Номадическая биеннале с долгоиграющими последствиями

Интервью с директором биеннале европейского искусства Manifesta Хедвиг Фейен

30/05/2016

Одна из трёх самых важных художественных биеннале Европы – Manifesta – в этом году пришвартовалась в Цюрихе и собирается открыться уже 11 июня. На этот раз главным куратором путешествующей по Европе биеннале стал немецкий художник Кристиан Янковски (Christian Jankowski). Под его началом уже сравнительно немалое время 30 художников вместе с проживающими в Цюрихе представителями разных профессий работают над 30 новыми произведениями, иллюстрирующими тему этой биеннале – «What People Do for Money». Среди художников затесался и enfant terrible французской литературы Мишель Уэльбек (Michel Houellebecq), который под наблюдением врача делает рентгеновские снимки своего мозга и записывает звуковые дорожки собственных сердцебиений, в то время как сорвиголова итальянского искусства Маурицио Каттелан (Maurizio Cattelan) творит нечто вместе с паралимпийской спортсменкой, а мексиканская мультимедийная художница Тереза Марголис (Teresa Margolles) готовит общий проект с транссексуальной «жрицей любви».

Sharon Lockhart. Lunch Break Installation. Фото: © Sharon Lockhart and Manifesta 11

Хотя в Цюрихе так же, как и каждые пару лет в других городах, где гостит Manifesta, проходят очень разносторонние и разнонаправленные подготовительные работы, сердцем и мозгом огромной выставки, как обычно, остаётся её центральное бюро в Амстердаме. В районе Gouden Bocht, где вдоль берега канала Herengracht бок о бок расположился целый ряд нидерландских культурных институций, находится головной офис Manfesta Foundation, в котором проходит не только интеллектуальная разработка сессии биеннале этого года, но и двух следующих – в Палермо в 2018 году и в Марселе в 2020-м. Роскошную резиденцию, построенную в XVII веке – «золотом периоде» Амстердама, – офис Manifesta делит с фондом королевской семьи Prins Bernhard Cultuurfonds, который любезно предоставил в распоряжение «манифестян» два этажа здания. В его внутреннем дворе мы встретились с директором Manifesta Хедвиг Фейен (Hedwig Fijen), которая работает в команде биеннале с самого отсчёта её истории – с 1993 года. Под её руководством проект стал четвёртой по значению биеннале искусства в мире. В течение этого периода Фейен работала и над распространением и закреплением разработанных на биеннале идей, публикуя такие теоретические и образовательные издания, как Manifesta Journal и Manifesta Publications, а также организуя серию дискуссий Manifesta Coffee Breaks.

В интервью она рассказывает об успехах и неудачах уникальной кураторской модели биеннале, об изгнании с Кипра, о бойкоте, объявленном некоторыми художниками сессии Manifesta в России, а также про чистосердечную готовность Швейцарии посмотреться в своё зеркальное отражение и про остающиеся в разных точках Европы следы и отпечатки странствующего художественного события...

Питер Херле, директор департамента культуры Цюриха; Хедвиг Фейен, основатель Manifesta и директор Manifesta 11; Кристиан Янковски, куратор Manifesta 11, во время пресс-конференции в Цюрихе. Фото: © Livio Baumgartner

Мир искусства всегда уделяет особое внимание институции кураторов. Какова ваша роль как директора Manifesta? Какие задачи вы перед собой ставите?

Это хороший вопрос, потому что Manifesta – единственная в мире исследовательская биеннале и в то же время передвижная; в связи с этим роль директора биеннале отличается от «статичной модели». Конечно, моя задача и задача всей нашей команды – каждые два года решать проблему выбора нового места проведения биеннале. Это должен быть такой город, который отражает жизнь, происходящую в сегодняшней Европе со всеми её сложностями. Перед тем как к проекту присоединится куратор, мы проделываем основательную исследовательскую работу: например, до того, как главным куратором Manifesta 11 был выбран Кристиан Янковски, я тщательно углубилась в изучение той роли, какую Цюрих и вообще Швейцария играет на европейской сцене. Я искала ответы на вопрос – что действительно происходит в этом вроде бы нейтральном государстве, которое, находясь в самом сердце Европы, не принимает на себя никакой ответственности, а только пользуется преимуществами своего положения?

Также я думаю над «профайлом» приглашаемого куратора, или архитектора проекта. На Manifesta куратор не отвечает за логистику организации выставки, он ответственен только за её художественное содержание.

Немалая часть моих обязанностей связана также с добыванием финансовых средств. Каждые два года для организации биеннале требуются 7–8 миллионов евро, собираемые нами от меценатов.

Биеннале Manifesta можно рассматривать как лабораторию кураторского эксперимента. О каком методе из этой сферы можно сказать, что место его рождения было именно здесь?

В девяностые годы такие большие художественные проекты, как биеннале, обычно выбирали для себя кураторов, которые в этой области уже работали как минимум лет пятнадцать. Manifesta была первой биеннале, которая начала сотрудничество с кураторами в самом начале их карьеры. Например, Массимилиано Джиони (Massimiliano Gioni), являющийся теперь широко известным профессионалом в этой сфере, в то время не организовал ещё ни одной крупной выставки. Он начал именно с Manifesta.

Ещё мы постоянно размышляем о коллективности. На первых биеннале Manifesta кураторские коллективы создавались в соответствии с дисциплинарной моделью, однако после пятой или шестой сессии Manifesta мы начали размышлять о продвижении в направлении междисциплинарной модели. Мы думали, как в одном коллективе биеннале объединить людей из различных областей деятельности, например, из политического или художественного контекста. В свою очередь, готовя Manifesta 7 и Manifesta 8, мы раздумывали над тем, что произойдёт, если над одной темой будут работать сразу несколько кураторских команд.

Praneet Soi at Manifesta 9. Kumartuli Printer, Notes on Labor Part 1, 2010. Slide Show. Supported by: Mondriaan Fund, Amsterdam, Lalit Kala Akademi, New Delhi. Courtesy: Vadehra Art Gallery, New Delhi, Gallery Martin Van Zomeren, Amsterdam. Courtesy of the artist

На биеннале Manifesta 9 я познакомила аудиторию с трансисторическим (trans-historical) методом, с помощью которого кураторы обращаются к историческому контексту и создают выставки в виде диалога между «современным» и «историческим».

Ещё одной сферой, в которой Manifesta была первопроходцем, стала наша образовательная деятельность. [В 2003 году Manifesta Foundation создала Manifesta Journal – международное издание, в фокусе которого находится теория и практика современного курирования, www.manifestajournal.org – А.Ч.]

Как некий временный центр художественного образования планировался также главный проект Manifesta 6, который собирались реализовать в Никосии – столице Кипра. Однако, к несчастью, проект был отменён за три месяца до запланированного открытия.

Да, биеннале закрыли представители местного правительства, однако модель сама по себе обещала быть интересной. «Как превратить биеннале в школу искусства?» – вот тот вопрос, который я поставила перед командой кураторов. Можно ли найти модель кураторской практики, конечным результатом которой была бы не только выставка, но и долговременное влияние на образовательную систему Кипра?

Я горжусь этой идеей, потому что мы увидели возможность сделать что-то небывалое и инновационное. Мы были готовы к этому эксперименту, даже принимая во внимание, что он может не удаться. Провал и неудача не всегда являются чем-то плохим – и я думаю, что запрет Manifesta 6 стал важнейшим событием, потому что наглядно показал, насколько реально слабым является уровень сотрудничества в европейских образовательных проектах. Если президент государства может запретить мероприятие по художественному образованию, то это многое говорит и о самом уровне демократии в Европе. Случившееся было настолько ярко выраженным политическим актом, что по-своему оказалось удачным, т.к. пролило свет на одну из ключевых проблематик Европы.

А были ли какие-то модели кураторства, о которых можно сказать, что они вовсе не оказались успешными и удачными?

Да, конечно. Всё-таки Manifesta – это своего рода эксперимент, и следует признать, что то, что до конца нам так и не удалось, – это реализовать своего рода «многоголосие» кураторов на одной биеннале. Например, Manifesta 7 и Manifesta 8 были очень сложными. Их демократическая модель, в рамках которой совместно работали многие кураторы, продемонстрировала, что в конце концов мне самой приходилось работать с ними со всеми почти как учительнице в классе. Поэтому после Manifesta 8 я заявила, что работу с этой моделью мы прерываем и в дальнейшем у нас будет один главный куратор – одна персона со своим видением, идеей и стратегией. Ему или ей надо будет составить свою команду. Мы, конечно, можем включиться в этот процесс и помочь. Смена условий этой игры оказалась успешной и великолепно сработала в случае Manifesta 9, которую курировал Куаутемок Медина (Cuauhtémoc Medina).

Ещё одна вещь, которая, возможно, была не до конца успешной, это то, что иногда для биеннале выбиралось слишком много мест проведения. Этот аспект делал труднодоступным для восприятия и понимания сам концепт такой большой выставки.

Francis Alÿs. Lada “Kopeika” Project. Brussels—St. Petersburg 2014. In collaboration with brother Frédéric, Constantin Felker, and Julien Devaux. Commissioned by Manifesta 10, St. Petersburg. With the support of the Flemish authorities

Предыдущая Manifesta проходила в Санкт-Петербурге, и её политический фон стал для проекта впечатляющим вызовом. Были художники, сделавшие выбор в пользу бойкота выставки, выразив таким образом отношение к России и её «геополитике». Как вы оцениваете ситуацию с Санкт-Петербургом уже с дистанции сегодняшнего дня?

В России моя установка была следующей – если мы самоизолируемся от такого рода режимов, то живущие под их властью люди с различными взглядами никогда не смогут самовыразиться. Если мы не будем пытаться дойти до этих людей, не покажем им свою солидарность с ними и не поверим, что существует и другое российское общество, то перемены не наступят никогда.

Нам было трудно удерживать эту позицию, потому что мышление многих людей, к сожалению, весьма близоруко: «Нам нужно изолироваться, нам нужно бойкотировать, нам нужно бросить Россию…» Однако мы не считаем это правильным путём. Наш подход заключался в том, чтобы сделать диалог с Россией ещё более интенсивным, убедить людей, что у критического искусства и художников есть свой голос в обществе и что художники порой очень игривым и бережным способом могут сказать о происходящем вокруг что-то важное.

Тогда на нас нападали многие – чуть ли не из-за каждого угла. Конечно, в Эрмитаже (а он – как отдельное государство в государстве) мы были в безопасности.

Люди, которые всегда поддерживали меня, – это в первую очередь художники. Томас Хиршхорн (Thomas Hirschhorn) сказал мне, чтобы я ни у кого не просила защиты; он уверен, что Manifesta – это не то явление, которому надо каким-то образом оправдываться или же за которое надо было бы заступаться.

«Срез» Томаса Хиршхорна в Эрмитаже. Фото: Глеб Ершов

По-моему, начинать этот бойкот было совершенным оппортунизмом, потому что всё это по сути было только щелчком по кнопке на сайте в интернете, а в то же время биеннале надо было выживать в очень сложной ситуации. Однако такие художники, как Francis Alÿs, Марлен Дюма (Marlene Dumas), Эрик ван Лисхоут (Erik van Lieshout), очень точно знали, почему они находятся в Санкт-Петербурге, какую роль они должны сыграть; они были также вполне уверены в том, как будет реагировать аудитория. И знаете – всего мероприятия и экспозиции биеннале посетило 1,5 миллиона человек! Теперь мы исследуем, какое впечатление она произвела на эту группу людей.

Что меняется на художественной сцене города, когда Manifesta оставляет его? Заметны ли следы биеннале в бывших местах её проведения?

Несмотря на то, что мы – номадическое, странствующее биеннале, наша цель – приносить перемены. Мы появляемся в городе и работаем с местным сообществом, чтобы начать нечто такое, что эти люди могли бы продолжить. Например, на той же самой художественной сцене России произошли известные перемены – изменились энергия и динамика; там увидели необходимость создания новой организации в сфере современного искусства. Сейчас пять местных институций общими силами трудятся над созданием такого рода фонда. Мы не знаем, как он будет функционировать, но это – определённо ответ на энергию, приведённую в движение Manifesta.

Тереза Марголис и Соня Виктория Вера Бохоркуэз, транссексуальная работница секс-индустрии. Фото: © Manifesta 11

Вернёмся к Manifesta 11 в Цюрихе. В пресс-релизе биеннале было сказано, что организаторы Manifesta высоко оценивают открытость Цюриха и его желание дать возможность биеннале принять во внимание критическую позицию. Я хотела бы рассмотреть эту формулировку – «критическая позиция», потому что всем хорошо известно, что Цюрих – финансовый центр Европы, а Швейцария символизирует деньги и их власть. Цюрих находится в самом верху списка самых дорогих городов мира и символизирует неравенство, а ведь неравенство лежит в основе многих глобальных проблем. Как именно Manifesta планирует выразить эту «критическую позицию» и насколько действительно открыто для этой позиции руководство Цюриха?

Да, Швейцария – это страна довольно своеобразных противоречий. И особенно – Цюрих. Это – мировой финансовый инкубатор, в котором объединились финансовые специалисты со всего мира, прекрасно знающие различные техники ухода от налогов; но Цюрих также – это город дадаизма, родина международного авангардного движения прошлого века, и в Цюрихе расположены самые экспериментаторские музеи и галереи. Швейцария была нейтральной во время мировых войн, но действительно ли она сыграла «красивую роль» в истории Европы? Нет! Мы выяснили, что швейцарская химическая промышленность производила газ для концентрационных лагерей, где уничтожали евреев. Вы видите – здесь одновременно сосуществуют разные аспекты, и все эти противоречия, в сущности, довольно интересны. Однако городу – пристанищу для Manifesta – совершенно не нужно быть абсолютно «хорошим»: ему могут быть присущи и негативные аспекты.

Что мне очень нравится в связи со швейцарскими политиками – это то, что они предоставили нам полную свободу действий: они сказали – вы можете быть критичными по отношению к нам. Лучше пусть это сделаете вы, чем это придётся делать нам самим! В результате Manifesta как будто установила зеркало перед жителями этой страны, показав все эти противоречия – и города, и государства – во всём их блеске.

Выбранный мной куратор Кристиан Янковски в своей заявке-концепте писал: «Когда вы прибудете в Цюрих, люди здесь не спросят вас, кем вы являетесь как личность, они спросят: чем вы занимаетесь? как зарабатываете деньги? Здесь ваш преходящий этос намного важнее вашей истинной идентичности. Всё определяют деньги».

Маурицио Каттелан и Эдит Вольф Ханкелер, экс-чемпион мира и паралимпийская спортсменка. Фото: © Manifesta 11

Поэтому тема биеннале звучит именно так: «Что люди делают ради денег» (What People Do for Money). Это замечательная тема, потому что она позволяет разъяснить критически – что люди делают только ради денег, и что люди делают, не получая денег, и есть ли вообще люди, которые что-то делают, не получая за это денежного вознаграждения. В более широком понимании речь идёт также о работе. Мы спрашиваем – ну, а если больше работы у людей не будет? Роботизация, дигитализация, автоматизация… Каким будет мир через 20 лет? Может быть, у 50% людей не только в Швейцарии, но и в других странах не будет работы. Что они тогда будут делать? Именно за пять дней до открытия Manifesta – 5 июня – жители этой страны проголосуют за введение гарантированного безусловного дохода. Они решат, будет ли каждый швейцарец – богатый или бедный – получать в дальнейшем одинаковую ежемесячную сумму от государства. Те, кто предложил эту инициативу, считают, что этот план поможет избежать связи доходов с работой, обеспечить людям права на доход независимо от того, есть ли у них работа.

Maurizio Cattelan. Montage, Zürichsee, Wheelchair Postcard. Фото: © Maurizio Cattelan

Теперь и в Голландии начали говорить о том же самом гарантированном доходе, а также в Новой Зеландии. В Германии уже начали эксперименты… Ряду учёных уже стало ясно, что четвёртая промышленная революция будет связана с биотехнологией – мы сможем производить еду без реального труда крестьянина; она будет связана с автоматизацией – может быть, у нас будут автомашины без водителей; с дигитализацией – возможно, нам больше будут не нужны банки, потому что вся финансовая система будет дигитализирована.

Всё это – вопросы о будущем граждан Европы. Вот почему работа, которую мы проделываем, прежде чем к команде присоединится куратор, так важна. Мы очень тщательно исследуем, что происходит в стране – каковы приметы времени – и что, возможно, произойдёт через 20 лет.

Место проведения Manifesta 9 в Лимбурге

Расскажите, пожалуйста, подробнее о выборе Кристиана Янковски на должность куратора Manifesta 11.

Ясно, почему мы выбрали Цюрих, но зачем Цюриху нужна биеннале Manifesta? В 2012 году исполняющая обязанности мэра Цюриха Corine Mauch посетила Manifesta 9 в Лимбурге и была поражена тем, что почти все шахтёры городка принимали участие в биеннале. [Бизнес по добыче угля был важнейшим историческим промыслом в Лимбурге – А.Ч.] Я рассказала ей, что мы их «подключили», общаясь с ними об их собственных воспоминаниях и наследии. Она не понимала того, как же это возможно, что каждый четвёртый житель Лимбурга посетил выставки Manifesta.

– Как это может быть? В моём городе есть всё – лучшие галереи, лучшие музеи, эксклюзивные оперные театры, но у меня нет аудитории. Может ли Manifesta помочь в вопросе расширения аудитории?

Мы ответили, что если нам будет предоставлена полная автономия, чтобы мы могли делать что угодно и что покажется нам необходимым для достижения цели, то мы сделаем всё возможное.

Было ясно – если мы проведём лишь теоретическое художественное мероприятие, в центре которого будут музей и куратор, мы в этой баталии не победим. И тогда я вспомнила про Кристиана, который в своей работе всегда опирался на разного рода совместные практики. За время своей карьеры он сотрудничал с иллюзионистами, политиками, дикторами телевизионных известий, польскими штангистами и членами Ватиканской общины. Он всегда работал в тесном сотрудничестве с другими людьми. Я думаю, что если наша цель – сформировать аудиторию для современной культуры, то нам нужно найти кого-то, кто уже доказал, что он на это способен.

К тому же мне понравилась идея о намного более перформативной биеннале, идея о её интерактивности, которая также в известной степени перекликается с дадаизмом. В Кабаре Вольтер (Cabaret Voltaire), где, собственно, и родился дадаизм, Кристиан планирует создать институцию искусства перформанса. Чтобы стать её членом, художнику в сотрудничестве с каким-то не-художником надо показать перформанс, в свою очередь, любому, кто пожелает её посетить, тоже придётся дать небольшое представление.

Manifesta отличается ещё и тем, что работы для биеннале создаются тут же, на месте, специально для экспозиции. А что сейчас, когда мы разговариваем с вами за два месяца до биеннале, происходит в Цюрихе?

Да, Manifesta – это биеннале исследования и продюсерства. Мы финансируем большую часть художественных работ. Это – весьма уникальный аспект, т.к. даже большинство музеев не готовы позволить себе каждый второй год брать на себя создание произведений искусства с общим объёмом расходов более двух миллионов евро.

Кристиан Янковски и моя команда составили список из 800 профессий, и 30 художников были приглашены создавать произведения искусства вместе с кем-то из представителей выбранных профессий. Мы хотели бы увидеть, что получится – возникнут ли новые диалоги и родятся ли новые энергии. Художница Andrea Éva Győri из Венгрии живёт в Цюрихе уже последние три месяца – она рисует. Такие художники, как итальянец Маурицио Каттелан и испанец Сантьяго Сьерра (Santiago Sierra), появятся в Цюрихе на три или четыре дня, Тереза Марголис была здесь уже шесть раз…

Как вы считаете, художники по-прежнему являются тем авангардом общества, с которым ассоциируется прогресс?

Нет. Я так не думаю. Я думаю, что любой человек может быть творческим. Я не верю в это разделение – «художественно» мыслящая часть общества и все остальные. Я думаю, что и банкир может быть чрезвычайно творческим человеком и прийти к нам с ворохом поразительных новых идей.

Manifesta хочет сотрудничать с местными сообществами, местными негосударственными организациями, художниками, представителями других профессий и т.д. Manifesta не выдвигает на передний план одну группу художников как «авангардистов». Я считаю, что искусство придумано для любого, кто является творческим человеком и кто хочет стать услышанным, кто желает на что-то влиять.

Мне нравится идея трактата «Homo Ludens», в котором голландский историк и теоретик культуры Йохан Хёйзинга (Johan Huizinga) анализирует игру как основу нашей цивилизации. Он предлагает думать об игре как о первичном аспекте и необходимой предпосылке для создания культурного поколения.

Хедвиг Фейен, основатель Manifesta и директор Manifesta 11. Фото: Livio Baumgartner

Каковы, по вашему мнению, три ключевых слова, которые характеризуют современную культуру? И как они манифестируются на биеннале Manifesta?

Три ключевых слова современной культуры – это: междисциплинарность, межисторичность (trans-historical) и межпоколенческий аспект.

На этой сессии биеннале мы выставим французского писателя Мишеля Уэльбека, о котором, надо сказать, было очень много сказано несправедливого и который создал для нас очень интересный проект под названием «Кто такой Мишель? (Qui est Michel?)». Этот французский писатель в настоящий момент попал под перекрёстное обсуждение в Европе по поводу своей провокационной книги «Soumission» (2015). В ней он описывает, какими будут Париж и Франция в 2027 году, когда страна будет находиться под гнётом исламистского режима, когда Катар будет властвовать над Францией. Сейчас Уэльбека очень критикуют, и никто не может понять, как этот французский чудак сумел представить нам такую перспективу будущего. Поэтому в проекте «Qui est Michel?» писатель позволяет ввести в свою систему кровообращения камеру с целью позволить исследовать себя изнутри. Это как раз к теме междисциплинарности Manifesta.

Manifesta является также трансисторическим проектом. Стартовая позиция, с которой обычно начинается исследовательский процесс Manifesta, – узнавание истории города проведения выставки и выяснение его отношения к сегодняшней Европе. Биеннале никогда не говорит о современной культуре как изолированном от её исторического контекста явлении.

И третье – межпоколенческий аспект. На биеннале мы поощряем художников из второго и третьего поколения работать вместе с совершенно новыми авторами и, в свою очередь, призываем молодых художников проделать своего рода повторную инвентаризацию произведений авторов старшего поколения…