Время, вперёд! Время, назад!
4-я Уральская индустриальная биеннале современного искусства уже открыта
21/09/2017
Фото автора
«Новая грамотность» – основной проект 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Его курировал Жоан Рибас, приглашённый специально для реализации проекта, замысел которого состоит в выявлении, исследовании, визуализации и архивировании разнообразных языков современной жизни, в которой перемешаны слои настоящего и прошедшего времён. В нём оказались задействованы 60 художников из 19 стран, многие из которых создавали свои работы непосредственно в ходе подготовки биеннале.
Алиса Прудникова и Жоан Рибас на открытии биеннале
Для Рибаса ключевым образом, определившим его кураторский месседж, стали часы с остановившимся временем в здании бывшего приборостроительного завода, где на трёх этажах площадью 6500 квадратных метров разместился основной проект, а также экспозиции специальной программы арт-резиденций и индивидуальные проекты. Квадратные и круглые советские ведомственные часы, подвешенные в коридорах и бывших цехах, показывают разное время, и в этом, как утверждает куратор, – суть выставки, которую можно трактовать как путешествие во времени. На фотографии Александра Родченко часы в заводской проходной, снятые с диагонального ракурса, динамизируют время, задавая ему стремительный разбег. В данном случае замершие стрелки часов знаменуют возвращение в прошлое, в историю индустриального Урала, где в разное время жизнь, по мнению куратора, была детонирована четырьмя революциями (пара, электричества, информации, времени), каждая из которых вызвала к жизни новую грамматику речи. Четвёртая революция происходит в сфере информации и коммуникационных технологий, что определяет наше восприятие пространства и времени. В нём есть и возвращение к 100-летию Октябрьской революции, к советскому прошлому.
Ворота Уральского приборостроительного завода
Вытянуть из разнородных слоёв времени непрочитанные структуры речи, показать, как они могут быть конвертированы с помощью современных медиа и способов конструирования образов – кураторская задача, результат которой во многом зависит от команды художников, призванных анимировать глухонемые пласты языка прошлого и настоящего. Выбор куратора был точечным: каждый из художников отвечал за тот или иной аспект визуальной культуры, чтобы в совокупности возник ветвящийся образ истории с её замыканиями в конкретные события и выходами в глобальные смыслы. Сама архитектура бывшего закрытого предприятия подсказывала возможность такого высказывания – где просторные рекреации перемежались с замкнутыми пространствами, и эта обособленность дала возможность создания отдельных самодостаточных инсталляций.
Алексей Каллима своей живописью большого формата «Спартаковская площадь» задаёт камертон всей экспозиции: на его картине изображён современный город как идеальный утопический проект, отсылающий и к современной оцифрованной реальности, и к фантастическим городам будущего в архитектуре советского авангарда. Напротив него – «Выход рабочих с фабрики» братьев Люмьер – фильм, сделанный ими в виде трёх дублей, снятых в один день. Этот первый фильм в истории, показанный на большом экране, рубрицирует одну из центральных тем проекта: изображение как свидетель. На выставке много видео и фотографий, посвящённых фиксации различных событий в сфере СМИ и запечатлевающих насилие, когда зритель невольно становится заложником и соучастником визуальной агрессии.
Женя Мачнева. Белый павильон
«Выход рабочих с фабрики» – ещё и напоминание о недавнем исходе отсюда людей, работающих на этом заводе. Комиссар биеннале Алиса Прудникова рассказала, что её дедушка работал на приборостроительном заводе инженером, но поскольку всё было засекречено, никто даже не знал, где находится это предприятие. До недавнего времени завод был белым пятном на карте города, а ведь он стоит в самом центре Екатеринбурга. Тимофей Радя, екатеринбургский стрит-артист, на месте гигантских букв «СЛАВА КПСС!», когда-то установленных на крыше предприятия, соорудил слоган «Кто мы, откуда, куда мы идём?» Вместо выхолощенного лозунга философский вопрос – и этим всё сказано. Вопросы о смене языка, о новой грамотности – это, по сути, разговор о постоянно возникающих в обществе речевых практиках и модальностях, об информационных системах, где есть место и археологии языка, погружения во время.
Участники группы ЖКП у сконструированного ими банкомарта (устройству для выдачи искусства за деньги)
Куратор Рибас в качестве одной из тем придумал «хореографию капитализма». Он попытался в языке жестов, движений человеческого тела раскрыть, как новая грамотность проявляет себя и в качестве новой социальной антропометрии. Группа молодых художников из Нижнего Тагила ЖКП из найденных объектов – старых оконных рам, дверей, фрагментов мебели – соорудила слово «РАБОТА». Получилась конструкция, где буквы, выкрашенные в красный цвет, кажутся людьми, своими телами образующие слово. Это произведение о том, что работа художника – это тоже работа, хотя в Нижнем Тагиле, где основная часть жителей занята на металлургических и машиностроительных предприятиях, молодых художников просто не замечают. А ведь их сообщество ведет разнообразную активную художественную деятельность: выпускает рукописный журнал, снимает видео, создаёт живопись, скульптуру, объекты, графику и пр. Место их «гнездования» – «КУБИВА», слово, появившееся в результате игры в новый язык. «КУБИВУ» – галерею и студию одновременно – художники инсталлировали прямо на выставке: получился целиком и полностью выстроенный мир, в котором они работают, – тотальная инсталляция, где как раз и можно оказаться в среде, где рождается новая грамматика художественной речи. В ней, возможно, даже на уровне генетической памяти современного искусства есть отсылки и свердловскому андеграунду, к искусству легендарного Букашкина, и к комнате мальчика Бананана, инсталлированной Тимуром Новиковым для фильма «Асса».
Павел Отдельнов. Слава труду
Здесь же рядом классика минимализма – работа Роберта Морриса «Телопространстводвижениевещи» (1971–2011), специально предназначенная когда-то для галереи Тейт, где зрители должны были обживать её. Так человек приноравливает своё тело к новой пространственной геометрии урбанистического пространства. Видео Саши Пироговой «Агон», где четверо молодых людей примеряют на себе разные типы движения в стерильном пространстве современного завода, вступая в хореографический диалог-противостояние, – тоже про различные языки телодвижений в современном социуме. Постоянные отсылки к советскому прошлому – непременная составляющая всех биеннале, где ведётся размышление-исследование истории Урала эпохи индустриализации, войны и послевоенного времени. Павел Отдельнов представил проект «Белое море. Чёрная дыра», обращённый к исследованию советского прошлого города Дзержинска, откуда он сам родом и где на заводском предприятии трудились его родители и дедушка. Это два живописных холста с видами этого завода: индустриальная руина с остановившимся временем, где жизнь замерла и здания уходят в небытие, растворяясь в пейзаже. Это серия портретов людей («Доска почёта»), написанных с чёрно-белых заводских фотографий, которые найдены художником. На портретах лица стёрты или же поблекли, так художник хочет донести до нас идею о том, что люди на этих фотографиях снимались уже как бы с «готовой» маской, поэтому трудно представить эти снимки как подлинные свидетельства, они, скорее, – определённый придуманный в обществе язык официального фотопортрета.
Что радует – в Основном проекте нашлось место и политическим высказываниям, причём они именно работали на концепцию генеральной идеи – «новой грамотности». Группа краснодарских художников «ЗИП» представила проект «Аэробика», понять который можно было, только посмотрев перформанс, проведённый в рекреации, где были представлены живописные работы художников, своего рода плакаты, отсылающие к стилистике конструктивизма и футуризма с угловатыми геометрическими фигурами. А гротескный ряд движений, воспроизводящий схему расположения фигур в аэробике, сопровождался зазывными речёвками-командами, из которых было ясно, что молодых людей инструктируют, как вести себя при задержании ОМОНом на демонстрациях и шествиях. Рядом – как насмешка над «офисным планктоном», новым классом менеджеров-яппи, – «Комната желаний» Людмилы Калиниченко. В ней можно увидеть, как происходит смещение сознания в сторону веры в виртуальную реальность. Художница составила фотомонтажный срез фантомных объектов желания, который люди размещают на компьютере, веря в представление о том, что если желаемый объект видеть постоянно перед глазами, он обязательно материализуется. Здесь налицо невольное бессознательное возвращение к архаической магии, к пещерным рисункам каменного века. Об этом же совмещении архаики, доисторического времени пралюдей и настоящего времени говорит роспись во всю стену с репликой работы чешского художника Буриана, где человекообразные обезьяны в джунглях приспосабливают под охоту пластиковую бутылку, – реди-мейд из будущего (работа португальца Уго Канойласа «Кошка играет с серпом»).
Иногда это возвращение в архаику происходит совершенно сознательно и даже ностальгически. Об этом – обширная подборка «зинов», предоставленная группой «Типацеха». Зины – явление современной культуры самиздата, распространение которого свидетельствует о неумирающей культуре бумажной книги, издания, сделанного в обход новым технологиям эпохи глобализма и виртуального текста. Эти милые сердцу книжечки так живо напоминают о футуристических и дадаистских изданиях, о времени андеграунда – а ведь это явление говорит о сопротивляемости культуры молодого поколения, вся творческая активность которого, казалось бы, целиком и полностью канализируется в интернет, социальные сети. Здесь и серьёзные, и шутливые зины – весь спектр литературных и художественных вкусов, ускользающих от тиражной эстетики, от консюмеристской продажности, от дизайнерской пошлости массовых изданий. В тоже время зины работают с вышеперечисленным, успешно апроприируют его, пусть даже и в негативном или же ироничном смысле. И, конечно, разнообразие зинов говорит о множественности новых грамматик, присущих субкультурам, различным сообществам. Зины представлены в формате книжной барахолки или демократической избы-читальни, где каждый может взять в руки (это принципиальный момент!) бумажную книжицу.
Не обошлась эта биеннале и без внимания к ар-брюту, представленному творчеством людей, которые проходят психиатрическое лечение. Это рисунки разного формата, отобранные группой из Петербурга «Широта и долгота», которая специально занимается изучением такого рода творчества и социальной адаптацией людей-аутсайдеров. Правда, по какой-то причине (возможно, из-за условий анонимности) рисунки этих художников были выставлены без указания авторства и без нужного концептуального отбора – просто как некая коллекция работ, демонстрирующая скорее адрес работы группы. А в этой подборке были яркие индивидуальности, достойные отдельного представления без смешения в один пёстрый раздел выставки.
Работе с самостийными, непрофессиональными художниками, людьми-самоучками, для которых творчество – род душевного отдохновения, своеобразное хобби или же некий побочный продукт их основной деятельности, был посвящён целый проект «Миростроение», который стартовал ещё до открытия биеннале в Нижнем Тагиле. Там современным художникам из Петербурга, Нижнего Тагила, Самары, Краснодара, Калуги составили своего рода пары местные «нехудожники». Куратор Владимир Селезнёв дал свободу в выборе, проведя тем не менее предварительную работу по разысканию такого рода персонажей. Некоторых, как в случае с проектом Леры Лернер «Новобудетляне», удалось найти прямо во время непосредственной подготовки к выставке. Художница увидела у обнаруженных ею стихийных художников дар предсказания будущего. Группа ЗИП разглядела в отбракованных вещах нижнетагильского кузнеца-умельца основу для создания новых, ещё невиданных инструментов. В Нижнем Тагиле единственный в своем роде завод-музей – настоящий кладезь для работы современных художников с ним. На этот раз куратор придумал сочинить варианты отдыха такими, какими они должны быть по мнению художников. Так, в одном из цехов, где все ещё живо напоминает о труде и быте рабочих завода, разместились масштабные инсталляции, где сами заводские помещения и найденные объекты стали частью новых представлений об отдыхе, где зачастую виртуальная реальность, видео и фантастические образы образуют гомогенные пространства, пребывающие на грани сна и яви.
Богатая горнозаводская история и культура Урала, мощный культурный слой отчасти руинированной, отчасти законсервированной в постсоветское время уходящей натуры ещё долго будет источником для осмысления художниками. Работа с памятью как архивом стала основным сюжетом проекта «Арт-резиденция», исследующего советское прошлое больших городов Урала. Этот проект разместился здесь же, на приборостроительном заводе, рядом с основным, и переклички между темами, образами и идеями этих двух проектов давали нужную стереометрию восприятия целых пластов жизни, осмысленных художниками. Участники проекта «Арт-резиденция» в течение двух месяцев собирали материал и создавали работы, ставшие частью единого архива, где были бы картографированы (в топографическом и библиотечно-систематическом виде) собранные свидетельства: звуки, цвета, запахи, крылатые выражения и идиомы.
Работа Флориана Графа (Швейцария) «Two Spirits»
Получилась очень поэтическая выборка, где в единую систему координат сбора и архивирования, заданную куратором Женей Чайкой, были включены индивидуальные проекты художников, создавших свои инсталляции как целостные образы-рефлексии, которые посвящены отдельным вещам и феноменам уральской идентичности. Среди прочих: Флориан Граф (Швейцария, «Two Spirits») в образе матрёшек, напоминающих скифских баб, размышляет о бинарных оппозициях Востока и Запада в самом средокрестии евразийского пространства; Евгения Мачнева («Белый павильон») перевела тяжёлые формы знаменитого чугунного каслинского павильона с парижской выставки 1900 года в нежную бахрому дождя белого текстиля; Татьяна Ахметгалиева («Чешуя»), графитным карандашом создавшая серию портретов-срезов цикла добычи графита, богатые месторождения которого есть на Урале; Руди Десельер (Швейцария), соорудивший тончайшую звуковую инсталляцию «О самой тяжелейшей волне», – спустив на струнах почти до полу пластины из меди, изогнутые волной, он пустил слабый ток, который то нарастает, то исчезает и, проходя по струне, порождает звуковую волну.
О самой тяжелейшей волне. Руди Десельер (Швейцария)
Очевидно, что обращение к эпохе советской индустриализации предполагает и работу с наследием советского авангарда. В нём, как в незавершённом модернистском проекте, остается припасённая энергия будущего, могущая быть востребована в нужный момент. Так, во французском авангарде 1960-х возникла группа имени советского режиссёра Медведкина (основана в 1967-м, основатели – Крис Маркер и Жан-Люк Годар), где кинематографисты снимали жизнь рабочих. Они вдохновлялись примерами активного вмешательства киноискусства в жизнь, в частности, знаменитого кинопоезда Медведкина. Основоположник инфографики – нового языка индустриальной эпохи, разработанного на основе пиктограмм, – Отто Нейрат стал также участником основного проекта. В 1931 году Нейрат, приехавший в СССР, подготовил таблицы, где инфографические схемы отражали итоги пятилетнего плана. С помощью простейших пиктографических символов инфографика могла рассказать о достижениях пятилетки неграмотным людям. Таким образом, стилистика редуцированных иконических изображений, в дальнейшем послужившая основой для мировой инфографики, оказалась включена и в поиски советской конструктивистской графики по созданию универсального языка изображений без слов и может быть рассмотрена как прообраз эмодзи.
«Урсоната» Курта Швиттерса, классика дадаизма, звучит прямо на лестничном переходе, парадоксально вписываясь и в практику советского новояза с его аббревиатурами, и в современный редуцированный язык SMS-сообщений. В Екатеринбурге планомерным изучением, выявлением и включением в современный культурный контекст конструктивистского наследия занимается группа «ТАБУ» (Территория авангарда: Большой Урал). Участники группы провели большую работу по выявлению памятников конструктивизма, они практикуют полевые исследования, прогулки, исследуя авангард как неоднозначное диалектически противоречивое явление, начавшееся с невиданной свободы и обернувшееся тотальными запретами.
Фрагмент инсталляции группы «ТАБУ»
Осознание уникальности территории Урала как культурно-исторического феномена со своей мифологией, где локальность не является условием закрытости, а наоборот, предполагает разомкнутость и включение в самый широкий контекст, – важнейшее качество, дающее почву всем проектам биеннале. Уральская идентичность, если на ней настаивать, восходит к бажовской мифологии Урала, где пытливый старатель, горняк открывает сокровища недр, хранящих свою тайну. Эта очень молодая социально-культурная идентичность, где миф ещё не остыл, не превратился в детскую сказку, но продолжает свою работу, выводя на тропу всё новых и новых старателей. И работа с наследием советского авангарда, конструктивизма – одно из направлений таких поисков. Так, на открытии биеннале состоялась премьера сайт-специфик-оратории «Огни Урала», в основу которой было положено либретто журналиста газеты «Уральский рабочий» Николая Харитонова. Она создана в 1932 году к 15-летию Октября. Режиссёр Андрей Смирнов, композиторы Карло Чичери (Швейцария) и Дмитрий Ремезов, драматург Ирина Васьковская, хореографы, художники погрузили действие в кромешную тьму, дав свету разыграть драматургию патетического мистериального действия: синтез экспрессионистского балетного танца, хоровой декламации и симфонической музыки.
Возвращаясь к основному проекту, следует сказать, что в нём была успешно найдена линия замыкания локального и общемирового, так что проблемы новой грамматики оказывались лишены строго национальных границ. Самый яркий пример – Баби Бадалов, человек мира, выходец из Азербайджана, живший когда-то в легендарном сквоте в Петербурге на Пушкинской, 10, а затем перебравшийся во Францию. Он создал огромную стрит-артистскую картину («RainCarNation»), составленную из фрагментов настенной росписи, вкраплений постеров, тканей, где изображения и написанные от руки слова сплетались в единую вязь бесконечного восточного ковра. Он художник-поэт, придумывающий, как будто вслед за Хлебниковым, новые слова, соединяя способом корнесловия и фонетического подобия разные слова в одно. Иногда эти новые слова и слоганы наслаиваются на такие же гибридные или же химерические образы, составленные им из массмедийной визуальной культуры. Он остроумный, живой человек вне политики, но однако же вся грамматика его работ выстраивается вокруг самых острых, животрепещущих идиом современной речи.
Фрагмент инсталляции группы «ТАБУ»
Совершенно иной путь работы с политизированным сознанием современного человека, живущего под постоянным давлением власти масс-медиа, которые манипулируют блоками информации, избрала группа «Куда бегут собаки». Их произведение 2014 года «Испарение конституции Российской Федерации» оказалось возможным показать только сейчас. Выставленные в комнате перевернутые гладильные утюги шипят: на них через мерные интервалы времени сверху падают капли – это сублимированные слова из Российской конституции, о чем зритель догадывается, глядя на экран, где медленно, буква за буквой испаряются слова основного закона, оставляя белые страницы как символ социально-политической немоты и бессилия. Здесь может быть затронута ещё одна тема основного проекта – сопротивление слова. Эрик Бодлер (Франция) сделал видеоработу, где японская практика самоцензуры представлена техникой бокаши (Bokashi) как узаконенный ритуал в одном из книжных магазинов Киото, где работница, получив посылку с книгами, аккуратно выскабливает скальпелем то, что считает непристойным. Доведённый до абсурда жест самоцензуры можно легко вообразить осуществлённым в современной реальности, где система запретов приобретает формы узаконенной цензуры и становится частью различных социальных фобий.
Испарение конституции Российской Федерации. Группа «Куда бегут собаки»
В рамках биеннале состоялось обсуждение запуска новой программы «НеМосква», направленной на планомерную работу с регионами, российской провинцией с целью привлечения туда современного искусства. Уральская биеннале стартовала в середине сентября, и, судя по списку событий, ожидаемых в специально подготовленных программах – выставках, перформансах, обсуждениях, поездках, – можно смело говорить о колоссальной и очень продуманной работе её организаторов и участников. Четвёртая революция Времени, задав ему обратный отсчёт, дала, напротив, импульс развитию художественной жизни России в будущее.
