Между землёй и небесами
Интервью с иллюстратором Робертсом Рурансом
Иллюстрации Робертса Руранса переносят в мифический, сказочный мир образов, а затем с помощью какого-то метко изображённого атрибута, актуального именно сегодня, почти отбрасывают нас обратно в неизбежное настоящее, чтобы подвести к неясному будущему, которое, возможно, сумеет ответить на вопрос – куда нас ведёт всё возрастающее перенасыщение современной культуры изображений и чего от неё ещё можно ожидать. Сам автор убежден, что люди всё ещё ищут какой-то конкретный вкус – сладкий, кислый или даже горький.
Робертс Руранс
Своеобразный иллюстраторский стиль Руранса оценён по достоинству – его привлекают к своим проектам такие издания, как The New Yorker и The New York Times. Для последнего Рурансу довелось не только оформить обложку самого журнала, но и проиллюстрировать весь выпуск книжного обзора Holiday Book Review 2020. Путь к сотрудничеству с международными медиа начался с творческого портала It’s Nice That, где на Руранса обратили внимание редакторы дигитальной платформы Vogue. Но и на родине его работы вполне ценятся: благодаря начатой в этом году в Риге традиции – привлекать интересных «новичков» и уже заслуживших известность латвийских художников к формированию визуальной идентичности городских праздников – в столице прямо сейчас «правят бал» рождественские образы, созданные Робертсом Рурансом.
Иллюстрация для кулинарного блога «Krustnagliņa» 
На изображениях, которые ты рисуешь, у их героев такие необычно большие руки... Расскажи поподробнее об этих руках!
Я бы сказал, что «период больших рук» для меня уже миновал. Иллюстрации в этой эстетике появились под влиянием искусства модернизма, но, конечно, стилистически я не стою на месте. Примерно год назад этот период стал подходить к концу – руки стали уменьшаться в размерах и приобретать более человеческие пропорции, как и всё остальное тело. Сейчас я скорее вдохновляюсь искусством Средневековья.
Немножко ещё задержавшись на модернизме, хочу спросить – что именно тебя в нём привлекало? Какие модернисты были тебе особенно близки? Кажется, я кое-что заметила от латвийца Якобса Казакса...
Да, возможно. Это также могли бы быть Никлавс Струнке или Александра Бельцова. Модернизм можно охарактеризовать как деконструкцию формы и поиски способов изображать вещи по-иному. В то время казалось, что я хочу идти своим путём именно в духе этой эпохи, потому что это направление достаточно наглядное и легко считываемое и в то же время – насыщенное и интересное. Однако по мере того, как мои взгляды становились всё более консервативными, мне становилось труднее и труднее оправдывать этот эстетический выбор. Само мышление, лежащее в основе модернизма, стало казаться мне всё более далёким и неприемлемым.
Плакат мероприятий «Виллы Fon Stricka» на август 2020-го
Что вызвало в тебе этот диссонанс – что именно стало для тебя неприемлемым?
Отказ от красоты как ценности, отказ от традиций, отказ от любых выражений каких-то абсолютных или больших смыслов ради того, чтобы шокировать произведениями, созданными в духе нигилизма, которые в лучшем случае могут быть чем-то «интересным», а в худшем – чем-то противным или некрасивым. Возможно, правильнее было бы сказать, что вначале я не смотрел так далеко вглубь и не думал об идеях, лежащих в основе всего этого, но когда стал интересоваться более углублённо, то понял, что это не для меня.
Иллюстрация для обложки выпущенного The New York Times издания Holiday Book Review 2020
Теперь тебя интересует Средневековье. Какие именно средневековые материалы тебя вдохновляют?
Я изучаю иллюстрированные рукописи – молитвенники, а также различные светские произведения. Это могут быть поэтические произведения, легенды или астрологические календари, посвящённые ритму года. Это рукописные и нарисованные книги, появившиеся ещё до Гутенберга. Большинство из них доступно в цифровом виде, но для меня было большим удовольствием и полистать их собственноручно, например, в библиотеке Мисиня (Латвийской академической библиотеке – прим. ред.).
Что значило для тебя как иллюстратора оказаться на этом перекрёстке, где ты отказался от одной формы выражения и обратился к другой? Разве это не болезненный процесс в какой-то степени?
Это не было болезненно, потому что это был естественный процесс, который происходил не один день. Я ведь не ощущал, что сделал что-то не так, я просто всё больше и больше интересовался чем-то другим. Мне становилось всё ближе традиционное мировоззрение и способы мышления людей в Средние века или даже раньше.
Сейчас выглядит, что моё портфолио разделено на две части. Поначалу преобладают аскетические и геометрические формы, но последние восемь работ уже очень детализированы, со ссылками на эстетику манускриптов эпохи Ренессанса и до неё. Как в ходе эволюции рыба превращается в ящерицу – так и в моём портфолио можно увидеть этап, когда у рыбы уже появляются ноги, но где она ещё не ящерица. А в последних работах уже предстаёт самая настоящая ящерица!
Иллюстрация для раздела Style издания The New York Times на тему, связанную с домашним использованием Covid-тестов 
Как образы приходят к тебе и не сложно ли их «отпустить»? Как, например, какую-нибудь большую руку?
Нет, они просто умирают естественной смертью. А приходят они под влиянием каждого периода вдохновения – сегодня для меня это мифические образы Средневековья, а именно ангелы, драконы, демоны и святые.
Ты свои иллюстрации рисуешь вручную. Расскажи поподробнее о своём рабочем процессе.
Изначально решение обратиться к кисти и краскам пришло интуитивно. Мне понравились эти качества и «отпечатки» ручной работы – текстуры, небольшие неточности и т.д. Со временем я понял, что этот интуитивный выбор находится на одной оси с моими убеждениями. Для меня важно работать руками и создавать что-то осязаемое. Это дигитальное время настолько оторвано не только от природы, но и от реального, физического и телесного. Конечно, мы можем всё делать онлайн, но у нас всё ещё есть тело и пять органов чувств.
В прошлом для людей было естественно, что мир состоит из небес и земли, духовного и материального или идей и их физического воплощения. Сегодня мы как будто разорвали этот союз – либо находясь только на стороне земли и больше не видя смысла в мире как таковом, либо только паря в небесах, которые не материализуются в реальности и не придают никакой ценности физическому, материальному измерению.
Для меня это физическое созидание – тот факт, что я использую свои руки и сам смешиваю краски, тот факт, что кто-то может прийти ко мне и посмотреть или купить работу, – помогает мне чувствовать себя в соответствии с миром таким, какой он есть. Это медленное рисование также даёт мне возможность остановиться, даёт мне пространство и время для размышлений и ощущение того, что я делаю что-то значимое.
Хотел бы ты полностью посвятить себя чистому искусству без какого-либо задания или заказа?
Где-то примерно раз в два-три года у меня выдаётся какой-то более персональный проект. Мне это нравится и мне интересно, но такое увлечение чистым искусством... в моём случае это всё равно увлечение иллюстрацией. Если бы у меня не было клиента, который ставит передо мной задачу, обрисовывает правила или тему, я бы делал это для себя сам. Я точно не вижу себя в поле современного искусства.
Работа для ролика, посвящённого борьбе НАТО с COVID-19
В процессе создания иллюстраций рука руководит умом или ум рукой?
Наверное, разум ведёт руку, потому что мой творческий процесс достаточно рационален. Сначала идёт этап более схематичных набросков, затем следует разработка идеи в виде более детальной прорисовки, которая согласовывается с заказчиком, чтобы затем её можно было перенести на лист. Потом она раскрашивается. «Раскрашивание» – это то слово, которое художникам не очень нравится, но я не рисую в том смысле, что не вношу свои чувства в работу, я отлично знаю, где должен быть какой цвет после компьютерного эскиза.
Как бы ты описал свою цветовую палитру?
Если изначально это были очень яркие цвета, то теперь я добавляю больше нейтральных тонов, чтобы уменьшить интенсивность палитры. Это тоже очень интуитивный процесс, но есть тона, которые нравятся мне больше, чем другие. Это тёмно-красный и оранжево-красный, ультрамариновый синий и небесно-голубой – по два оттенка для каждого цвета, которые я комбинирую и почти не использую другие.
Возвращение Одиссея. Иллюстрация для ежегодного Dossier de Presse Noël от Hermès Holiday Season 
Какое место в твоём творчестве занимают юмор и остроумие?
Я думаю, что остроумие играет важную роль и в моей, и в любой другой качественной визуальной работе. Это остроумие не в смысле «смешно», а скорее «неожиданно» на основе «мастерски», а это значит, что в работе соблюдаются практически все правила качественного изображения. Мастерство или остроумие проявляется для меня в умении владеть техникой и приёмами, при этом эластично с ними обращаясь.
Юмор – для меня не самоцель, но я зачастую включаю его в свою работу как некий пустячок, штуковину, которая вызывает улыбку. Просто потому, что это кажется правильным, и потому, что жизнь прекрасна!
А была ли у тебя возможность наряду с созданием иллюстраций для разных медиа и графическим дизайном обратиться и к книжной иллюстрации?
Да, я работал над изданной в Гонконге детской книжкой на английском Incredible Bugs («Невероятные насекомые»), которую можно приобрести и в Латвии. Она содержит удивительные факты о насекомых и их вольную интерпретацию в моих иллюстрациях. Книга создавалась в период моего модернизма, и мне кажется, что работа над ней в настоящий период была бы для меня большим испытанием. На создание иллюстраций уходит много времени, а издание книг – не самое прибыльное дело, так что это не очень рентабельно. Может быть, когда я стану старым и буду жить в деревне, я издам какую-нибудь книгу, но сейчас я не могу позволить себе полгода посвятить такому проекту.
В своё время у меня была возможность взять интервью у Карла Кнета, иллюстратора детских книг из Бельгии. Говоря о том, как выстроить отношения с текстом, он сформулировал, что именно в ненаписанном заключается его свобода как иллюстратора. Можешь ли ты присоединиться к нему, или твоё отношение к тексту и рисованию отличается?
У Карла своя правда, но в моем случае именно написанное – моя свобода. Оно предоставляет мне правила, и правила мне нравятся, потому что они помогают цвести творчеству. Они придают фокус и ясность, с чего начать. Говорят же, что самая сложная задача – это свободная тема. По сути, то, что написано, формирует правила для добавления ненаписанного, потому что иллюстрация – это не только документация. Иллюстрация дополняет текст не только визуально, но и тем смыслом, который создаёт уже следующую ступень восприятия текста.
Рождественское поздравление от Рижской думы 
В этом году тебе доверили рождественское оформление Риги. Можешь рассказать поподробнее об этом праздничном поздравлении?
Да, для меня это большая честь и радость – создать рождественское поздравление для рижан. Как и каждый год в городской среде Риги – на фасаде Дома Конгрессов, на больших и малых рекламных щитах, а также и в дигитальной среде – можно будет увидеть особое визуальное приветствие. В этом году Рижская дума обратилась ко мне с уже готовой идеей этой праздничной кампании. Она основана на идее маленьких удовольствий, потому что больших и масштабных мы лишены из-за ограничений, связанных с пандемией. Наши ежедневные маленькие радости могут заключаться в том, чтобы поиграть в снежки, испечь имбирные пряники или открыть банку бабушкиных солёных огурцов, – помня об этом, я попытался создать работу, которая рассказывает об этих повседневных удовольствиях, но в то же время прямо или косвенно указывает на ключевую суть праздника, рождение Иисуса.
Как задача, поставленная заказчиком, перекликается с твоим личным представлением об этом праздничном времени и его ценностях?
Думаю, идея хорошая, но признаю, что в рождественском периоде для меня важнее религиозный аспект праздника. Я понимаю, что в нынешнее время мало кто позволяет себе это коммуницировать – историческое и религиозное значение Рождества затушёвывается в пользу более светских аспектов, но я благодарен Рижской думе за её открытость и готовность включить и религиозную сторону. Наверное, мне самому хотелось бы сделать нашу работу ещё более сфокусированной на вере, потому что мне кажется, что именно в такое время нам всем нужно больше надежды, поддержки, нам нужен толчок, чтобы посмотреть на вещи глубже, чем всё выглядит на поверхности.
Иллюстрация для обложки корейского журнала христианской медитации QTin. Ноябрь–декабрь 2021-го
Что значит для тебя «маневрировать» в индустрии, сохраняя при этом свою веру и своё видение вещей?
Может быть, сначала это было немного страшно – как я раскрою то, что для меня важно, ведь я могу стать уязвимым... А вдруг кто-то скажет, что это глупо или старомодно или вообще как я это себе позволяю и что вообще об этом знаю. К сожалению, мы создали среду, в которой мы боимся выразить свои убеждения. В то же время, хотя и с некоторой опаской, люди ищут вещи с сильным конкретным вкусом. Они хотят чего-то солёного, сладкого или горького, но во всяком случае – с выраженным вкусом. Сам я определённо никогда не получал никакой критики за то, во что я верю или как верю, а также за то, что осмелился включить мою веру в свою работу или предложить её клиентам.
Я заметила, что твои работы публиковались в южнокорейском журнале христианской медитации QTin.
Да, это издание южнокорейской общины, которая раз в два месяца выпускает журнал о христианской медитации. Я – первый некорейский художник, к которому они обратились. Мы начали сотрудничество, в результате которого на протяжении двух лет через каждые два месяца я создаю иллюстрацию для обложки на какую-нибудь библейскую тему. Это прекрасная возможность делать то, что я так хотел, но не позволял себе из-за нехватки времени.
Что происходит сегодня в области христианской иллюстрации в целом? Какие есть возможности реализовать себя в этой сфере?
Не знаю, стоит ли мне на это отвечать, потому что, хоть я и христианин, я бы не стал называть себя христианским иллюстратором. Точно так же я бы не стал называть себя иллюстратором детских книг или как-нибудь ещё, вставляя себя в рамочку и сужая сферу своей работы.
Должен признать, что в современных иллюстрациях, посвящённых христианской тематике, я пока не видел ничего особо качественного. Возможности для реализации проектов есть, но нет понимания обширного наследия западной или восточно-христианской художественной традиции, поэтому в основном я видел только наивные, неуклюжие или даже поразительно безвкусные попытки визуально выразить то, что в прошлом умели представить так красиво и осмысленно.
