Пыль двойного назначения
25/08/2017
В лондонской Whitechapel Gallery до 3 сентября – выставка фотографий о пыли, A Handful of Dust. Выставка была сделана в 2015 году для Le Bal (Париж), в 2016-м её версию выставили в Pratt Institute (Нью-Йорк), в следующем году она будет в Moderna Museet (Стокгольм), ну, а сейчас она в Лондоне. Где ей сопутствует даже медийный ажиотаж.
Исходный point – работа Ман Рэя (Man Ray) 1920 года. Там соавторство и совмещение жанров: Рэй сфотографировал работу Марселя Дюшана (Marcel Duchamp) The Large Glass (1915–1923). По датам видно, что в 1920-м она ещё не была закончена. Да, Дюшан её отложил, и она покрывалась конкретной пылью в его нью-йоркской студии. Рэй её увидел и сфотографировал. В принципе, пыль тут тоже соавтор. Потом Рэй с Дюшаном развлеклись, как уж это было свойственно дадаистам – ранним сюрреалистам, опубликовав фотографию в сюрреалистском журнале Littérature (в 1922-м), пояснив изображение так: «вид с самолета». Ну, а куратор выставки (в данном случае, скорее, просто её составитель) David Campany отметил, что в 1922-м была опубликована и поэма T.S. Eliot’а «The Waste Land» («Бесплодная земля»), которая – по его словам – «отражала наступление новой эры после окончания Первой мировой». Элиот здесь потому, что название выставки у него и взято, I will show you fear in a handful of dust, «Я покажу тебе ужас в пригоршне праха» (перевод А.Сергеева). Фотография Рэя – та, фрагмент которой в заголовке. Чуть позже она появится целиком, ну, а на выставке да – пыль (то есть её фотографии) в разных видах. Например, в природно-естественном.
Walker-Evans, Erosion Mississippi, 1936
Теперь исторический вариант. Автор фотографии неизвестен, а на ней – Lancia Муссолини, простоявшая в гараже 10 лет после того, как дуче был свергнут и казнён.
Совмещённый вариант: историческая пыль в варианте песка.
Неизвестный фотограф. Aerial view of British Royal AirForce aircraft taking off in the deserts of Palestine
Несколько документально-репортажных вариантов. Ниже, понятно, 9/11, и это – то маленькое кладбище возле церкви (St. Paul's Chapel of Trinity Church), которая возле места, где стояли башни-близнецы.
Jeff Mermelstein
Следующая фотография – уже относительно мирный вариант, по крайней мере, дома взрывают по плану. Впрочем, история тоже отчасти грустная: взрывают офисы Кодака. Перестала быть нужна плёнка, такие дела. Взорвали, пыль
Robert Burley, Demolition of Buildings 64 and 69, Kodak Park, Rochester, New York (2007)
Есть два акционистских варианта. В начале 1970-х калифорниец Джон Дивола принялся залезать в оставленные дома, где действовал в формате арт-вандала, эстетически дополняя заброшенность ножом, аэрозолями, всякими верёвками-шпагатами и картоном. Пыль там присутствовала сама собой. Разумеется, фотографировал результаты.
John Divola
У Robert'а Fillou чуть более продвинутый вариант (потому что желание что-то произвести в интерьерах заброшенных домов естественно и как бы даже физиологично на уровне безусловных инстинктов). В конце 1970-х его фотографировали на поляроид, когда он (безо всякого на то разрешения) вытирал пыль с шедевров старых мастеров в Лувре. Скандала не было, никто и не заметил, а Fillou потом выставил поляроидные снимки вместе с тряпочками, выпачканными в пыли. Которая – по его утверждению – содержит в себе частицы ауры самих работ.
Robert Fillou
Полунаучный-полаукционистский вариант. Легенда: Eva Stenram засунула под свою кровать фотографии Марса (от NASA), дождалась, пока на них соберутся комки пыли, и всё это зафиксировала. В общем, космос и «под кроватью» соединились. Практически «на пыльных тропинках далеких планет», а эту песенку Stenram вряд ли знала.
Eva Stenram
Здесь процитированы фотографии, которые нашлись в открытых публикациях. Пресс-релиз сообщает, что всего там 30 авторов. Судя по публикациям, куратор хотел высказаться не столько о самой пыли, сколько об истории как таковой. Мораль у него бесхитростная, как и само название выставки. Пригоршня праха, такие дела. Тем более что мир лежит преимущественно во зле. Например, там есть ещё Shomei Tomatsu с фотографией Bottle Melted and Deformed by Atomic Bomb Heat, Radiation and Fire, Nagasaki (1961). Так что стилистика выставки не акционистская (как это могло показаться по приведённой подборке), а, скорее, морально-назидательная. Тоже дело – напоминать о прахе в пригоршнях.
Главными там были две фотографии. Исходная Рэя–Дюшана. Вообще, выставка выглядит как Hommage-Tribute этой картинке, а всё остальное – вокруг этого фото. Ну, и пыли как таковой. Конечно, это условный трибьют, поскольку дело тут не в методиках и ходах дадаизма. Но и трибьют одной фотографии хорошее дело. Вот она целиком.
Élevage de poussière (Dust Breeding). Man Ray of Marcel Duchamp’s work in progress The Large Glass (1915–1923)
И вторая, по факту парная. Работа Sophie Ristelhueber, которая сняла с самолёта вид кувейтской пустыни после того, как по ней поездили американские танки, воевавшие с Саддамом Хусейном в 1991-м. Но тут как раз не в Саддаме дело, главное (как сказано в пресс-релизе) – reversal of scale, реверсирование масштаба. Рэй и Дюшан шутили, сообщая, что сделали свою фотографию с самолёта, ну, а вот и она – конкретная фотография с самолёта. Практически тот же вид. Причём и тут можно подумать, что всё это в песочнице начеркано.
Sophie Ristelhueber
Понимала ли Ristelhueber, с чем соотносится её фотография? Она рассказала The Gardian, что все эти военные следы в песке её чрезвычайно интересовали, она и полетела затем, чтобы их зафиксировать. Но связь фотографии с работой Рэя (которую она прекрасно знала) осознала только дома, увидев контактный отпечаток (так с негативами поступали, выбирая тот, который взять в работу).
О чём – при этих двух работах – вообще беспокоиться куратору? Это же готовая рамка, остальные работы оказываются как бы в скобках этих двух. Заодно тут ещё и магия, древняя – древней не бывает, от Гермеса Трисмегиста (Hermes Trismegistus, он же Ἑρμῆς ὁ Τρισμέγιστος, он же Mercurius ter Maximus): «Что наверху – то и внизу, что внизу – то и наверху» (Quod est inferius est sicut id quod est superius – а предполагаемый греческий первоисточник не найден, если вообще существовал). Почему бы и не Трисмегист? Надо же видеть проявления сверхсуществующего в любых историях. 99%, что Рэй и Дюшан («вид с самолета») имели это в виду. Такая рамка, в которую помещаются остальные фотографии (и они хороши).
Выставка имеет в Лондоне успех, кто ж только на неё не откликнулся. Профильные издания – само собой. Eye magazin, The joy and sadness of dust. British Journal of Photography по случаю републиковал статью Компани, написанную ещё к первой выставке, в 2015-м, A Handful of Dust at Whitechapel Gallery. Но и Financial Times, A handful of dust: David Campany on his Whitechapel exhibition. А также The Guardian, Slain dictators and cities under attack: the photographers telling stories through dust.
Почему повелись непрофильные издания? При таком медийном внимании куратор имел возможность высказаться. Что он и делал. Например, рассказал, что впервые увидел фото Рэя в пору, когда Королевская академия искусств в Лондоне ещё только признала фотографию «независимым искусством». И вот он глядел на фотографию и ощущал, что не может себе представить что-либо менее независимое. Потому что изображённое на ней казалось ему связанным со всем на свете и настолько зависящим от всего этого, что какая тут независимость… Да, всеобщая связанность, вот и Тютчев неподалёку («Всё во мне и я во всём»), но это заявление не сообщает, о чём именно сделана выставка. Другие описания от Компани столь же общие. Пыль как материал и метафора. Время, смертность, крушение диктаторов. Меланхолия, прах горстями. Вообще, в его пояснениях пыль как таковая отсутствует, она всегда что-то символизирует и т.п. Отчего происходит множество разнообразных ассоциаций, цитирование Элиота и вообще склонность к литературщине. На выставке есть даже витрина с изрядным количеством книг по теме (это же не только Элиот, например, а Ивлин Во, у него тоже есть «Пригоршня праха»).
Вот были когда-то кое-где сборники «Стихи о любви-рабочем-классе-родных-закатах». Отчего бы и не сборник стихов о пыли? Но в стихах бы вышло интереснее, они же внутри себя. А здесь к фотографиям прилагаются слова, которые ничего сами не производят. Так, рассуждения, навешивающие мораль. Куратор работал по теме с готовыми и известными работами. Он не организовал художников, чтобы те сделали ему креатив для его концепта. Всё уже есть. Это примерно музейный, вывернутый кураторский подход – не новый концепт, а просто тема, где принцип подбора работ рационален. Да, в данном случае темой является не искусство как таковое (как было бы в музейном случае), но некая внешняя сущность. Хорошо, но тут есть нюанс. Скажем, вот «Бетон» 2016-го в Kunsthalle Wien. Вроде бы и похоже на Пыль, но совершенно другое. Подобные выставки в Кунстхалле всегда предъявляют контексты темы. Пространства, в которых она присутствует. А здесь пространство единственное – разговоров. Не крутить тему так и сяк, но – просто поговорить об этом. Сообщить своё мнение о том, как и что с чем на свете связано, употреблять цитаты и аллюзии, приводить общие места на личный вкус.
Может, тут вообще перескок к новому искусству, которое готовится из любой темы из того, что есть в наличии? Чисто отдельный вариант жизни: как бы автор выстраивает визуальное изложение по теме, дополняя его своими словами, что делается неким арт-фактом. Есть в этом нечто сетевое и массовое. По факту примерно как частные плейлисты в Ютубе. Не искусство, которое предлагает въехать в предъявляемую новизну, наоборот. Всё на месте, никто никуда не идёт, всё спокойно, хорошо. Вот тема, а вот – картинки по её поводу. Ну, и слова вокруг этого.
Неизвестный фотограф. After dust storm woman writes in dust, Kansas City, 1935. Courtesy Le Bal, Paris
Что ли такой психосоциальный подход. Всякий человек (в данном случае – куратор) себе что угодно как-то представляет. Почему нет – в самом же деле там что-то связывается. Подход вполне востребованный, вот же какое количество публикаций в непрофильных СМИ. Значит, чувствуют что-то пригодное и для своей аудитории, нечто общее социокультурное. Например, в The Gardian именно на тему ассоциаций: The exhibition is… not so much a history of dust in photography as a series of tangential nods to his image, encouraging viewers to make connections. Выставка побуждает зрителей производить соединения-сопоставления. Найди себе свои ассоциации и эмоцию, короче. Сделай сам. Что ж, этим я тут и занимаюсь, подход работает.
Короче, спасибо Рею-Дюшану за выставку: их вполне нелинейное искусство действует и теперь. Да, есть некоторая печаль, теперь и их инкорпорировали в стандартное бла-бла-бла (100%, что о пригоршне праха Рей-Дюшан не подумали бы, даже если бы эта фраза уже была сказана). Вместе с остальными картинками получился пакет типа «100 важных фотографий про пыль» для эстетического удовольствия широкого круга Ценителей Прекрасного и заодно для символического присвоения ими (через удовольствие) данных артефактов. Ну, и пыль тоже отчасти ими присвоена. Но это ничего, здесь же распиарили не Дюшана с Рэем, а только одну фотографию. Можно считать выставку образовательным мероприятием: о том, что на свете может быть интересно всё, и заодно, как всё на свете связано. Да, видно, что наверху не совсем то, что внизу, но, в конце концов, если человек займётся своими ассоциациями по любому поводу, то у него всегда что-нибудь да получится. Сам себе станет художником фактически.
