Таллинская биеннале архитектуры. Экспресс-интервью с кураторами
Кейю Крикманн
09/09/2013
Таллинская биеннале архитектуры 2013, Эстония
4–30 сентября, 2013
С 4 до 30 сентября в Эстонии во второй раз проходит TAB – Таллинская биеннале архитектуры. Биенналле по архитектуре и градостроению устраивает Эстонский Архитектурный центр, однако, чтобы публике можно было представить разнообразную программу, куратор каждый раз выбирается другой. Причём тему биеннале определяет именно куратор (или кураторы).
В нынешнем году в конкурсе победили архитекторы из архитектурного бюро b210 – Кайди Ыйс (Kaidi Õis), Карин Тыугу (Karin Tõugu), Кадри Клементи (Kadri Klementi), Аэт Адер (Aet Ader) и Мари Хунт (Mari Hunt), в центре внимания которых оказались «Переработка социализма» и вопросы, связанные с архитектурой модернизма и городскими пространствами, появившимися с шестидесятых по восьмидесятые годы. В коротком интервью кураторы из бюро b210 ответили на несколько вопросов о своём опыте в организации ТАВ 2013 и прояснили свою мотивацию в выборе темы.
Цель конкурса нового видения, который является частью Таллинской биеннале архитектуры, – найти новые идеи, как разнообразить урбанистическое пространство таллинского района Вяйке-Ыйсмяэ (Väike-Õismäe, «Цветущий холм»), а также улучшить его среду. В жюри конкурса входил датский архитектор Бьярке Ингельс (Bjarke Ingels)
ТАВ – это новая биеннале, которая проходит всего во второй раз. Можно скзаать, что у неё нет глубоких традиций, которые могли бы служить отправным пунктом. Как вы считаете, что это дало вам как кураторам – большую свободу или усложнило процесс?
Это верно, первая биеннале архитектуры прошла в 2011 году. Однако архитектурное мероприятие крупного формата для Таллина не в новинку. В девяностые годы в сотрудничестве с товариществами архитекторов из других регионов там проходила триеннале архитектуры Северных стран, но с началом XXI века триеннале прекратила своё существование. Эти мероприятия привлекли в Эстонию всемирно известных архитекторов, например, Питера Зумтора (Peter Zumthor) и Snøhetta Architects. В связи с этим биеннале в своём роде продолжает то, что было начато триеннале.
То, что кураторы и тема для ТАВ каждый раз выбираются новые, даёт возможность обдумывать разные вопросы в новом контексте. Мы эту свободу видим как что-то положительное – такое, что сохраняет это событие «живым». Тем не менее это означает, что мы, кураторы, и обширная команда организаторов делаем эту работу впервые. Нет ничего такого, что можно было бы выполнить методом copy-past, чтобы сэкономить время. Зато финальный продукт оказывается тщательно проработанным до последнего винтика, а не сошедшим с конвейера. Тем большая радость – видеть дело завершённым.
Каковы самые значительные отличия ТАВ 2013 от предыдущей биеннале?
Наиболее значительное отличие в теме. Прошлая биеннале обращалась к ландшафтным решениям урбанистического пространства, теме, по которой идёт много дискуссий и которая актуальна повсюду в мире, однако относительно незнакома и не распространена в Эстонии. На этот раз мы решили сконцентрироваться на чём-то таком, что имело бы местный резонанс, поэтому и выбрали тему «Переработка социализма». На наш взгляд, существенно, чтобы биеннале была обращена к вопросу, важному для всех – не только для архитекторов, но и представителей других профессий. Пространство, которое появилось за советский период, окружает нас почти повсеместно, и с этим связаны различные проблемы. Биеннале обеспечивает формат, в котором единовременно собраны ответы профессионалов, предложения и даже причудливые эксперименты, однако также основанные на каждодневном опыте, плюс мнения и пожелания жителей города. В то же время эта тема связана не только с Эстонией – похожая застройка, включающая в себя архитектуру модернизма и возникшая с шестидесятых по восьмидесятые годы, характерна как для Восточной и Западной Европы, так и для всего мира.
На конкурс нового видения, который был организован в сотрудничестве с Таллином, были присланы 88 заявок на участие (86 из них до заявленного срока) из разных уголков мира. На фото – заявка Urban Jungle
Команда кураторов состоит из сравнительно молодых людей; вы все принадлежите к молодому поколению архитекторов. Каковы ваши взаимоотношения с советской архитектурой? Возможно, готовясь к биеннале, вы заметили какие-то различия в отношении поколений к советскому наследию?
Хотя мы и молоды, у нас есть собственный опыт, относящийся к тому времени, пусть и скудный и связанный по большей части с семьёй. За нами следует новое поколение архитекторов, у которых этой связи нет вовсе, и всё больше людей рассматривают строения, окружающие город, просто как исторические. Это ещё одна причина, почему показалось интересным задать такие вопросы, как «Что нам нужно считать – или придётся считать в будущем – ценным в пространственном наследии советского времени?» и «Каковы конструктивные идеи по трансформации этого пространства?»
Эти вопросы связывают историю архитектуры с современными проблемами, а также с теми, с которыми мы столкнёмся в будущем. И да, мы отмечали разницу в отношении людей различных поколений к советскому наследию, однако мы не слишком концентрировались на идеологии и политике, скорее на архитектуре. И нам кажется, что пространство, где встречается разного рода советское наследие, не получает должного внимания – и как среда обитания, и как архитектура.
Конкурс нового видения в отношении района Вяйке-Ыйсмяэ (Väike-Õismäe) оказался очень популярным. По вашему мнению, почему так произошло? Участники были и из Восточного блока, и из других стран – вам не кажется, что привлекательность кроется отчасти в возможности поработать с «экзотической» советской архитектурой?
Мы полагаем и надеемся, что эта популярность была результатом тщательно спланированного и произведённого нами выбора – с одной стороны, Вяйке-Ыйсмяэ представляет собой типичное пространство, которое очень хорошо известно во всём мире (модернистский район Plattenblau), а с другой стороны, несмотря на масштабность, этот район довольно понятен, даже если смотреть сверху. Привлекает внимание его круговое расположение строений, если смотреть через Google Earth. Оно служит своеобразным ориентиром. Важно было также временное измерение; на конкурсах архитекторов часто ищут решения для чего-то нового, такого, что ещё не существует. В противовес этому на нашем конкурсе анализировался район, который уже есть (и даже, как может показаться, в завершённом виде).
F23
Часть мероприятий биеннале проходит в зданиях советской постройки, которые на данный момент закрыты для широкой публики: выставка кураторов – в так называемой «Банке шпрот», где находится МИД; симпозиум – в ныне закрытом кинотеатре «Космос»; выставка Высшей архитектурной школы – в Линахалле, где раньше был Дворец культуры и спорта имени Ленина, и где тоже больше ничего не происходит. Какими мотивами вы руководствовались, выбирая именно эти места?
Мы отталкивались от темы биеннале – «Переработка социализма». Если не организаторам биеннале, то кому ещё подавать пример и начинать дискуссию как о сути этой архитектуры, так и о её метафорическом значении? Могли бы мы говорить обо всей этой архитектуре, которая нас всё время окружает, и делать это в тех местах, где такого рода архитектура не видна?
А почему именно эти конкретные здания… Так называемся «Банка шпрот» – это шедевр архитектуры того времени, который теперь закрыт для публичного посещения, – это здание мы выбрали уже с самого начала, там наш Святой Грааль. Мы признательны работникам нынешнего МИД Эстонии за то, что они подстроились под наш проект и открыли помещения для зрителей. Совсем непростое дело – устроить замечательную публичную выставку в помещении столь большого государственного значения. Городская дума, предоставив Линнахалл, дала нам возможность создать связь с павильоном, который представляла Эстония на прошлогодней архитектурной биеннале в Венеции. А кинотеатр «Космос» более известен и, учитывая его размеры и компактность, является вполне типичным эстонским зданием. Есть ещё одно место, где проходят мероприятия биеннале, – пустая школа в Вяйке-Ыйсмяэ, построенная по «типовому» проекту. Именно это место, может быть, не так уж известно, однако оно напоминает несметное число других школ, которые были построены по тому же проекту.
