«Здания, которые смотрели в будущее»
Разговор с Николя Гроспьером о его вышедшей весной книге Modern Forms. A Subjective Atlas of the 20-th Century Architecture, автобусных остановках, вертикальных кладбищах и домах культуры
31/05/2016
Живущий в Варшаве фотограф и художник Николя Гроспьер (Nicolas Grospierre) этой весной выпустил книгу, которая вышла в Германии, а потом была представлена в Лондоне. Выставка, посвящённая этой книге, до 25 мая проходила в лондонской Architectural Association Gallery. Книга (толстый и увлекательный фолиант) называется Modern Forms, она посвящена феномену архитектуры позднего, послевоенного модернизма. Как считает Николя, «модернизм воплощает один из важных идеалов в истории человечества – прогресс». Причём приметы этого идеала Николя ищет по всему свету – от автобусных остановок в Литве до кибуцев в Израиле или бассейнов в Калифорнии.
«То, что я делаю, – это фотодокументация архитектурных объектов. Потом эти снимки я представляю в разных форматах, в том числе в виде инсталляций. Здесь важны два концепта: первый – это коллекционирование, подбор, сведение вместе. А второй – интерес к самой форме, к игре форм, точкам их соприкосновения».
Мы встречаемся с ним в Варшаве, где родившийся в Швейцарии и выросший во Франции Николя живёт с 1999 года. Нас любезно сводят вместе хозяева варшавской галереи «Pola Magnetyczne» (Магнетические поля) – она размещается в просторной квартире, а вернее, в половине дома, которая им принадлежит. И вот мы сидим в уютной кухне, в которую переходит экспозиционный зал, пьём кофе и рассматриваем фотографии в лэптопе Николя. А он, уверенно поглядывая через очки, рассказывает по-английски с непременным лёгким французским акцентом о своих путешествиях по Балтии, которые стали первым толчком к тому, чем он занялся в дальнейшем:
– Моя первая архитектурная фотосерия была посвящена автобусным остановкам в Литве. Я путешествовал с моей женой по этой стране в 2002–2003 годах и заметил, что там есть довольно много таких архитектурных реликтов, очень интересных, занимательных, конструктивистских. Обычно остановка – это всего лишь крыша и что-то, что её удерживает. Но здесь явно прослеживается желание создать что-то и прекрасное, и функциональное. Эти остановки отличаются между собой и по дизайну – теперь в моей коллекции примерно 30 разных таких образцов периода 60–70-х годов. Я фотографировал их анфас под углом 90 градусов и сбоку под углом 45.
Lithuanian Bus Stops. 2002–2003 © Nicolas Grospierre
Как в полицейских досье… Анфас и профиль. (Смеются.)
Но именно так, с разных сторон, архитектурное решение ощущается гораздо полнее. Я начал с Литвы, потом снял несколько таких остановок в Латвии и затем фотографировал в Крыму, но основа моей коллекции – именно из Литвы. Так начался мой интерес к поздней советской архитектуре – от середины 60-х до середины 80-х годов. После автобусных остановок я много снимал в Друскининкае, в тамошнем бальнеологическом курортном центре. Это была, по сути, фотодокументация всего одной постройки, но снятая так, что можно абсолютно потеряться в самом процессе наблюдения. Здание само по себе действительно поразительное.
Теперь из него сделали аквапарк с множеством пластиковых деталей и тому подобным. Многие вещи и части строений навсегда исчезли, для меня это выглядит, как будто здание подверглось настоящему насилию. Увы.
Balneological Hospital Water Tower, Druskininkai, Lithuania. 2004. © Nicolas Grospierre
На протяжении 15 лет я продолжал фотографировать модернистскую архитектуру во многих республиках бывшего Союза. Но и не только – я делал это по всему миру. И вот последние пару лет я был занят составлением своей новой книги, в которой оказались собраны архитектурные образы из всех проектов, что меня интересовали. Все здания здесь классифицируются, выстраиваются по своей форме. Вы начинаете с одной круглой автобусной остановки в Крыму, и потом двигаетесь к следующему изображению, в котором эта форма обрастает новыми деталями или меняется.
Развороты книги Modern Forms
Фотографии у меня достаточно «прямые», очевидные, намеренно лишь демонстрирующие здание. И книга интегрирует в себя, аккумулирует все эти архитектурные истории, которые я собирал до последнего времени.
Наверное, можно было бы назвать это «неизвестным модернизмом».
Modern Forms – всего лишь книга фотографий архитектурных объектов, которые мне показались интересными, красивыми и странными. Но это и демонстрация того, что мир тогда обладал универсальным архитектурным языком. Не только в США, или в СССР, или на Ближнем Востоке, или в Азии – всюду архитекторы, градостроители пользовались именно им.
Порой говорят: «Знаете, в нашей стране модернизм был особенным». Но, по сути, всюду можно найти сходные, типологические формы, которые, правда, воплощаются в совершенно разном контексте и с совершенно разными функциями.
Institute of Scientific Research and Development, Kiev, Ukraine. 2012 © Nicolas Grospierre
В вашей книге есть фотографии зданий, построенных и в США. Это тоже какие-то не столь известные объекты?
Тут может быть по-разному. Некоторые – даже очень знамениты. Например, Eames House в Калифорнии, культовое для истории архитектуры здание, построенное в поздние 40-е по проекту супружеской пары – архитекторов Эймсов. Я поставил его в книгу вместе с другим зданием, очень схожим по форме, но с совсем другими деталями, – как своеобразное сочетание лучшего, чем может быть модернизм, с действительно худшим. Хотя они построены из одних и тех же материалов – произведённых на фабрике блоков.
Third Church of Christ, Scientist, Washington, DC, USA. 2012 © Nicolas Grospierre
Почему эта архитектура кажется вам интересной именно сейчас?
В наше время архитектура существует и создаётся в совсем другой парадигме, чем это было в 1960-х. Особенно в этой части Европы. Многие из снимков, которые я отобрал для книги, представляют собой фотографии общественных зданий, у которых не было коммерческого предназначения, – это библиотеки, кинотеатры, научно-исследовательские институты, самые разные типы зданий, но их объединяет то, что они строились без сверхидеи прибыли в голове. Современная архитектура очень капиталистична. Даже идеи публичных зданий подчиняются порой экономическим интересам – когда их заказывают девелоперы.
Идеи этого модернизма ныне уже абсолютно в прошлом. Это были здания, которые смотрели в будущее. Тогда будущее вообще было важным, к нему стремились (по крайней мере, на словах) коммунисты, а диссиденты тоже ждали будущего, ждали больших перемен. Теперь мы вообще не хотим смотреть в будущее, мы его опасаемся. Всё время слышно о новых кризисах и проблемах, которые могут ждать нас впереди. Когда коммунизм рухнул, было ощущение, что человечество общими силами теперь двинется к чему-то лучшему. Теперь эта вера выглядит несколько наивной.
Не могли бы вы рассказать о своей идее, реализованной восемь лет назад на архитектурной биеннале в Венеции? Тогда ведь польский павильон с вашим участием получил Золотого льва...
В 2008-м мы сделали проект, посвящённый тому, как выглядит современная польская архитектура сегодня, и нашему представлению о том, как она будет выглядеть через 50 лет. Я подготовил фотографии зданий, а мой коллега Кобош Лакса их обработал и «представил» в ином контексте. Например, одно офисное здание в Варшаве было превращено в тюрьму. Принято считать, что архитектура – это что-то неизменное, константное, но на самом деле структура остаётся, а содержание со временем меняется. Скажем, ещё одно офисное здание в Варшаве через 50 лет мы сделали вертикальным кладбищем. Прямо скажем, довольно «мрачноватое» видение.
Фотография Николя Гроспьера и её интерпретация Кобашем Лаксой, часть экспозиции польского павильона на Венецианской архитектурной биеннале 2008 года
Всё это было выставлено в польском павильоне, который на время биеннале был переименован в Hotel Polonia. Ведь национальные павильоны используются всего пару месяцев в году, в то же время в течение биеннале её гостям всегда не хватает отелей, и павильон был превращён в гостиницу, где людей приглашали остаться на ночь.
И они оставались?
Да!
А что за плавающий бассейн для советских архитекторов-конструктивистов вы придумали?
Это был проект K-Pool, вдохновлённый пассажем из книги Рэма Колхаса, которая посвящена Нью-Йорку, – Delirious New York. В конце книги он придумывает такую историю, в которой русские архитекторы 20-х годов создают плавающий бассейн, а в 30-е решают сбежать из-под власти сталинского режима – на своём плавающем бассейне. Оказывается, когда они плывут в одну сторону в бассейне, сам бассейн потихоньку движется в противоположную. То есть если они плывут по направлению к Кремлю, сам бассейн движется прочь от Москвы. Так они пересекают в нём Атлантику, но это занимает у них 40 лет. И когда они прибывают в середине 70-х в Нью-Йорк, проведя всю свою жизнь в бесконечных заплывах, то оказывается, что тот, «их» модернизм уже закончился. Получается, что предприятие было обречено на провал с самого начала… Мне очень нравится эта история.
K-Pool and Company © Nicolas Grospierre
И вот что я сделал – я использовал один бассейн, который есть в Бруклине и выглядит как странный конструктивистский пейзаж. И трансформировал его в некое судно. Плавающий бассейн Рэма Колхаса. Который выглядит как вполне конкретная структура, утонувшая в тротуаре.
Это огромная фотография длиной в 2 метра. И когда я её выставлял публично, то захотел показать, что же реальные советские архитекторы 60-х делали, пока их товарищи «плыли в бассейне». И использовал в экспозиции свои снимки Дворца бракосочетаний в Вильнюсе или разных зданий в Тбилиси и других постсоветских городах.
Это интересный способ использовать уже существующую архитектуру как набор визуальных символов, которыми можно оперировать как кистью…
Да, и «перекраивать» их, совмещать. Как, например, в проекте W70. Так обозначается система строительства, конструкция, которая была очень популярна в Польше. И я сфотографировал множество элементов этой модульной системы, стены, окна, балконы, и стал использовать их для создания своих композиций – образов зданий, которые никогда не существовали.
W70. © Nicolas Grospierre
Нашли ли вы что-то ещё интересное для себя в странах Балтии в последнее время? Какие-то архитектурные формы, мимо которых мы ходим и их не замечаем?
Да, и это, по-видимому, станет моей новой книгой. Я нашёл параллели между архитектурой колхозов, строившихся в балтийских республиках СССР, и архитектурой кибуцев, посёлков-форпостов, также применяющих коллективный труд, в Израиле. Но, конечно, в Балтии коллективизация была навязана сверху, у людей не было никакого выбора, а в Израиле люди хотели действительно попробовать «пересоздать» сельское хозяйство от самых его корней.
По разным причинам архитектура зданий и там, и там очень похожа. В Израиле в то время была модной идея, что архитектура создаёт, формирует сообщество. И в этом смысле очень важны были столовые и дома культуры. И эти же здания были важны и в структуре колхозов. В Балтии по каким-то причинам, возможно, историческим и социологическим, проводились попытки создать очень интересные здания такого типа. В остальных частях бывшего советского блока я больше такого не видел. И я хочу сделать об этом книгу как такое собрание диптихов, сопоставлений. Это будет и внешний вид зданий, и их интерьеры. И параллели между ними.
Но как это возможно? Настолько разные точки мира…
И в то же время в этой части Израиля были очень распространены утопичные и социалистические взгляды. И в Балтии эти здания всё ещё здесь. Но их содержание опять поменялось. Скажем, в очень амбициозном здании дворца культуры в Эстонии размещается ныне склад запасных частей для сельхозтехники.
Это несколько напоминает советское время, когда для таких складов использовали церкви…
Да, именно так…
Дом культуры в Кобле (Эстония). © Nicolas Grospierre
Многофункциональное здание в Геве (Израиль)
В Латвии я работал с историком искусства Майей Рудовской, в Литве – со специалистами Фонда архитектуры, которые помогали мне с информацией об авторах и функциях зданий. Но кроме специалистов никто не знает об их существовании. Они абсолютно забыты. Самые интересные постройки такого типа, на мой взгляд, существуют в Эстонии, и тамошний специалист Март Калм говорил мне, что их строили молодые архитекторы, родившиеся в 40-е годы, которым именно здесь, как бы в глухой провинции, могли позволить по-настоящему развернуться.
К тому же некоторые колхозы были действительно миллионерами по советским понятиям и меркам. У них были свои средства для таких построек…
Конечно.
А что вы думаете об архитектуре 90-х – в Польше, в странах Балтии, в других постсоветских странах. Там ведь тоже может быть много общего. Но интересно ли это сейчас или будет ли это интересно лет через 20?
Интересно – это довольно сложное и многозначное понятие. Что-то интересное для меня может быть не таким уж интересным для кого-то другого. Но в мои предпочтения архитектура 90-х не входит – по эстетическим причинам.
Николя Гроспьер. Фото: Сергей Тимофеев
Может быть, нужно больше дистанции и другое поколение. Как мы смотрим теперь на объекты 60–70-х, которые у их критически мыслящих современников, скорее всего, вызывали противоречивые чувства… Можно ли вообще назвать архитектуру зеркалом общества?
Конечно. Но в несколько проекционном смысле. Архитектура говорит скорее о том, чем это общество хочет быть или казаться. Версаль для нас выглядит таким замечательным, утончённым и чудесным, но он настолько явно транслирует идею королевской мощи. Тамошняя архитектура монументальна, она сразу ставит вопрос о масштабе отдельной личности и этой власти. И в этом её функция.
Но меня интересуют скорее другие темы, более связанные с самой формой, которая в разных обществах может нести разное содержание и существовать в разных контекстах. И в этом смысле не столь прямо и непосредственно отражать именно само общество и его схемы.
Значит, есть какие-то вещи, которые действуют поверх идеологий?
Знаете, я бы не хотел обобщать, сводить всё к каким-то чётким конструктам. Я ищу и нахожу вещи, которые мне кажутся невероятно интересными, как в случае с колхозами и кибуцами. И теперь хочу поделиться ими с другими.
Материал создавался при поддержке
