Качество ткачества
14/10/2013
«Выставка! Выставка!» Две дагестанские женщины в платках выкрикивали это слово, стоя на улице у ступеней махачкалинского Выставочного зала Союза художников. Прохожие улыбались. Они прекрасно знают этих женщин, которые всякий день ходят по дворам города и кричат зычными голосами «Рыба! Рыба!» Они – торговки, и теперь благодаря остроумному замыслу художницы Таус Махачевой стали честными пиарщиками-зазывалами на выставку «История требует продолжения», что открылась неделю назад и продлится до 7 ноября.
Сам Выставочный зал напоминает московский Центральный дом художника. Только в миниатюре. Войдя в него, зритель видит расстеленный на подставке традиционный дагестанский ковёр – килим. На шерстяной поверхности множество узоров. Центральные фигуры – многоугольники. Они хранят память сакральных значений орнамента моленных ковров. Ковёр выставлен перед двухпролётным лестничным маршем. На лестнице перед ступеньками маленький видеоэкран. Демонстрируется фильм: в такой же, как на лестнице, килим с образом райского сада, заворачивается девушка. Затем, крутясь, разворачивает ковёр снова.
Главная часть созданной при поддержке благотворительного фонда «Пери» выставки представлена на втором этаже. Осмотр её подобен такому же вот разворачиванию ковра с символическими орнаментами. Неспроста куратор, сотрудник Московского музея современного искусства Алексей Масляев, саму композицию выставки с большими укреплёнными на красных стенах видеоэкранами уподобил той самой многоугольной фигуре, что украшает центральное поле килима.
Смотреть экспозицию надо, двигаясь по оси. На красных стенках-стендах с обеих сторон размещены видеоработы, фотографии. Установлены витрины с объектами. Красота репрезентации и плотность инсталлирования создают впечатление, что твоё внимание и эмоции тоже будто вплетают, вшивают в дорогой дагестанский ковёр.
Интересное дело: вот эта энергия, качество ткачества позволила объединить все сюжеты выставки в единый эпический сказ, в котором каждая работа становится главой, смысл которой максимально полно и интересно раскрывается лишь в общем контексте. Признаюсь, я неоднократно видел работы Таус Махачевой в Москве. Знал, что они посвящены проблемам культурной идентичности многострадального, родного для Таус народа Дагестана. Однако взятые по отдельности и изъятые из мощной культурной среды в «белых кубах» московских галерей видео художницы воспринимались как-то дидактично, прямолинейно. Например, работа «Быстрые и неистовые» показывает забавы сегодняшних настоящих кавказских мужчин. Камера фиксирует ночные гонки стритрейсеров, в компанию которых художница заслала «диверсанта» – одетую в шерстяной чехол из старых шуб «зверь-машину». На неё по-разному и очень эмоционально реагируют другие участники гонок. Эта работа получила премию Инновация (номинация «Новая генерация») за 2011 год. Когда я смотрел её «в наборе» с другими финалистами премии, она меня честно не впечатлила. Ну да: идентичность – кавказский мачизм – ироническая деструкция. Все правильные слова находились как-то очень быстро, и от этого становилось скучно. Высказывание казалось памфлетом на модную тему. Сегодня стало понятно, что не хватало как раз той вышитой, тканой канвы, в которой этот сюжет обрёл бы объём и краски.
В большой махачкалинской композиции Таус работа «Быстрые и неистовые» замыкает один конец анфилады. Ей предшествуют видеопоказы «Пространство торжества», «Рехъен», а также инсталляции «Пейзаж», «Размежевание» и «Путь объекта». Симметрично этой перспективе выстраиваются работы «Гамсутль», «Позволь мне быть частью нарратива». В этой кажущейся произвольной, а на поверку очень жёстко выстроенной композиции выставки артикулированы многие уровни взаимодействия культур традиционной и современной. В «Пространстве торжества», например, показан свадебный зал и приготовления к торжественному банкету на тысячу гостей. По залу передвигаются запелёнатые как белые куколки фигурки, по-видимому, жениха и невесты. Они исполняют ритуальные танцы, кружатся, превращаясь в белые коконы. Взгляд художника препарирует традицию: на какой стадии обряд ещё сохраняет животворную силу жизни? Когда он становится ненужной формальной обузой и воспринимается так, как потерявший своё символическое значение орнамент ковров советского и постсоветского Дагестана?
«Размежевание» – это три фотографии, на которых Таус наносит на своё лицо роспись с индийским, африканским и ближневосточным узорами. Узоры перекрывают друг друга и превращаются в корку – какой-то странный макияж, достойный безумных экспериментов французской боди-артистки Орлан. В данном случае экспансия потерявших своё значение знаков культурных традиций чревата потерей лица.
В видео «Рехъен» парень в пастушьей шубе подползает к отаре овец, чтобы в конце концов они признали его «своим». Продолжая тему, начатую Йозефом Бойсом, художница радикализирует вопрос «эстетики взаимодействия» Николя Буррио. Так же как Бойс с койотом, Махачева с овцами предлагает гротескную версию обнаружения проблемных зон взаимодействия.
Совершенно волшебна по красоте видеоработа «Гамсутль». Затерянный в горах древний город-государство Гамсутль расположен на ответвлении Великого Шёлкового пути. В нём жили ювелиры и оружейники. Сегодня в нём живёт один человек, и город стал живописной руиной. В естественных декорациях Гамсутля Таус представила удивительный балет. Танцор воспроизводит движения атакующих и погибающих солдат с картин Франца Рубо, знаменитого живописца-баталиста конца XIX века, который с иллюзионистической достоверностью в своих диорамах запечатлел кровавые события завоевания Кавказа русской армией. Идеальная красота пластики и природы на видео Махачевой гипнотизирует подобно видеосагам великого Билла Виолы. Тем трагичнее ощущаешь разлом между представляемым сегодня изысканным балетом и тем сюжетом, которым этот балет был инспирирован: сюжетом кровавой бойни, где древняя цивилизация потерпела крах.
«Позволь мне быть частью твоего нарратива» – это обращение к жестоким забавам нынешних дагестанцев по контрасту с историей (нарративом) советского прошлого. На одной стене несколько видео с боями собак и комментариями активистов защиты животных. На противоположной: советская чёрно-белая спортивная хроника с поединками, в которых участвовал чемпион мира и СССР по борьбе дагестанец Али Алиев. Как большая и славная история великих побед становится частью той исторической летописи, в которой есть место и примечаниям, и перверсивным практически сюжетам? Всё это новые тканые раппорты, которые структурируют главную композицию выставки-ковра: насколько катастрофичен разрыв между той системой знаков и значений, что была в прошлом Дагестана, и тем семиозисом, что сформирован сегодняшней постсоветской действительностью?
Неужто вся система значений былой культуры выхолощена, развеяна из-за морока советской и постсоветской жизни? Долгое общение с выставкой позволяет уйти от прямолинейного ответа. Именно совокупное присутствие всех работ открывает для зрителя ту любовь и ту нежность, которую испытывает к своим героям (даже к меховой машине) Таус Махачева. Ведь в конечном счёте те новые странные формы, в которые воплощается традиция, тоже свидетельствуют о желании сохранить свою культуру, свою идентичность. Конечно, часто эти формы перекодируют высокий язык на низкий лад или язык низкой культуры на высокий лад так же наивно, как торговки рыбой, «пиарящие» событие уличными возгласами «Выставка! Выставка!» Однако искреннее желание обрести новую коммуникационную модель старого и современного ощутимо и явственно.
В этом смысле показателен вернисаж. Такого всепоглощающего интереса зрителей к экспонатам в расслабленной пресыщенной московской тусовке не сыщешь. Люди живо реагировали на каждый объект, подходили, заводили предметный разговор. Формулировали своё мнение. Знаменитые в Махачкале художники из династии Августовичей очень любопытно рассказали, что многие видео Таус напоминают им виртуальную реальность. А старые чёрно-белые фотографии, включённые, например, в проект «Гамсутль», ассоциируются с той подлинной Махачкалой, которая существовала ещё до войны. Та – истинная, нынешняя – виртуальная. Молодые махачкалинцы, художник Шамиль и программист Омар, на удивление быстро поняли все сложнейшие метафоры о свадебном ритуале и точно сформулировали месседж: форма торжества сохраняется (почти насильно), эмоция исчезла.
Возможно, регулярное общение, объединение в контексте постоянно действующего арт-сообщества сможет помочь понять, как сберечь традицию и жить при этом в современном мире. Характерно, что один из разделов выставки называется «Путь Объекта». Это подобие театра марионеток. Только героями становятся музейные экспонаты, утратившие свою историю и чувствующие свою никчёмность в новом мире. Герои эти: похожая на древнего воина в рогатом шлеме солонка, свадебный браслет из села Кубачи и приехавшая из Москвы в далёкие послереволюционные годы картина Виктора Васнецова с вещей птицей Гамаюн. Они всяк по-разному переживают свою музеефикацию и в итоге сходятся на том, что продлить им жизнь сможет рождающийся в общении интерес к их истории, назначению и судьбе. То, что они стали марионетками, свидетельствуют о желании заставить их заговорить и вывести на улицу, на площадь, к людям. В течение всего октября и в начале ноября в разных центрах культурной жизни Махачкалы, перед зданиями театров и монументами будет играться площадной спектакль, в котором музейные предметы, активно общаясь, заявят о своём праве на будущую жизнь.
Фото: Сергей Хачатуров
