Всемирное всёчество
22/10/2013
Наталия Гончарова. Между Востоком и Западом. 16 октября, 2013 – 16 февраля, 2014. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Открывшаяся в Третьяковской галерее на Крымском валу персональная выставка Наталии Гончаровой – как это ни абсурдно звучит – вторая большая персональная экспозиция творчества художницы за сто лет. Первая состоялась в конце сентября 1913 года в Художественном салоне К.И. Михайловой в Москве. Тогда было выставлено более 750 работ. Сегодня около 400. На той выставке работы были собраны за тринадцатилетний период, с 1900-го по 1913-й (следующая подобная, но меньшего объёма, была организована в 2002 году Русским музеем; она так и называлась: «Наталия Гончарова. Годы в России»). На нынешней собраны произведения за всю творческую жизнь, с начала 1900-х до конца 1950-х (надо учитывать, что художница вместе с мужем, Михаилом Ларионовым, покинула Россию навсегда в 1915 году). Обозревая уникальную по полноте и качеству подготовки экспозицию, неожиданно осознал, что полное представление о творчестве Наталии Сергеевны Гончаровой (1881–1962) не имел никогда.
Наталия Гончарова. Велосипедист. 1913
Экспозиция называется «Наталия Гончарова. Между Востоком и Западом». По-видимому, придуманное сокуратором выставки, сотрудником ГТГ Ириной Вакар (второй куратор – Евгения Илюхина), название не совсем точное. Гончарова в своём творчестве никогда не занимала межеумочное положение, никогда не находилась «между». Она яростно и даже неистово созидала форму в разных стилях модернистской эры и в общении с традиционным искусством Востока. При этом общение с традицией и новыми течениями никогда не было «между» или поверхностным. Но всегда – до самых основ, сути, корневой системы. Так что любой стиль, от наивов, фовизма до экспрессионистической абстракции 1950-х становился своим, неотчуждаемым, чуждым декоративному заигрыванию. Потому-то искусство Гончаровой столь свободно и органично.
Наталия Гончарова. Золотой петушок. 1914
На заре авангардной эпохи Ильёй Зданевичем, другом и соратником мужа художницы Михаила Ларионова, была провозглашена идея «всёчества». Эта идея утверждала абсолютную свободу обращения художника к различным стилям искусства и некое умаление, смирение личностных амбиций. Символично, что идея «всёчества» была сформулирована в 1913 году как раз по поводу выставки Наталии Гончаровой. Сегодня понимаешь, что именно Гончаровой выпала судьба полно реализовать это «всемирное всёчество» как некую лабораторию генезиса всех главных стилей и формотворческих методов мирового модернизма.
Наталия Гончарова. Кошка и поднос. 1910–1911
Новая экспозиция в Третьяковке даёт возможность последовательно и полно пройти все «всёческие» пути Гончаровой. Пространство главного выставочного зала ГТГ на Крымском чётко сконструировано. Движение задано диагональными стенами, которые супрематическими клиньями вторгаются в прямоугольный план. Первая часть посвящена «русскому периоду» творчества Наталии Сергеевны и «крестьянскому циклу» начала 1910-х. Иные уважаемые критики на вернисаже были несколько утомлены именно этим разделом. Дескать, слишком много однотипных натюрмортов и пейзажей. Зачем столько магнолий и чертополоха? Я же считаю, что подобная полнота представления как раз и помогает понять истоки и сам процесс формирования «всёческого» метода художницы наиболее сложно и объёмно. Можно утверждать, что каждый из схожих по иконографии натюрмортов и пейзажей, а также работы, запечатлевшие труды и дни крестьянской общины, это не вариация на тему, а действие того «прибавочного элемента», о котором писал Малевич как о некоей структурообразующей сущности того или иного стиля. И вот мы видим, как постимпрессионистические опусы с цветом-пыльцой трансформируются на глазах: набухают, наливаются краской, тяжелеют мощью цветовых глыб фовизма, кубизма, экспрессионизма.
От Ван Гога, Гогена, Матисса до Пикассо, Марка, Макке – вот сообщество собеседников Гончаровой в процессе вхождения её в тему contemporary art 1910-х. К русскому периоду относятся и работы соседнего раздела выставки – «Жатва». Это композиции на библейские темы, центром которых становится цикл на сюжеты Апокалипсиса. Их мы знаем лучше, так как они регулярно (особенно цикл «Жатва») участвуют в выставках той же Третьяковской галереи. Словно высеченные из каких-то древних камней, большеглазые, огнеокие, взывающие к нам с патетикой народных людей божьих святые Гончаровой 1911 года будто бы свидетельствуют о разрыве с Западом и обращении к традиции национального примитива. Тем более, сама художница даёт повод к такому пониманию. Вот её слова, произнесённые во время выступления в аудитории Политехнического музея 12 февраля 1912 года: «Кубизм вещь хорошая, но не совсем новая. Скифские каменные бабы, крашеные деревянные куклы, продаваемые на ярмарке, – те же кубистические произведения. Правда, это не живопись, а скульптура, но и во Франции, родине кубизма, исходной точкой для этого направления послужили памятники готической скульптуры». А ранее, в 1911 году, она заявляет: «Я совсем не европеец. Эврика». Всё так. Однако самые красноречивые слова художника – его работы. А они-то в случае с евангельскими циклами показывают, что и традиция изображения народного благочестия (условно – Восток), и новейшие методы европейской живописи (условно – Запад) принимались в счастливом содружестве. Потому образы художницы наделены такой мощью, силой. В них жар раскалённой лавы. И эта энергия высвобождается как результат приятия темы «всемирное всёчество». Любопытно, что некоторые композиции соотносятся даже не с народной иконой Руси, а с католическими священными алтарями: нервное движение, страстные бледные лица и ломкие складки одежд сближают работу «Венчание Богоматери» 1910 года с шедеврами Эль Греко.
Наталия Гончарова. Венчание Богоматери. 1910
С 1912–1913 годов Наталия Гончарова отважно экспериментирует с версиями беспредметничества: с придуманным М.Ф. Ларионовым лучизмом, с кубофутуризмом. Снова находясь в диалоге с итальянцами, французами и собственным мужем, осуществляет свою собственную версию нефигуративного творчества. Эта версия восхитительна по особой рукотворной, ювелирной выделке каждого мотива, по почтительному даже в столь радикальном искусстве отношению к традиции в смысле сохранения памяти об интригующем живописном рассказе.
Интересно, что после переезда в Швейцарию, затем в Париж (насовсем) желание соответствовать кредо «всемирное всёчество» не оставило художницу. В «Испанском цикле», в эскизах оформления особняка музыканта и дирижёра С.А. Кусевицкого в Париже, в книжных иллюстрациях 1920-х годов (к «Сказке о царе Салтане» А.С. Пушкина), в работах для театра, в дизайнерских проектах для модных домов очевидно сближение с темой ар-деко, неоклассикой. Странные и жуткие костюмы всяких чудищ и химер для балетной антрепризы Бориса Князева конца 1930-х – 1940-х возможно толковать как сюрреалистическое предзнаменование страшного абсурда лет Второй мировой.
Удивили и вдохновили холсты Гончаровой конца 1950-х на тему Космоса. Они появились как отклик на запуск Советским Союзом в октябре 1957 года первого спутника Земли и являются личным проживанием художницы темы интернационального стиля – абстрактного экспрессионизма. Увлечённость научно-техническим прогрессом в союзе с романтическим доверием языку собственно живописи позволяет сопоставить эти замечательные работы с экспериментами патриарха советского неофициального искусства Юрия Злотникова. Ну, а далёкое предвестие концептуализма можно почувствовать в «словодвигах» книжной графики Гончаровой, в её работе «Письмо» 1913 года.
Наталия Гончарова. Письмо. 1913
Эпиграфом выставки уместно сделать слова художницы, напечатанные в каталоге экспозиции 1913 года: «Не ставить себе никаких границ и пределов в смысле художественных достижений. Всегда пользоваться всеми современными завоеваниями и открытиями в искусстве».
Нынешний смотр творчества Наталии Сергеевны Гончаровой убедил, что своему кредо художница была верна всю жизнь. Проект ГТГ, конечно, имеет историческое значение. В нём участвуют более двадцати российских и зарубежных музеев (включая Стеделик, Центр Помпиду, Музей Людвига), а также частных собраний. Богата издательская программа, включающая воспроизведение иллюстрированных художницей книг, альбомы и огромный каталог со многими научными статьями.
Наталия Гончарова. Завтрак. 1924
