Константин Бронзит: «Режиссура – профессия середины жизни»
Анжелика Артюх, Денис Соловьёв-Фридман
24/03/2016
Константин Бронзит – ключевая фигура современной российской анимации. Дважды номинант на премию «Оскар» за «лучший короткометражный анимационный фильм», лауреат многочисленных международных фестивалей, Бронзит на протяжении многих лет демонстрирует невероятную стойкость духа и верность профессии, снимая свои фильмы вопреки довольно трудным обстоятельствам жизни художника в российской киноиндустрии. Несмотря на растущий с годами скептицизм, он тем не менее не теряет веры в силу человеческих связей, без которых невозможно выживание в профессии. Ирония, которой отмечен взгляд Бронзита на своих героев, будь то животные или люди, позволяет рассматривать его фильмы не только как сказочные миниатюры, но как повествования о парадоксах жизни, универсальных для любого сообщества. Мы поговорили с Бронзитом сразу же после его возвращения с церемонии вручения премии «Оскар-2016», второй раз им не полученной. В России у него много поклонников, но финансовые вложения в рекламу и продвижение фильма на кинорынке, которые необходимы в условиях глобализации, к сожалению, были минимальными, о чём Бронзит неоднократно заявлял в русскоязычных социальных сетях. Разговор получился для нас интересным и поучительным, а критический пафос, столь заметный в его фильмах, оказался совершенно не противоречащим творческим задачам, которые герой нашего интервью себе ставил и ставит. Взгляд Бронзита на собственное будущее в анимации лишён ложных иллюзий, и всё же: автор в поиске и продолжает мечтать.
Какие впечатления от поездки на церемонию вручения «Оскара»?
Так вас интересуют впечатления от поездки или от самой церемонии? На церемонию в этот раз ехали «по-человечески»: на большом белом лимузине, не то что в 2009-м – на старом дряхлом бьюике, у которого даже не открывалась одна задняя дверь. Ехали весело, с шутками и прибаутками. Сама же церемония в сравнении с церемонией 2009 года, скажу честно, проигрывала по всем статьям. Тогда ведущим был Хью Джекман, певец, танцор, шоумен, и он умел делать то, что и необходимо уметь в роли ведущего. В этом году Академия пригласила комика Криса Рока и с кастингом явно прогадала: кроме болтовни, он ничего не мог предложить публике, а шутка про «бойкот чернокожими» церемонии явно затянулась. В 2009-м на сцене вживую были исполнены все пять песен номинантов. В этом же, кажется, всего две из них. Я уже не говорю о сногсшибательном количестве звёзд на один квадратный метр, которых можно было встретить как в зале, так и в фойе кинотеатра «Кодак» в 2009-м. В этом году в первых рядах сидели, конечно, и Ди Каприо, и Сталлоне, но в целом приходилось буквально напрягать зрение, чтобы убедить себя: ты на «Оскаре» в «Кодаке», а не среди непонятной шушеры на концерте в Кремлёвском дворце съездов.
Предоскаровская медийная шумиха сопровождалась рядом ваших заявлений в Фейсбуке и печати, где вы объясняли, что выиграть «Оскар» только прекрасным фильмом сегодня невозможно, нужны пиар-кампания и финансовые вложения. Вас кто-нибудь услышал?
Это сложный вопрос. Я даже не знаю, стоит ли опять поднимать эту тему, так как придется слишком многое объяснять. Если совсем коротко, то первой сразу откликнулась Катя Мцитуридзе; и «Роскино», которое Катя возглавляет, вместе с компанией Аэрофлот стали спонсорами нашего с супругой перелёта из России в Америку и обратно. Что было очень неожиданной и существенной поддержкой. А вот с самим фильмом так, к сожалению, ничего и не сложилось. И «шумиха» сама чуть опоздала, и Катя, увы, не всесильна, не всё от неё зависит. А те люди, которые ответственны за принятие таких решений, слишком пассивны и медлительны или заняты более важными делами, неведомыми мне. Поэтому фильм так и остался без необходимой поддержки в прессе именно на территории США. Именно о такой поддержке идёт речь, и она стоит немалых денег. Я всего лишь режиссёр маленького мультфильма и не мог себе позволить такие расходы. Вот государство Чили почему-то сразу этим озаботилось. Я держал в руках американский журнал «Animation Magazine», посвящённый анимации, вся задняя сторона обложки которого накануне финального тура голосования академиков была отдана чилийскому фильму «Медвежья история», который в итоге и победил.
«Lavatory Lovestory» (2006)
Вы дважды номинировались на «Оскар»: первый раз за «Lavatory Lovestory» (2006), второй раз за фильм «Мы не можем жить без космоса» (2014). Первый фильм был о любви, второй о дружбе, что позволяет утверждать: в душе вы всё же романтик, несмотря на ваше замечательное чувство юмора. Однако первый фильм имел счастливый конец, второй – трагическую развязку. Ваше мироощущение за этот промежуток времени изменилось? Почему? Ведь международное профессиональное признание, вам доставшееся, несопоставимо с известностью, выпавшей другим современным российским аниматорам...
Я сразу поясню, что между «профессиональным признанием» и моим «мироощущением» связи никакой нет. Тут вообще «про другое». Фильм «Lavatory...» я закончил в 2006 году, а фильм «про космос» – в 2014-м. Между двумя фильмами прожит довольно большой промежуток времени. И если я – человек думающий и взрослеющий не только физически, то я не могу не меняться. Довольно частое явление в любом виде творчества, когда с годами либо угол зрения автора на какие-то вопросы становится другим, либо сами темы неизбежно становятся глубже. Задача должна только повышаться. Это сложно. Это требует всё больших усилий и всё более повышенного градуса отношения к тому, что ты делаешь. И единственное, что меня по-настоящему пугает, что однажды с поставленной задачей можно просто не справиться и надорваться.
Кадр из фильма «Мы не можем жить без космоса» (2014)
Приходит момент, когда надо просто уходить из кино, но вам это пока точно не грозит. Анимация для вас всё равно что космос для ваших героев – вы без неё жить не можете. И всё же будем конкретнее. Ваш фильм «Мы не можем жить без космоса» можно посчитать довольно жёстким высказыванием. Ваши герои мечтают о полёте, тренируются, поддерживая друг друга, и терпят начальственную глупость, оставаясь романтиками в душе. Но когда летит и погибает один, второй, оставшийся в запасе, утрачивает способность к коммуникации. Вы отчетливо даёте понять, что мечта объединяет людей, но вы также показываете, как любые мечты разбиваются о примитивные попытки её осуществления. В этом смысле ваш фильм можно считать своего рода социально-политической критикой. Всем известно, что в России ракеты падают. Падает она и в вашем фильме. Почему вы решились на столь смелое и прямое высказывание?
Почему вы решили, что мне не грозит уход из кино? Я как раз уже думаю об этом, и анимация для меня давно не является смыслом жизни. И поверьте, я прекрасно могу жить без неё. То, что жить станет легче, то есть спокойнее и умиротворённее, это однозначно. Я скажу больше: не исключаю того, что этот мой фильм был последним в моей режиссёрской карьере. Вернёмся к сказанному. Если задача повышается и на неё уходят годы жизни, то сам я с трудом сегодня представляю, когда выйдет мой следующий фильм. И главное, так ли необходимо ему вообще появляться на свет? Вот этим я точно отличаюсь от очень многих режиссёров, особенно игрового кино, которые почему-то убеждены, что своими фильмами они осчастливливают этот мир.
Что касается вашего вопроса... Он только подтверждает мои слова. Стоит ли вообще высказываться, если тебя не так понимают? Либо я так и не научился говорить языком кино. Такое вполне возможно. Я к тому, что я и не думал вкладывать в свой фильм заряд социально-политической критики. Я вообще думал и делал фильм о другом. Мне плевать на ракеты, которые падают. Если погибают люди, это трагедия и, увы, воля слепого случая или чья-то халатность. Но автокатастроф, знаете ли, в мире случается гораздо больше... Мой фильм о такой силе человеческой связи, которой на самом деле не существует. Это сказка. Вымысел. Но в этом вымысле и проявилась моя тоска по толике подобных отношений среди людей в реальной жизни.
Трейлер фильма «Мы не можем жить без космоса» (2014)
Едва ли вы так просто сдадитесь. Хотя, допустим, думаете об этом. Социально-политическая критика не отменяет размышлений о силе человеческих связей. В России человеческие связи особенно ценны, поскольку они – последняя социально-языковая опора жизни в условиях российского хаоса. В этом смысле ваш фильм выглядит русским по духу, вместе с тем предлагая вниманию универсальную историю. Мир, в котором живут ваши космонавты, довольно жёсткий – он лишён романтики. Романтика отдана космосу, поданному контрастно: космическая бездна противостоит расчерченности и, в общем-то, убогой повседневности космонавтов. Вы, кстати, получается, регулярно думаете о повседневном убожестве. В «Lavatory Lovestory», где речь идёт о женщине, работающей в мужском туалете, эта одномерность повседневности, скудной на детали, также бросается в глаза. И как контраст ей лепестки цветов, прорисованные в красном цвете, дающие надежду на счастье, тепло и любовь. О чём лично вы мечтаете, если оставить анимацию в стороне?
Вы правы, об убогости повседневной жизни невозможно не думать, ибо в России она всё время перед глазами. Тем «патриотам», которые сейчас возмутятся и про себя воскликнут «Что он такое наговаривает?!», я сразу посоветую выйти из своей квартиры и спуститься в собственный подъезд. В российских подъездах хрущёвок и многоэтажек заканчиваются аргументы. Именно в них, по углам и на стенах, отражается наша культура, а не в Эрмитаже и не в Достоевском на книжной полке. Тут ответ пришёл сам собой: об этом, наверное, и мечтаю, чтобы внуки хотя бы (у детей уже не получилось), заходя в наши подъезды и лифты, вдыхали запах свежих цветов, а не нечто смердящее из углов. Это то малое, что отражает большое, происходящее в стране.
Фильм «На краю земли» (1998)
И всё же самое главное в том, что вы художник, который обладает богатым воображением и не менее богатым чувством юмора. Ваш знаменитый фильм «На краю земли» (1998), получивший 60 международных наград, включая специальный приз жюри на фестивале в Анси, искромётно переосмысляет убогую жизнь героев, живущих в домике, держащемся на честном слове под порывами ветра, готовом рухнуть от любого движения его обитателей. Домик, стоящий на вершине горы, остается устойчивым только потому, что живущая в нем бабка кладёт все свои силы на то, чтобы затащить в него всех остальных: дедку, собаку, кошку, корову... Вы тогда замечательно показали и то, как женщина может уберечь свой дом, несмотря ни на что, и то, каким комичным это предприятие может выглядеть со стороны, как и то, что по сути это способствует поддержанию самой жизни. Убогие условия существования, в которых мы находим героев, не исключают тёплых жизненных красок, которые вы для них находите. А ваша тёплая ирония позволяет взглянуть на ситуацию как на жизненный парадокс: ведь это нормально – не оставлять попыток вырваться из дома на свободу, но и пытаться сохранить дом вместе его обитателями тоже нормально. Понятно, тогда вы были моложе и полагали, что вся жизнь в кино ещё впереди. Сейчас за вашими плечами две номинации и целый ряд первоклассных фильмов. Почему тогда у вас возникает ощущение конца?
А разве я сказал, что это конец? Почему я вообще с остервенелой регулярностью должен извергать из себя фильмы? Разве это цель моей жизни? Всё ровно наоборот. Пора освободиться от «оков искусства». В настоящий момент в моей голове полный вакуум – никаких идей. Идея – она как посторонний предмет в организме: если он появился, то отравляет существование и требуется операция. Но сегодня ничто не тревожит мою жизнь. Осторожно скажу: по крайней мере, пока не тревожит, ибо процесс появления этих чёртовых идей неконтролируем. Мне очень хорошо. Есть ещё время посмотреть, как растут мои дети, застать эти последние драгоценные мгновения. Совсем скоро всё безвозвратно изменится. Кино не должно пожирать жизнь человека. Но если включаешься в процесс производства фильма, мир, к сожалению, начинает вращаться только вокруг него. У меня по-другому не получается. И потом режиссура – профессия середины жизни: в неё нужно вовремя прийти (то есть не рано) и вовремя уйти (то есть не поздно). Нужно пытаться не сворачивать свою жизнь до размеров кино, а кино разворачивать до размеров своей жизни. Это сложно, и самое время начать этому учиться.
Кадр из фильма «Мы не можем жить без космоса» (2014)
И всё же повлиял ли очередной прорыв на вашу дальнейшую творческую карьеру? Есть ли предложения поработать за границей? Получили ли вы предложения от российских продюсеров сотрудничать дальше?
Иногда этот вопрос задают куда более прямолинейно: изменит ли «Оскар» вашу жизнь? Ответ – нет. Никак. Просто ближайшие три месяца телефон будет звонить чаще. Я же буду ходить на ту же работу и получать то же жалованье. Но я говорю себе так: не должна жизнь человека зависеть от какой-то статуэтки или награды (любой). Качество жизни человека должно зависеть только от него самого.
Надеюсь, качество вашей жизни в порядке. По крайней мере, сейчас. Мы делаем это интервью по дороге в Японию. Что вы там будете делать?
В Японии я буду в жюри на фестивале TOKYO ANIME AWARD FESTIVAL. В прошлом году я получил здесь Гран-при за свой «Космос...», но тогда побывать на фестивале не получилось, и они пригласили меня в этом году в таком вот качестве. В Японии до этого я никогда не был, и поэтому от такого предложения отказаться не смог.
