Foto

Николай Палажченко: «Личность – катализатор художественного процесса»

Arterritory.com

28/02/2013

Если Виктор Мизиано в своём выступлении на дебатах по теме «Ход развития современного искусства. Новые правила игры», предварявших вручение Приза Пурвитиса, заострил внимание на самом процессе выделения и поощрения «лучшего» в художественном мире, то искусствовед и организатор многих культурных институций в Москве Николай Палажченко вступился за роль личности в искусстве. И за независимость художественного развития от политических и финансовых факторов. Мы публикуем запись его выступления 15 февраля в конференц-зале музея «Рижская Биржа».

…Что касается моей нынешней деятельности, то я действительно создал образовательную программу, которая называется «Арт-менеджер и галерейный бизнес». Что такое маркетинг, я не понимаю абсолютно, но тем не менее что-то про маркетинг наши студенты узнают, точно так же как и про современный художественный процесс, про историю искусства, про какие-то вещи, связанные с особенностями функционирования, финансовыми и организационными особенностями всего этого культурного движения. Я хочу прокомментировать высказывание нашего уважаемого ведущего по поводу того, что современное искусство является во всём мире этакой квазимафией. Я с этим абсолютно не согласен. Так действительно было, достаточно долго. Но главной тенденцией последних 10 лет стал огромный информационный взрыв, связанный с появлением интернета как массового медиа. Возвращаясь к тому же Arterritory.com – это интернет-издание, но эффективное, влиятельное, и мы все в Москве его читаем. Соответственно в этих новых условиях, когда вся информация открыта, когда её очень много и к ней есть прямой доступ, чего не было ещё 15–20 лет назад, искусство очень меняется. И это главный фактор, самая главная революция, важнейший аспект, который влияет на все остальные области нашей жизни.

Мы видим, как меняется мир, и как меняют его такие фигуры, как Джулиан Ассанж, или вот, например, только что у нас известный блогер московский, ставший политиком, практически отправил в отставку и закончил карьеру влиятельного депутата Госдумы. Интернет – это фактор, абсолютно меняющий мир, поэтому сейчас представления о мафии уже не отвечают действительности. Мы все должны понимать, что мы действуем в новых условиях, и если раньше… например, это очень хорошо видно по истории Советского Союза, когда действительно везде, и в Москве, и, я думаю, здесь тоже искусство существовало в режиме клуба, какой-то группы единомышленников, которая занималась какой-то своей частной жизнью. И потом это уже превратилось в более массовую ситуацию. Но очень информационно закрытую – со своими кодами, своими признаками, какой-то особой терминологией. Так вот, сегодня это совершенно открытая ситуация, и мы все в ней действуем.

Я хочу сказать об одной вещи. Дело в том, что культурный процесс, художественный процесс и процесс в области современного искусства, социальные процессы, которые происходят вокруг искусства – это вполне может быть маркетинг. У вас может быть очень хорошо устроенный на арт-рынке художник, очень хорошо продающийся, зарабатывающий миллионы долларов, прекрасно себя чувствующий. По всему городу могут висеть его билборды, афиши, рекламы, и он может не иметь никакой ценности в искусстве, и через 20 лет его забудут, даже через год после того, как он умрёт. То же самое касается политических аспектов. Вполне может быть, какой-то человек, который выполняет в обществе роль художника, который медиен, которого узнают, или галерея, о которой все говорят и пишут в жёлтой прессе, куда приходят политики и звёзды… То искусство, которое они выставляют, не имеет никакой художественной ценности. В это же время в каком-то небольшом подвале, в чьей-то мастерской, на чьей-то кухне, в чьём-то частном доме, без копейки денег могут происходить вещи, о которых напишут в учебниках по истории искусств через 50 лет. Или сейчас, с нынешней скоростью обмена информацией, может, уже через 10. Это важное обстоятельство, которое нужно учитывать. Потому что очень часто мы путаем арт-рынок, какую-то медийную сторону нашей жизни с деятельностью в области искусства. И мне кажется, сейчас очень важным делом для всех для нас, профессионалов, является то, что называется «не выплеснуть ребёнка вместе с водой». Не увлечься всеми этими материальными аспектами, медийными, финансовыми и политическими, утратив собственный интерес к искусству и чувство художественного процесса, выхолостив их и превратив в придаток этих вторичных вещей.

Это имеет смысл делать даже по каким-то совершенно прагматическим соображениям: если искусство перестанет быть интересным, то, естественно, «схлопнется» арт-рынок и его роль в обществе тоже станет минимальной. Поэтому давайте отделять искусство и художественный процесс от политики и денег. В России все мы были свидетелями совсем недавнего бурного роста арт-рынка, всё это продолжалось по 2008-й, когда настал всем известный мировой финансовый кризис, и этот рынок не упал, но пришёл в состояние очень длительной стагнации, которая продолжается по сей день. Я хочу сказать, что за те несколько лет, когда у художников появились доллары в глазах, когда появилось очень много меценатов, коллекционеров и людей, интересующихся деятельностью в области искусства, художественный процесс, который должен быть в центре нашего внимания (новые интересные произведения и новые интересные высказывания), несколько растворился, сошёл на нет. И удивительным образом сейчас, по прошествии нескольких лет после кризиса, после того, как этот процесс стабилизировался, мы видим, что это пошло на пользу. Отвалились лишние интересы, отвалилось очень много людей, которые пытались в эту историю встрять, которые создавали много шума. Ценности базовые стали более очевидны, они стали снова интересны. И я не знаю, согласятся ли со мной коллеги, но, на мой взгляд, количество выставок, может, и уменьшилось, и количество медиа, но качество высказываний, качество этих процессов постепенно идёт вверх. Может, медленнее, чем хотелось бы, но идёт.

Что же, если не политика, не деньги, не медиа, является основополагающим фактором, настоящим двигателем, мотором художественного процесса? И заодно всех этих аспектов – финансового, арт-рынка, арт-медиа и роли искусства в обществе, интереса к искусству со стороны зрителя? Что изменилось в этих новых условиях, когда мы живём в абсолютно медийном мире, где информация проходит с бешеной скоростью и доступна абсолютно всем, кто ей интересуется? В перенасыщенном информацией мире. На самом деле, здесь, на удивление, ничего не изменилось со времён Каменного века. И так же как до этого медийного взрыва, во времена до ХХ века, безусловно, главным двигателем, главной фигурой, главным мощным мотором всех этих изменений, положительных и отрицательных тенденций в искусстве может быть только личность. Только человек. Это может быть художник, это может быть куратор, интеллектуал, очень часто в такой роли выступает коллекционер. Только личность – со своей харизмой, волей, способностью убеждать личным, индивидуальным и интуитивным видением, видением будущего, предвидением, с какими-то озарениями, какими-то негативными аспектами, с антихаризмой, что тоже всех нас очень привлекает – может быть катализатором художественного процесса. Может быть и настоящим двигателем художественного рынка, и создавать новые большие институции, и противостоять цензуре, и договариваться с политиками. 

Мы были вчера на очень интересной выставке Вилниса Заберса. Видно, что он был именно такой личностью. И собственно Приз Пурвитиса, который сегодня вручают – понятно, что если бы не было Пурвитиса, не было бы никакого приза. Поэтому личность прежде всего. Личность каждого из вас может что-то менять в искусстве. Я призываю вас всех, если вы хотите что-то сделать в этой сфере, развивать внутри себя волю к каким-то изменениям и действиям. Спасибо.

Вопрос из зала: может, ещё можно представить, как отделить искусство от денег, но как отделить искусство от политики? Насколько всё это можно редуцировать, ведь так много проектов, которые работают с политическими смыслами…

Да, я понимаю вопрос. Вы знаете, эта тенденция стала снова актуальной. Она периодически становится актуальной, особенно в последние несколько лет в Европе, и Россию она не обошла. Конечно, искусство всегда каким-то образом реагирует на политику. И часто искусство предвидит какие-то тренды, которые в политике возникнут через несколько лет. Я могу привести такой пример: русская поэзия стала писать на политические темы, реагировать, политизироваться уже за несколько лет до того, как начались митинги на Болотной площади и возник новый интерес к уличным протестам в России. До этого в течение 10–15 лет была полная стагнация, и вот вдруг, посреди этой стагнации, поэты вдруг начинают реагировать на какие-то политические обстоятельства, конструировать достаточно резкие высказывания. И тогда мы как раз говорили об этом с Борисом Куприяновым – нашим выдающимся активистом в области литературы, создателем самых интересных книжных магазинов в Москве. Это как раз один из таких примеров харизматичных личностей, которые двигают художественный процесс вперёд. Я говорю: а почему так происходит, почему вдруг посреди болота поэты так политизируются, откуда эта политизация, почему это сейчас главный тренд? Он говорит: ну, подожди, скоро все это почувствуют.

И вот прошло два года, и мы это видим. На самом деле, политикой не исчерпывается область интересов искусства. Искусство гораздо шире, чем политика, чем какие-то социальные вещи. Это находится на периферии его зоны интересов. Искусство прежде всего обращено к человеку, к каким-то глубинным вещам, мистическим, к его чувствам. Искусство обращено к актуальному миру… Очень часто мы видим, что искусство обращено к науке. Вы понимаете, нельзя здесь сужать зону интересов искусства. Другой вопрос, что когда искусство реагирует на политику, об этом, наверное, коллегам-журналистам легче писать. И наверное, широкому зрителю это тоже интересно не потому, что его действительно политика интересует, а потому что ему всё время о ней рассказывают. У политики лучше пиар, чем у искусства. Наверное, широкому зрителю понятнее какое-то искусство, реагирующее на политику. Но если мы честно и непредвзято посмотрим на художественный процесс, на то, что интересует художников, я могу сказать, что, например, секс интересует художников гораздо больше, чем политика. А какие-то формальные поиски, поиски в плоскости холста, поиски композиции, поиски перспективы всю жизнь интересовали всех художников больше, чем политика. Самое революционное произведение за всю историю искусства – это, наверное, «Чёрный квадрат» Малевича. Безусловно, можно, видимо, написать не одну докторскую диссертацию о том, что это политическое высказывание. Но мы все вами прекрасно понимаем, что Малевич думал об этом не в первую очередь. Поэтому я бы не стал фетишизировать этот политический аспект искусства, если вы не хотите этим спекулировать. Конечно, можно осознанно хотеть этим спекулировать и прийти там, я не знаю, к президенту или какому-нибудь другому политику и сказать: дай нам, пожалуйста, денег на выставку, потому что ла-ла-ла-ла-ла. Наверное, можно этим спекулировать, но верить в это самим – в высшей степени наивно и непрофессионально…

Парадоксальным образом гораздо сложнее отделить искусство от денег. Потому что когда появляются деньги, денег всегда не хватает, деньги всем нам очень нужны. Когда их не хватает, о них больше думаешь, поэтому странная связь искусства и денег – она гораздо более вредная, потому что она гораздо более сильная. Чтобы осознать, что арт-рынок и художественный процесс – не одно и то же, и что не нужно бесконечно на всех выставках разговаривать о том, кто, что и почём продал и как продал такому-то коллекционер такое-то произведение, у нас ушло несколько лет, и, по-моему, ещё не все это поняли.

Вопрос из зала: если какие-то актуальные сейчас вещи обсуждались в искусстве несколько лет назад, то что сейчас вам кажется самой горячей темой в искусстве, что потом, может, отобразится в обществе через несколько лет?

Всё-таки эта ситуация достаточно локальна. Наверное, в Латвии это что-то одно, во Франции – другое, в Москве – третье, в Петербурге – четвёртое, в Нью-Йорке много тем обсуждается, в Лондоне тоже. Но, безусловно, на мой взгляд, одной из главных вообще проблем не только искусства, но и цивилизации сейчас является эта медийная революция, это ускорение прохождения информации, этот информационный обвал, который обрушивается сейчас на каждого человека. Потому что сейчас человек получает в тысячи раз больше информации, чем 100 лет назад, и в сотни раз больше информации, чем несколько десятков лет назад. Т.е. это драматический для человечества вызов, и я думаю, что безусловно это такая важная тема для рефлексии искусства, и соответственно там возникает как бы некоторая обратная сторона медали – тема одиночества, отшельничества, ограничения, аскезы. Она является обратной стороной этого взрыва и тоже является важным сейчас объектом исследования современного искусства. Но искусство очень разнообразно в своих увлечениях, и каждый человек может найти на любой выставке какое-то своё произведение. У искусства очень много языков, много медийных форм и форм высказывания. На самом деле любая выставка современного искусства и любое произведение современного искусства – оно настолько уникально и настолько разнообразно по способам своего воздействия, что, я думаю, именно этим оно нас и привлекает. Поэтому нужно смотреть на произведение и самому искать ответы на эти вопросы. 

Вопрос из зала: возможно ли писать историю современного искусства независимо от медиареволюции и изменений рынка?

Наверное, нет, поскольку история претендует на объективность. Но возможно делать художественные высказывания, не замечая этого. Мы знаем художников, которые живут в каком-то XIX или XVI веке, в абсолютной внутренней миграции, отшельничестве. Но, мне кажется, это тоже не нужно педалировать. Если сейчас все художники побегут делать высказывания насчёт медийной революции или маршем пойдут с танками впереди – это будет достаточно комично выглядеть. Я всегда призываю с пониманием относиться к произведению искусства и личности художника, потому что художники – они улавливают какие-то волны и транслируют какие-то вещи, которые иногда и даже как правило сами не могут артикулировать и назвать. Это уже задачи художественной критики. Поэтому искусство не только вербально, оно обращается к каким-то нашим чувствам, эмоциям, и нужно просто открыться этим эмоциям, просто смотреть на произведение. Если вы художник, нужно просто создавать что-то своё, реагируя на то, что для вас важно. Если вы не чувствуете этот медийный всплеск, то зачем вам на него реагировать? Может, у вас большая личная любовь и вы хотите нарисовать или слепить из латекса большое розовое сердце. Значит, нужно это сделать.