попасть на снимки фотографов по нескольку раз.
История оперирует значимыми событиями и именами. Фотографии же привносят в неё изображение желаемого. В начале ХХ века в поселке Стренчи хотелось быть в контакте с соседом, отрезать ему хлеб, подать кувшин, хлопать по плечу, коситься на красавицу, быть деятельным, прогрессивным и счастливым. Да, конечно, это наше восприятие настроено на сюжетные повороты. Но и фотографии – рассказ о том, как люди могли бы жить, а не о том, как жили.
В 1930-е годы Спунде продал мастерскую семье Крауклисов, при этом сам продолжал снимать. Одновременно в мастерской работали его ученики братья Конрадс и Янис Крауклис (Янис Крауклис, кстати, стал известен как поэт под именем Янис Зиемельниекс), их сестра Паулина, жена Конрадса Элза и, возможно, другие фотографы. Мастерская просуществовала вплоть до смерти Элзы в 1985 году, но переданный архив почти весь состоит из изображений на стеклянных пластинах. Стекло, такое хрупкое, оказалось долговечным. Долговечнее плёнки, на которую в мастерской перешли в 1950-е, но от неё легко было избавиться. Янис Крауклис – тот самый сын с большими руками – в интервью 2004 года для газеты Diena вспоминал, что, будучи мальчишкой, жёг плёнки, «они так хорошо горели».
Стеклянные фотопластины теперь хранятся в Латвийском музее фотографии. Каждая в листе с описанием, в конверте с референтным номером и все в коробках. Известно, что температура не должна превышать +18 °C, относительная влажность 30–40 %. Так архив сохранится, но как он будет жить – это другой вопрос. Какие актуальные смыслы увлекут современного зрителя и заставят поддерживать искусственное дыхание межвоенного счастья провинциального городка? Окажется ли наше любопытство к самобытности и курьёзности коллекции мастерской достаточным для реанимации?
Издание книги стало возможным благодаря поддержке Государственного фонда культурного капитала Латвии и агентства недвижимости Latio. Книга «Stikla Strenči» доступна в предварительной продаже онлайн в магазине talka.lv.
