Каким был 2013-й год для современного искусства в России?
Arterritory.com
30/12/2013
В этом году мы снова проводили наш традиционный опрос – о важнейших событиях 2013 года в искусстве и культуре России, Скандинавии и стран Балтии. Ответы наших уважаемых респондентов мы объединили в несколько блоков. Сегодня мы предлагаем мнения нескольких кураторов, арт-критиков и редакторов профильных изданий о том, что происходило и происходит в России. Куда мчит птица-тройка? Что мелькает на её пути?
Дмитрий Булатов – куратор Государственного центра современного искусства (Балтийский филиал)
Важнейшие, на ваш взгляд, события в российском искусстве (культуре) в 2013 году?
Если говорить о важнейшем событии в российской культуре – то для меня таковым, безусловно, явилась смерть Алексея Германа-старшего и выход его фильма «Трудно быть богом». Обычно говорят, что талантливые художники-кинематографисты обладают способностью фиксировать время. Но, на мой взгляд, Герман не просто схватывал время, носившееся в воздухе. Педантично всматриваясь в детали, он обладал умением сосредотачиваться на том, что находится за поверхностью повествования. «Спрашиваешь ли ты, из чего это сделано – из земли, огня, воды и т.д., или же ты спрашиваешь, каков паттерн этого?» – вот одна из формулировок классического вопроса о реальности, на который Герман давал ответ в каждом своём фильме. Неважно, говорил ли он о любви в «Двадцати днях без войны», о смерти в «Проверке на дорогах», о героизме в «Моём друге Иване Лапшине» или о повседневности ада в «Хрусталев, машину!» Каждый его фильм – это размышление об основах человеческой природы и реальности, о том, что может категорически противоречить здравому смыслу, но в итоге оказывается главной чертой времени. Этим главным мотивом для нас – сегодняшних – оказывается повествование о свободе: о её подавлении и постепенном вытравливании из числа инстинктов и желаний человека.
Леонид Ярмольник и Алексей Герман-старший на съёмках фильма «Трудно быть богом»
Главный сюрприз и главное разочарование 2013 года?
Для меня главным генератором разочарований является политическая жизнь моей страны. Видимо, так и должно быть, если вы рассматриваете Россию наряду с другими странами, движущимися по – казалось бы – универсальной для всех народов Европы дороге логики и рациональности. Однако даже на этом фоне тотальных ограничений претензий на рациональность мышления здесь имеют место политические события, которые заставляют всерьез задуматься о пределах этики и разума. Для меня таким событием явился т.н. «закон Димы Яковлева», вступивший в действие 1 января 2013 года. Нам было продемонстрировано не просто антиконституционное действие (в конце концов, в последнее время мы постоянно сталкиваемся с думскими поправками, нарушающими конституцию), но тип «политической целесообразности», поставившей на кон жизни детей, которых не в состоянии вылечить отечественная система. Инициаторы этого закона и политики, обеспечившие его принятие, несомненно, займут место в списках преступников, которых международное сообщество обвиняет в нарушениях прав человека и которых рано или поздно ждёт подобие Нюрнбергского трибунала. Ибо, на мой взгляд, этот закон – прямое уголовное преступление, у которого нет и не будет срока давности. Что же касается ситуации, в которой он был принят, то для меня она явилась свидетельством бесконечной патологии правящей идеологии страны, патологичности её лидеров и рядовых обывателей.
Что в (российском) пейзаже актуального искусства должно, на ваш взгляд, как можно скорее измениться?
На мой взгляд, сегодняшнее состояние современного искусства в России абсолютно соответствует уровню существующей в обществе проблематики и этим очень точно отражает состояние страны на данный момент. Наша страна находится в ситуации переходного периода, и этот переход сопровождается разрушением сложившихся в 1990-е годы либеральных устоев, существенным ограничением политических прав и свобод человека. Обычно в таких условиях наиболее заметной частью художественной сцены становятся арт-активизм и политическое искусство, для которых суть и смысл художественной деятельности сводятся к осуществлению социально-критического высказывания. Такое искусство мне не близко, но в отдельных случаях я вижу ту аналитическую работу, которая стоит за подобными практиками. И эта работа заслуживает всяческого уважения. Однако для меня подобных свидетельств архаичности российских социально-политических реалий явно недостаточно – мне хотелось бы получать от современного искусства больше новых и менее очевидных посланий. Что же касается действительно заметных изменений на этом поле, то чтобы они произошли, необходимо поставить под вопрос системообразующие (и онтологически вложенные в современное состояние страны) факторы, определяющие на сегодняшний день развитие современного российского искусства, – централизацию, бюрократизацию, коррупцию, отсталость производящих технологий и системы образования. Насколько быстро такие сдвиги произойдут в действительности, покажет только время.
Павел Герасименко, искусствовед, обозреватель петерубургского портала о современном искусстве art1.ru
Важнейшие, на ваш взгляд, события в российском искусстве (культуре) в 2013 году?
Безусловно хороших – нет, а плохое отмечать не хочется.
Главный сюрприз и главное разочарование 2013 года?
Сюрприз – начавшееся обнародование работ «дегенеративного искусства» из собрания Корнелиуса Гурлитта и ставшая известной вся история этого человека. Вполне возможно, сильно поменяются существующие представления об искусстве экспрессионизма. Разочарование, продолжающееся не первый год, – это качество выставок в петербургских больших музеях, Русском и Эрмитаже.
Что в местном пейзаже актуального искусства должно, на ваш взгляд, как можно скорее измениться?
На мой взгляд, сейчас необходимо, чтобы в искусстве в очередной раз произошло размежевание, обособление. Понимаю, что это не произойдет быстро, поскольку зависит от социально-политических условий, но нужно чётче стратифицироваться. Именно детализацией обнаруживаются и создаются новые ниши, следовательно, увеличивается пространство маневра. Хочется, чтобы в искусство вернулась важность «тонкой настройки» и градаций.
Милена Орлова, главный редактор издания The Art Newspaper Russia
Важнейшие, на ваш взгляд, события в российском искусстве (культуре) в 2013 году?
Кадровые изменения во многих музеях и художественных институциях: Марина Лошак, сменившая Ирину Антонову в ГМИИ, отставка Марата Гельмана с поста директора музея в Перми, новые руководители в Манеже, музее Москвы, Политехническом музее, Росизо. Очевидно, что это не совпадения, а кадровая политика министерства.
Главный сюрприз и главное разочарование 2013 года?
Разочарованием для меня стала обывательская риторика в выступлениях министра культуры в связи с биеннале современного искусства.
Сюрпризом для меня стал успех нового аукционного дома Vladey, посвящённого современному российскому искусству.
Фото: artinvestment.ru
Что в (местном) пейзаже актуального искусства должно, на ваш взгляд, как можно скорее измениться?
У меня нет ответа на этот вопрос.
Валентин Дьяконов, арт-критик, постоянный автор газеты «КоммерсантЪ», лауреат премии имени Петра Кончаловского в номинации «Художественный комментарий»
Важнейшие, на ваш взгляд, события в российском искусстве (культуре) в 2013 году?
Главное событие у нас – 5-я Московская биеннале. Основной проект куратора Катрин де Зегер отличный. Еще радует, что проявляется все больше критических позиций по поводу искусства. От министра культуры РФ и до молодых левых критиков диапазон претензий к нему богат как частностями, так и общими выводами.
Куратор 5-й Московской биеннале Катрин де Зегер. Фото: Наталья Польская
Главный сюрприз и главное разочарование 2013 года?
Главный сюрприз – то, что Екатерине Деготь и Давиду Риффу удалось сделать отличную выставку на Бергенской ассамблее. В ней заявленные кураторами принципы совпадали с содержанием, (почти) не было левацкого кокетства, выглядящего зачастую лицемерно. Ну, а разочарований у нас не бывает: тут бы с хорошим разобраться!
Что в (местном) пейзаже актуального искусства должно, на ваш взгляд, как можно скорее измениться?
Я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы изменить то, что должно измениться. Подробности – в 2014 году.
Анна Матвеева, арт-критик, обозреватель портала «Арт-гид»
Главным сюрпризом, равно как и главным разочарованием уходящего года для меня стало отсутствие в нем сюрпризов и разочарований. Для российского искусства это был очень ровный год, не подаривший ни новых имен, ни новых идей или тенденций – и это кажется мне его главной и определяющей особенностью, которая никуда не исчезнет с приходом 2014-го. Мы вступили в эпоху застоя, не дающую новых явлений или событий, – но в этом нет ничего страшного. Наступило, то что Александр Пятигорский называл «промежуточным временем»: оно не генерирует новых смыслов, а упорядочивает уже имеющиеся; это время, в котором, по словам Пятигорского, «надо смыслы пропускать через себя».
Поэтому и главными книгами, выставками, событиями 2013-го мне кажутся события ретроспективного формата. Лучшие кураторские инициативы года были историко-архивными и ретроспективными: «Реконструкция» в залах фонда «Екатерина», сделанная Еленой Селиной и воспроизводящая историографию выставок 1990-х; недавно открывшаяся ретроспектива Юрия Альберта в ММСИ; растянувшийся на целый сезон в московской галерее «Культпроект» проект Петра Белого «Невидимая граница» – архив истории петербургского искусства от 1990-х до наших дней. Лучшими и главными книгами, изданными в 2013-м, становятся переиздания – будь то переизданные «Гаражом» тексты Бориса Гройса или впервые вышедшая наконец на русском языке в издательстве Ad Marginem классическая монография Роузли Голдберг «Искусство перформанса», в оригинале впервые увидевшая свет в 1979 году. Если под новый год позволительно помечтать, я бы помечтала о переводе на русский и издании архивов художественных и культурологических журналов за много лет, таких, как October или Kunstforum – это переводное и на десятилетия отставшее чтение мне кажется наиболее полезным и созвучным наступившей эпохе.
Роузли Голдберг. «Искусство перформанса: от футуризма до наших дней». Фото: garageccc.com
По моим ощущениям, в России наступила долгая зима – время сидеть дома под лампой в шерстяных носках, пить горячий чай и читать книги. Это время копаться в архивах, переиздавать старые тексты, систематизировать накопленные знания. Это не время художников и революционеров – это время архивистов, переводчиков, историографов, кабинетных ученых. Не время манифестов, а время аналитических дискуссий. Мне кажется, впереди нас ждёт именно подъём дискуссионности: уже сейчас на всех уровнях – от перепалок в Фейсбуке до больших дискуссий на крупных площадках под софитами – заметно, как, во-первых, окончательно отделилась от поля осмысления искусства галерейная деятельность (теперь она уже однозначно отдельный мир, и деятельность галеристов и дилеров пусть безусловно необходима, но для искусства как смыслового поля уже окончательно неинтересна), во-вторых, как в поле осмысления искусства резко и болезненно вошли темы этики.
Правда, пока почти все эти дискуссии, независимо от места осуществления, к сожалению, удручают чудовищно низким интеллектуальным уровнем.
Виктор Мизиано, куратор, главный редактор «Художественного журнала»
Склонен считать, что в последние годы актуальность не познаётся через некие текущие художественные или нехудожественные события.
Такие моменты, как тот, в который мы сейчас живем, интересны тем, что раскрывают многомерность любого настоящего момента, наличие в нём разных измерений и темпоральностей. А потому трудно свести симптоматику времени к одному или даже нескольким событиям: интересно и симптоматично их сочетание, их контраст и несовместимость. Продуктивны же такие моменты не столько новыми явлениями, сколько открытиями того, что было просмотрено, упущено ранее.
Так в этом году я открыл для себя уже давно работающего режиссёра Ферзана Озпетека, методично освоив всю его фильмографию...
Начавший работать в 1990-е, он принадлежал к эпохе, которая и в самом деле каждый год выдавала яркие события, претендовавшие на исчерпание собой актуального момента. Не исключаю, что ностальгия по актуальности и стала одной из причин, почему это неизвестная мне ранее фигура вызвала у меня столь острую симпатию и интерес. Впрочем, ностальгия по 1990-м и стала одним из основных мейнстримов последнего времени и особенно назойливо звучала в этом году.
Это, наверное, и есть основная тенденция момента – сейчас актуально ностальгировать по актуальности...
