Роскошь аскетизмa
26/11/2013
Новая роскошь. Голландский дизайн в эпоху аскетизма
Московский музей дизайна. Манеж. 12 ноября 2013 – 12 января 2014
«You Can't Lay Down Your Memory» – так строчкой из песни Ника Кейва назвал свой знаменитый комод голландский дизайнер Тейо Реми. Когда в 1991-м он собрал двадцать ящиков от старой мебели, вставил их в идеально обработанные кленовые короба и стянул всё вместе джутовым ремнем, то думал совсем не о функциональности – он пытался понять и метафорически воспроизвести устройство человеческой памяти, где хранится так много и где так трудно порой найти необходимое. Предмет, наполненный смыслами как настоящее произведение искусства, давно обосновался в уважаемых музейных коллекциях – от нью-йоркского МоМА до лондонского музея Виктории и Альберта. Один экземпляр сейчас в Москве – два месяца он проведёт на выставке в нижнем зале большого Манежа.
Идея поближе познакомить Москву со студией Droog, которая во многом способствовала мировой славе современного голландского дизайна и недавно отметила своё двадцатилетие, принадлежит Московскому музею дизайна. Обосновавшись в Манеже в прошлом году, он уже успел показать несколько интересных проектов и продолжает активную культуртрегерскую деятельность. Почти год сотрудники музея вместе с соучредительницей и креативным директором студии Ренни Ремакерс, курирующей выставку, выбирали работы, чтобы рассказать о дизайне Droog в исторической перспективе. В результате экспозиция, включённая в официальную программу года Голландия–Россия 2013, объединила больше сорока предметов, созданных и корифеями, и совсем молодыми мастерами.
Историк искусства Ренни Ремакерс и дизайнер Хэйс Баккер в 1993 году придумали компанию для поиска и реализации необычных, но легко применимых в повседневной жизни дизайнерских идей и объектов и назвали ее Droog, что по-голландски значит «сухой» – лаконичный, сдержанный, тонкий. Тогда же на миланском мебельном салоне они показали свою первую коллекцию, собранную из работ молодых голландцев, справедливо полагая, что вместе легче произвести впечатление, чем поодиночке. Это выступление стало настоящим манифестом, объявившим об «отказе от буржуазности в пользу простоты и экономичности», и на редкость соответствовало моменту. Общество, разочарованное в глобальном консюмеризме, задумалось о необходимости иного взаимодействия с окружающим миром после чернобыльской катастрофы, социально-политических проблем и финансовых осложнений конца 80-х. Из той коллекции на московской выставке кроме комода Реми – его же «Rug chair» из вороха старой одежды, стянутой металлическими лентами, знаменитая люстра Роди Грауманса, в которой 85 лампочек на чёрных проводах связаны в пучок, и полиуретановая ваза, выполненная вручную Хеллой Йонгериус по античному образцу.
С тех пор Droog настойчиво доказывает, что дизайн – это не безудержное декораторство, а возможность изменять действительность, настраивая отношения между человеком и предметом. При этом продукция под маркой Droog – всегда в русле самых современных тенденций. Для неё важны и концептуальность замысла, и удобство использования, и забота об экологии, и внимание к корням, в первую очередь, своим собственным. Droog – воплощение голландских традиций, где есть дельфтский фаянс, добротная деревянная мебель и вместе с тем шедевры Геррита Ритвельда вроде сине-красного кресла и стула зигзаг, материализовавших модернистские идеи группы De Stijl. Не обошлось и без русского авангарда. Еще студенткой Лейденского университета в 1978-м Ремакерс попала на практику в Москву и Ленинград. Ей удалось тогда увидеть фарфоровый чайник Малевича, работы Татлина и Родченко, которые побудили ее к самостоятельной работе – «не писать об истории, но самой ее создавать», что она с успехом реализовала в Droog Design. В 2004-м в Амстердаме открылся шоу-рум Droog (экспозиция выставки в Москве повторяет его простой и функциональный интерьер), а в 2012 появились кафе и мини-отель, играющие роль нового городского культурного пространства. В компании нет большого штата, только два постоянных дизайнера и приглашенные специалисты для каждого нового проекта – «оригинального, слегка сумасшедшего и предвосхищающего будущее».
Darwin chair, разработанное Stefan Sagmeister
Работа для Droog прославила многих её участников. Марсель Вандерс, начинавший в студии в 90-е, теперь стал настоящей суперзвездой. В экспозиции есть его стул «Knotted chair» 1996 года, сплетённый в технике макраме, лёгкий и прочный благодаря использованным материалам – углеродному волокну, армированному пластику и эпоксидной смоле. Хелла Йонгериус получила известность, работая с традиционной керамикой и нетрадиционными материалами. Свои самые знаменитые проекты реализовал вместе с Droog Юрген Бей. Его «Скамья-бревно» 1999 года открывает нынешнюю экспозицию как своеобразный эпиграф – вещь многомерна, полна идей и противоречий, но при этом удобна и технологически совершенна. Ствол дерева превращается в концептуальную скамейку с помощью трёх бронзовых спинок от классических стульев. Кстати, компания в этом случае идею и продает – в комплект входят только спинки и руководство к действию, а бревно придётся искать самостоятельно. На выставке есть и «Стол-стул» Бея из серии «Кокон» 1999 года – гибрид подержанной мебели и эластичного покрытия из ПВХ, где старое перерождается в новое, приобретая новую пластику и новый характер.
Одна из самых влиятельных дизайн-студий 90-х, Droog и сегодня сохраняет своё особенное лицо. Парадоксально используя старые традиции и старые вещи, не забывая о рефлексии и чувстве юмора, компания очень внимательна и к новым технологиям, и к новым вызовам, и к новой аудитории. Целая серия предметов тонко обыгрывает китайские мотивы – такое современное «шинуазри». Четыре «Фамильные вазы» отсылают к искусству династии Мин. Цветовая гамма старинных ваз преобразуется в градиентные поля, а потом с помощью 3D-принтера вазы воссоздаются в классической форме и колорите, но в новом материале. «Книжный шкаф с пятью функциями» обходится без головокружительных современных технологий, но наделяет неожиданными возможностями традиционную китайскую мебель, а «Рыбный ресторан», разместившийся в аквариуме, отмечает изрядную долю эстетики абсурда в работах дизайнеров Droog.
Переосмысливая язык и цели дизайнерской деятельности, Droog стремится быть многоликой. Предметы обращаются к нашему социальному чувству как стол «Почитай перед едой» Марианн Бантьес. Узор на его столешнице включает послание: «Встаньте из-за стола, идите и пожертвуйте, сколько не жалко, в фонд „Врачи без границ”. Потом возвращайтесь и наслаждайтесь едой, наслаждайтесь по-настоящему». Предметы просвещают, как «Darwin chair» эксцентричного мастера графического дизайна Стефана Загмайстера. Нетканый материал, эпоксидная смола и 200 листов, на которых распечатана вся история вселенной, превращают это кресло в настоящую энциклопедию. Листы можно переворачивать, а знания впитывать буквально всем телом. Предметы, наконец, музицируют – «Boombench» («Громкая скамейка») легко воспроизводит через Bluetooth любую мелодию.
Ренни Ремакерс показывает в Москве продукцию Droog, называя её новой роскошью. Она убеждена, что подлинная роскошь – не драгоценные материалы, не кичливая демонстрация своего богатства, но размышление и воображение, знание и остроумие, любопытство и талант. Что касается денег, то студия выпускает самые разные предметы: от переводных тату за 4 евро и «Виртуальных цветов», которые можно распечатать на принтере, до малосерийных шедевров, продающихся на крупных аукционах. К тому же можно совершенно бесплатно заразиться идеей и попытаться самостоятельно применить ее на практике – не зря же известный теоретик дизайна 80-х Виктор Папанек в своей знаменитой книге «Дизайн для реального мира» уверял, что «каждый человек – дизайнер».
На вернисаже госпожа Ремакерс рассказала печальную историю о первом опыте работы в России в начале 90-х – выставке, посвящённой редизайну типового стула. Обнаружив тогда в помещении на далёкой и тёмной московской окраине 15 стульев вместо 50 (да и те еле живые), она дала себе слово впредь «выбирать правильное место и правильное время».
Место, где проходит выставка сейчас, – в самом центре Москвы у кремлевской стены – лучше не придумаешь. Со временем, к сожалению, у нас всегда какие-нибудь проблемы. И всё-таки очень хочется верить, что на этот раз Ренни Ремакерс не ошиблась.
