Джем Коэн и кино, которое просит зрителя замедлиться
19/09/2018
Джем Коэн принадлежит к тем американским художникам кино, которые ещё помнят времена сопротивления, причем не только Голливуду как поставщику доминирующих нарративов, но и репрессивным по отношению к творческому потенциалу идеологиям. Его фильмы, ретроспектива которых представлена на санкт-петербургском кинофестивале «Послание к человеку», – это часто не только оммажи мировому политическому документальному кино, которое больше известно как «третье кино», стремящееся к переустройству социально-политических систем (и здесь сам Коэн прежде всего для себя выделяет Криса Маркера), но и сложные комбинации разных экспериментальных возможностей, напоминающие о том, что техники и приёмы кино почти что не ограничены. Потому в его творческом арсенале можно найти фильмы-эссе, нарративы, хронику больших исторических событий, портреты городов, визуальную поэзию, интервью, абстракции, музыкальные клипы. Коэн начинал как фотограф, и его любовь к фотографии сохранилась до сих пор. Свидетельство тому – выставка отсканированных и увеличенных полароидов (главным образом снимков с нью-йоркских улиц), которая до 7 октября открыта в санкт-петербургской KGallery.
Кадр из фильма «NYC Weights and Measures» (2005)
Как неустанный фланёр, перемещающийся по всему миру, Коэн фиксирует всеми возможными техническими средствами жизнь улиц многих городов – от Нью-Йорка до Москвы, создавая многочисленные портреты городской жизни – стремительной, разнообразной и полной сюрпризов. Многолетнее сотрудничество художника с нью-йоркской крёстной панк-рока Патти Смит привнесло в его творчество ещё и вербальную поэзию, что также отразилось в экспозции в KGallery, выставившей и видеоинсталляцию «Часы пассажа: посвящается Вальтеру Беньямину. В ней Патти со свойственной ей музыкальностью произносит на все лады представленное в Оксфордском словаре значение слова «Пассаж», ставшего названием незавершённого труда Беньямина. Страсть к стрит-фотографии, равно как и городской эссеистике, а также извечный американский демократический импульс проговаривания назревших социально-политических проблем не могли удержать Коэна от того, чтобы запечатлеть главную веху новейшей американской истории – движение «Occupy Wall Street», породившее множество философских, политических и художественных откликов, включая коэновский масштабный фильм «Кинохроники с магнитного холма (Occupy Wall Street)», также показанный в рамках петербургского кинофестиваля. Наш разговор начался с тамошнего пресс-брифинга и плавно перерос в интервью тет-а-тет.
Один из сделанных Джемом Коэном полароидов, выставленных сейчас в петербургской KGallery
Расскажите, пожалуйста, о вашем пребывании в Петербурге. У вас была здесь и какая-то творческая активность ?
Насколько мне известно, предки мои были из России, или жили где-то на территории Украины, или возможно, в той части, которая перешла к Польше, так что у меня давний интерес к этим местам. И любимые кино и литература у меня тоже русские. Я счастлив находиться здесь, и часть моего пребывания заключается в том, что я делаю фотографии на улицах. Я мало знаю о Петербурге, но мне кажется, что можно много узнать о месте, если рассматриваешь его как аутсайдер, своего рода невежественный пришелец. Я это говорю с извинительной интонацией, но действительно думаю, что можно много узнать о месте, если держишь глаза и уши открытыми.
Что смогут увидеть люди на вашей выставке в K-gallery такого, чего они не смогут увидеть в фильмах вашей ретроспективы?
Сложный вопрос. Фотография для меня была частью моей жизни ещё до того, как я стал кинематографистом. Когда я начал делать кино, такая жизнь мне казалась более интенсивной, большей борьбой, попыткой как-то заработать. А фотография всегда оставалась некой боковой аллеей. Но если подумать, то я и в кино руководствуюсь теми же самыми правилами, я создаю фильмы ни для кого. А теперь, чтобы вывести вас на следующий уровень противоречий, я скажу, что и фильмы, и фотографии я создаю для всех. Но я делаю их не для того, чтобы удовлетворить всех, всем принести удовольствие. Для меня это очень важная разграничительная линия. Фотографии соотносятся с фильмами, и фильмы соотносятся с фотографиями. И все фильмы и фотографии соотносятся с фильмами, книгами, людьми, которых я люблю или ненавижу, всё это ткань, которую невозможно разъять. Я черпаю вдохновение из повседневной жизни, из картин, стихотворений, может быть, даже больше, чем из фильмов.
Кадр из фильма «World Without End» (2016)
Что именно вы фотографировали на улицах, что это были за образы?
Например, облако на окраине города, которое я снимал минут пятьдесят. И облако очень плодотворно со мной сотрудничало, двигалось в правильном направлении. Мне оно казалось необычным, но когда я спросил об этом ассистентку, она сказала, что вообще-то ничего необычного в этом нет, так что жителям Петербурга с облаками, видимо, повезло. И я также сделал много портретов людей, просто снимал лица прохожих, которые показались мне красивыми. И люди были очень любезны, они разрешали мне это.
В Петербурге ходят слухи, что в Америке действует очень жёсткий закон по поводу фотографирования людей на улице. Насколько это правдиво?
В Нью-Йорке в 2007 году правительство пыталось принять очень жёсткий закон, ограничивающий съёмки уличных фотографов. И я на протяжении двух лет был вовлечён в борьбу против принятия этого законопроекта. Я – часть семейной традиции уличной фотографии. Первым мужем моей матери был очень известный преподаватель фотографии, человек, который очень активно занимался фотографией в сороковые-пятидесятые годы, был обвинён в принадлежности к коммунистической партии, попал в чёрные списки в эпоху маккартизма. Фотографа этого звали Сид Гроссман, и у меня есть сводный брат. Я вырос в этой традиции и очень рано познакомился с миром фотографии Элджей, которые привели меня к работам Элен Левитт, Роберта Франка… Все эти люди делали уличные фотографии, не спрашивая ни у кого разрешения. Они не могли вмешиваться в происходящее. Если бы они останавливали кого-то на улице и спрашивали разрешение, то они просто не получили бы никакую уличную фотографию. Они бы вмешивались в живой процесс. Всё это можно делать с умом и с уважением, не пытаясь выставить людей в каком-то неприятном свете или похитить их душу. Это важно, когда ты живёшь в традиции искусства, для которого важно увидеть, как живут люди. Это искусство, для которого важно узнать, как жили люди в определённый период, и сделать это не официальным путем, как это показывают в туристических брошюрах, а естественным. После двухлетней борьбы всё-таки удалось добиться, чтобы этот законопроект не был принят, и сегодня в Нью-Йорке очень открытая политика в плане разрешения художникам работать на улице. Полицейские, правда, не все знают, что этот законопроект не был принят, поэтому меня иногда останавливают на улицах, но я в таком случае напоминаю о том, что существует закон, разрешающий делать то, что я делаю. Но с российской полицией у меня куда меньше желания обсуждать эти вопросы, к тому же я здесь иностранный гость, приехавший не на долгое время, и надеюсь, что никто из вас в органах не работает.
Фрагмент фильма Джема Коэна «Counting» (2015)
Что важно знать незнающему ваше творчество зрителю о ваших фильмах, прежде чем смотреть их?
У меня есть сильное ощущение, что кино вытесняет на обочину повседневную жизнь людей. В кино мы очень часто видим интерес к жизни фантазийной – жизни, которую мы на деле никогда не испытаем. Или чрезмерное увлечение знаменитостями, играющими в фильме. Или количеством денег, потраченных на съёмку фильма. И мне кажется, что очень часто кино манипулирует эмоциями зрителей, чтобы создать какие-то очень сильные, но временные эмоции. Но всегда существовало и иное кино. И функционирует это кино в очень малом масштабе, как, скажем, это было в работах выдающегося документалиста Питера Хаттона, умершего в позапрошлом году. Или на более заметном уровне такое кино снимали Шанталь Акерман или Аббас Киростами. Это существовало в масштабных и величественных фильмах Тарковского. Но в любом случае это кино, которое просит зрителя замедлиться. И призывает в этом контексте неторопливого мышления в большей степени сосоздавать произведения, нежели принимать уже более-менее готовый шаблон. И пусть я следую этой традиции не на таком масштабном уровне, но я тоже стремлюсь пригласить зрителя к созиданию, отражению той жизни, которой он, может быть, сам живёт. Предлагаю, может быть, даже поконфликтовать с произведением, задать какие-то вопросы и вывести из него свой смысл. И мне не кажется, что я делаю это каким-то академическим или интеллектуальным способом, мне кажется, что я делаю это очень приземлённо. Иногда это фильмы-портреты городов, иногда это личный дневник, иногда нарратив или смесь всех существующих вещей, сливающихся в жанре, определить который я не в состоянии. Но я искренне верю, что всё это создается для всех до тех пор, пока зритель не оказывается пленён собственным ожиданием увидеть то, что он привык видеть в кино.
Трейлер фильма Джема Коэна «Инструмент», посвящённого панк-группе Fugazi. Материал для фильма снимался на протяжении 10 лет (с 1989-го по 1999-й)
Расскажите про ваше сотрудничество с Патти Смит. У вас несколько фильмов, снятых при её участии. Когда и как оно началось
Я раньше много работал с группой R.E.M. и тогда ещё не думал, что познакомлюсь с Патти, хотя знал её творчество и любил её как художника и музыканта ещё со школы. Но в итоге с подачи R.E.M., с которой Патти сотрудничала как вокалистка, когда она жила в Праге, я с ней познакомился. Мы с ней встретились, сходили вместе на могилу Франца Кафки на пражском кладбище и так с 1995 года стали друзьями, и наша дружба длится до сих пор. Потом я много работал с ней. И когда была ретроспектива Патти в Париже в Фонде Картье, я делал для неё некоторые работы, затем для её шоу «Коралловое море» в Лондоне я делал видеопроекцию, которая шла на экране, когда Патти читала книгу. Для меня она человек, с которым я могу обмениваться мыслями, книгами. Мы обмениваемся образами, идеями. Патти очень известная женщина, но она не богиня, она человек, и для меня очень важно, что я могу с ней близко и непосредственно общаться. На фотовыставке в KGallery представлена сделанная совместно с Патти Смит работа, которая является оммажем трём людям: Вальтеру Беньямину, чьими работами и Патти тоже восхищается, Крису Маркеру, очень важному для меня режиссёру, плюс тайный оммаж самой Патти Смит. Мы хотели сделать очень простую работу, которая была бы данью тем людям, которыми мы восхищаемся. Там Патти в музыкальном духе начитывает текст, который очень прост, но создаёт интересный эффект.
У вас был опыт создания музыкальных клипов для неё?
Да, конечно. Когда она сделала кавер-версию песни группы «Нирвана» «Smells like teen spirit». Это портрет. Патти сидит у себя дома с котом и сыном Джексоном. И продолжением этого видео стал фильм, который я показываю на фестивале «Послание к человеку», – «Тоска по городу». Он показывает мир Патти, места, где она живёт.
Клип, который Джем Коэн снял для Патти Смит на «Smells like teen spirit»
В своих фильмах вы очень редко используете интервью, скорее предпочитая быть наблюдателем, держащим дистанцию…
Да, правда, есть и исключения.
Есть, вроде «Музейных часов»…
Да, ещё в фильме «Бенджамин Смоук», который шёл на «Послании к человеку» в 2001 году. Там тоже есть интервью. В новом фильме «Мир без конца» тоже есть продолжительные интервью. Я – человек застенчивый, мне очень трудно говорить с людьми непосредственно. Но мне нравятся все инструменты в моей коробочке.
А героя из «Музейных часов» вы нашли на фестивале Viennale?
Да, это Бобби. Я познакомился с ним на Viennale. В начале я познакомился с ним как с шофёром, который забирал меня из аэропорта, потом я видел, что он работает официантом в местном ресторане, а потом я делал проект для Viennale, в рамках которого Бобби читал текст австрийского писателя Йозефа Рота. Обнаружилось, что у него красивый голос, с определённым акцентом австрийским, венским. Он человек очень разнообразный.
Трейлер фильма Джема Коэна «Музейные часы» (2012)
Хочу спросить вас о фильме «Кинохроники с магнитного холма (Occupy Wall Street)». Как вы его снимали?
Я находился там с самого начала всего движения Оккупай. Длилось оно несколько месяцев: с начала осени до зимы. Я там очень много раз снимал, и в какой-то момент я договорился с местным кинотеатром, они попросили меня снимать нечто вроде хроники, чтобы показывать её по вечерам. Раньше это был очень важный элемент похода в кино. Люди перед любым кинофильмом смотрели хронику. И это было что-то в стиле Дзиги Вертова или Медведкина, который ездил в поезде с лабораторией и снимал прямо с колёс и тут же показывал. Получается, что я какие-то фильмы снимаю очень медленно, а какие-то очень быстро. В этом случае я снимал очень быстро. Я буквально днём снимал, вечером монтировал, что-то добавлял, и через каких-то два дня это всё показывалось в кинотеатре. Людям было интересно, что происходило на Оккупай, то есть буквально в пятнадцати минутах ходьбы от этого кинотеатра. Я сделал 10 коротких фильмов. Затем они стали 12 короткими главками моего большого фильма, каждая из которых посвящена какому-то конкретному режиссёру. Это режиссёры, которые для меня важны как авторы, снимавшие политическое кино. Но изначально это было задумано как короткие фильмы для кинотеатра, где они показывались как иллюстрация «истории в развитии».
Я заметила, что вы практически не акцентируете внимания на лидерах, а больше показываете панорамы людей, эти 99%, которые о себе заявили тогда. С чем это связано?
Хорошо это или плохо, но движение Оккупай стремилось к тому, чтобы существовать без лидеров. Это был своего рода прекрасный демократический эксперимент, но с другой стороны – неразбериха. Мне хотелось передать этот дух людей, собравшихся на Уолл-стрит, чтобы протестовать, но не только протестовать, но и поговорить о том, о чём они в других условиях поговорить не могли. Это такое исследование единения людей.
Кадр из фильма «Кинохроники с магнитного холма (Occupy Wall Street)»
Как, на ваш взгляд, движение Оккупай повлияло на современную Америку?
В СМИ, мейнстримных медиа превалирует мнение, что Оккупай потерпело поражение, что оно возник и исчезло. Даже если мы примем такую точку зрения, мы увидим, что после движения Оккупай политики начали говорить про эти 99%. Возникла ситуация, когда стало возможно обсуждать то, что один процент владеет всеми благами, а 99% населения не владеет ничем. Я в своём детстве и молодости вообще не помнил, чтобы это было предметом разговора. Движение Оккупай ввело эту тему в дискурс.
Что именно открыла для вас эта масштабная работа?
Я на протесты ходил с детства. Я протестовал в Вашингтоне против вьетнамской войны. Люди годами протестовали против вьетнамской войны, когда многие думали, что эти протесты бессмысленны. В конечном итоге они приобрели такой размах, что дальше и правительство уже осознало, что больше с этой грёбаной войной жить нельзя. Это был очень длительный процесс, и люди даже сами не осознавали, что одержат победу. Хотя, конечно, концу вьетнамской войны способствовали разные другие силы. Но для людей было очень важно выйти на улицы. Это было напоминание, даже если это кажется смешным, про времена, когда люди должны выйти на улицы. Так что моя главная работа была просто документировать.
Вас задерживали?
Задерживать не задерживали, но полиция у меня как-то забрала камеру в поезде из Нью-Йорка в Вашингтон и конфисковала пленку. Я просто снимал из окна на 16-миллимитровый Болекс.
Когда это было?
В 2005-6-7-м? Они остановили меня и сказали: «Вы снимаете объекты инфраструктуры, может быть, вы – террорист». Меня задержали, остановили поезд, конфисковали пленку. А когда я сошёл с поезда, там стояли какие-то люди, которые, я так понимаю, были из ФБР. Я связался с адвокатом, мы пытались получить пленку обратно. Но они вернули пустую коробку. Конечно, обвинение было полным абсурдом. Я снимал деревья, телеграфные столбы, мосты. Но это был важный опыт для меня. Ты сидишь в поезде, и видишь, как все люди отворачиваются, смотрят в другую сторону, и как бы не хотят это видеть. И ты понимаешь, что нельзя молчать, надо спорить. Споришь с полицией, если можешь, и радуешься, что есть организация «Американский союз за свободу», которая предоставляет тебе бесплатного адвоката. И даже если они обратно возвращают пустую коробку, ты даёшь им понять, что вообще-то это всё неправильно. Так делать нельзя.
Джем Коэн в Петербурге
ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ:
Возможность сновидения (Крис Маркер и его «Взлётная полоса»)
Репортаж из окопов левого берега (о выставке, посвящённой Крису Маркеру в парижской Синематеке)
