Стекло – это скульптура из света
Разговор с латвийской художницей по стеклу Андой Мункевицей
С 15 января до 3 апреля в Музее дизайна и декоративного искусства проходит персональная выставка художницы по стеклу Анды Мункевицы «Пересечения». На ней автор приглашает зрителей отправиться в своеобразное путешествие: «Я хотела бы, чтобы каждая работа на выставке заставляла зрителя думать и задавать вопросы – Кто я? Как я делаю выбор? Что означает моя свобода?» В своих аллегорических и символических образах Мункевица воплощает экзистенциальные размышления и решает этические дилеммы. Художница свободно владеет широким спектром технологий обработки стекла. Стекло плавится, тонируется, гнётся, строится, режется, рвётся, шлифуется, гравируется, а также обрабатывается разными другими способами, встраивающимися в поле авторской техники.
Тема выставки разыгрывается в двух главных композициях, это инсталляция «Тропа идентичности» и группа работ под общим названием «Во власти времени», в которых в современной скульптуре предстают разные этапы человеческой жизни – начало, юность, расцвет сил и угасание. Художница метко называет это «кардиограммой жизни» и хочет напомнить нам об экзистенциальных проблемах и решениях, свойственных каждому этому этапу.
Анда Мункевица. Наблюдатель. Луна в квадрате. 2020. Стекло, расплавленное в форме, холодная обработка. Фото: Оскарс Лекунс
Анда Мункевица – ведущая художница по стеклу в Латвии, она работает с этим материалом более тридцати лет. За это время художница провела 14 персональных выставок в Латвии и за рубежом, а также приняла участие в более чем 60 групповых выставках, фестивалях, биеннале и симпозиумах в 19 странах мира. В течение 20 лет Анда Мункевица руководит художественно-дизайнерской студией по стеклу «AM studio», которая, по её словам, «выросла из небольшого амбара во дворе в студию площадью 4000 м² на трёх этажах».
Но какими бы внушительными ни были цифры, художница напоминает нам, что «стеклу более 2000 лет, а мне только 47. Мне жизни не хватит, чтобы всё об этом узнать!»
Художница признаётся, что ценит моменты, когда в студии никого, кроме неё, нет и она может сама возиться сразу на всех этажах, но свою идеальную работу она постоянно создаёт в собственной голове: «Если у меня есть возможность прогуляться по морю или подняться на Фудзи, это также часть творческого процесса. Арво Пярт и Ханс Циммер по-своему направляют меня во время работы, но это может сделать и композиция „Солнце, Гром, Даугава”, которую я ставлю на полную громкость и танцую, пока стекло плавится в печи!»
Хотя размах ваших масштабных трёхмерных работ поистине поражает воображение, мне запомнилась серия 2017 года – выполненная на стеклянной плоскости как своего рода созерцательные путевые заметки. Откуда такое внимание к зарисовкам и соответствующему представлению их в стекле?
Рисование, которое всегда было со мной и в школе, и в академии, никуда не исчезло. У меня постоянно с собой блокнот, иногда даже несколько. Вместо того, чтобы делать фотографии, я очень часто пробую зарисовать пространство, в котором нахожусь, или свои ощущения. Будь то гора Гайзинькалнс, Мунамегис или высочайшая вершина Японии Фудзи, на которую мне довелось подняться, я запечатлеваю этот момент в линии и материализую его в стекле. Для этого используется техника глубокой гравировки. Для работы Magma Geopark, где изображена раскрывшаяся огненной лавой земля, на месте которой потом появятся камни, я создавала выпуклости на большом матово-чёрном стекле.
Анда Мункевица. Magma Geopark. 2017. Фото: Илмарс Знотиньш
Однако в основном ваш выбор падает на большие форматы и масштабные инсталляции.
Да, надо признаться, что для меня это как-то недостаточно – находиться только в своём теле, поэтому я часто реализую свои планы в монументальном масштабе. Несмотря на то, что стекло – трудный, в чем-то даже трагичный материал!
Даже мои «небольшие форматы» представляют собой работы весом, начиная с 30 кг, которые я привыкла называть «серьгами». Всё, что я могу сама поднять двумя руками, это «серьги»! Но на выставке представлены гораздо более крупные работы.
Вчера для установки одной из работ мне на помощь пришли семеро мужчин, до этого были двенадцать. Конечно, всё начинается с чего-то небольшого по масштабу – с наброска, но потом очень существенно разрастается.
Обработка стекла, управление технологией требует немалых физических усилий, но за плавкой, шлифовкой, полировкой, гравировкой, резкой, выдуванием стоит целый мир чувств и мыслей мастера по стеклу… Какие темы волнуют вас? Что это за внутренние «пересечения», которые вы хотите представить посетителю выставки?
Честно признаюсь, что сейчас я уже не так зациклена на стекле. Для меня уже не так важно стало создать идеальную форму, чтобы потом выставить её в галерее. На этом этапе моей работы и жизни для меня важно быть немного «проповедницей» и донести своё послание. Я хочу, чтобы люди начали задавать себе вопросы после просмотра моих работ. Поэтому недавно я обратилась к другим материалам, например, на выставке можно будет ознакомиться и с работой из курземского морского песка.
Анда Мункевица. Наблюдатель. Янтарный. 2020. Стекло, расплавленное в форме, холодная обработка. Фото: Оскарс Лекунс
Может быть, тогда это какие-то творческие перекрёстки?
Могу сказать, что с такого рода перекрёстками я встречаюсь ежедневно. Непрерывно. Ведь что такое искусство? Это возможность задавать вопрос, искать на него ответ и создавать что-то видимое из материала. Однако перекрёсток – это точка, где тебе предстоит выбирать – идти направо, налево или прямо. Это статичное состояние, а слово «пересечения», на мой взгляд, лучше всего обозначает движение, непрерывное движение, в ходе которого мы должны постоянно делать выбор. Вопрос в том, хорош ли этот выбор? С одной стороны, есть чётко определённые правила и нормы, а с другой – голос сердца каждого из нас. Это и есть пересечение – в какую сторону мы пойдём? Моё пожелание, конечно, заключается в том, чтобы чаще слушать своё сердце.
Насколько вам важно, чтобы зритель понял ваше сообщение?
Я была бы счастлива, если бы хоть один человек понял, что я под всем этим имею в виду. Иначе это не имеет смысла. Я работаю не только на себя, поэтому мне важно быть услышанной. Чтобы этот некий пузырь из моей головы, который вырвался наружу, кто-нибудь поймал. Мне хорошо работается под музыку Арво Пярта – я также выбрала композицию Пярта «Братья» для звукового сопровождения выставки. Мы все братья, мы не просто живём каждый в своём пузыре – каждый со своими заботами и своим телефоном. Так мы никуда далеко не уйдём! И я стараюсь подчеркнуть это и на выставке.
Анда Мункевица и её работа из цикла «Чёрные лошади». Плавленое стекло, горячая формовка, полировка. 2018. Фото: Илмарс Знотиньш. Из собрания художественного музея и сада Ракуси-тей, Япония
Как строится диалог между фантастическим пространством Музея дизайна и вашими работами?
Я абсолютно счастлива, что в моём распоряжении есть это пространство бывшей церкви. Церкви Святого Георгия. Известно, что Георгий сражался с драконом. Это, в свою очередь, связано с темой битвы с демонами. Алтарная часть немного отделена, и там размещено «Чистилище». Перед ним стоит особый реабилитационный сосуд, который похож на крестильный сосуд с водой. Также мне важно показать в выставочном зале начало — начало любого человека, – а также приписанного к нему ангела-хранителя. В моём случае это мои родители – портреты мамы и папы весом 250 кг и шириной три метра.
Анда Мункевица. Танец света. Плавленое стекло, горячая формовка, полировка. 2020. Фото: Илмарс Знотиньш
Вы признавались, что у вас почти человеческие отношения со стеклом. Есть ли в этих отношениях что-то, что до сих пор не даётся вам в руки?
Да, я с этим материалом сосуществую уже почти 35 лет. Это как мой первый муж… или как второй муж… Называйте это как хотите, но у нас такие взаимоотношения! И в этих отношениях стекло бросает мне вызов каждый день! Это делает меня абсолютной перфекционисткой, иначе бы оно меня пересилило. В то же время оно очень эфирно и тонко. Стекло – это скульптура из света, через которую я могу передать свое сообщение. Чем больше я работаю с ним, тем больше открытий. Работа с ним похожа на научный процесс. Хотя говорят, что я дохожу до пределов возможного. Например, витражи, посвящённые январским баррикадам 1991-го в Часовне Пресвятой Богородицы при Домском соборе, выполнены в 10-сантиметровой толщине четырёхметровым сплошным рельефом – они тогда вытянули из меня весь пот, всю кровь!
Анда Мункевица во время работы над «Чёрными лошадями». 2021. Фото: AM studio 
Анда Мункевица и Валентинс Элстс в AM studio с фрагментом работы «Сизифы». Фто: Янис Дейнатс 
Вы говорили, что стараетесь сохранить традиции балтийского стекольного искусства. Что они собой представляют? В чем сила балтийского стекольного искусства?
На мой взгляд, всё-таки такой единой балтийской стекольной традиции не существует – в отличие от Италии или Дальнего Востока, наша местная стекольная традиция формировалась очень недолго. В Латвии она началась с комбината «Māksla» («Искусство»), где производилась стеклянная посуда, с отделения стекла Латвийской академии художеств, а в Эстонии – с Эстонской академии художеств. Это слишком мало времени, чтобы культивировать «традицию». Только сейчас мы начинаем вылезать из направления вазочек и витражей.
Местные особенности, на мой взгляд, обнаруживаются на уровне восприятия природы материала. У эстонцев – это прекрасные пропорции в работах Иво Лиллы, где блестящие плоскости контрастируют с грубыми; в работах литовцев меня впечатляют груды стеклянных блоков, раскрывающих первоначальный смысл самого материала до того, как он был разукрашен. Прикосновение тоже важно.
Анда Мункевица. Страница истории. Стекло с покрытием, плавленое в форме, гравировка. 2016. Фото: Илмарс Знотиньш. Из коллекции Музея художественного стекла в Нотойима, Япония
Это прикосновение природы присутствует и в ваших работах…
Природа — наш величайший учитель. Всегда. Это выше нас, особенно когда мы смотрим на это с точки зрения времени. Поэтому в мои работы вписываются впечатления из разных времён и мест. В какой-то степени это честь – прикоснуться к пятисотлетнему дубу, попросить разрешения снять его форму. То же и с камнем… Это то, что стоит над нашей жизнью.
Каков, на ваш взгляд, текущий статус стекла в искусстве? Как оценивается этот материал в качестве медиума?
Стекло победителем выходит на авансцену прямо сейчас – в XXI веке. Прежде всего, это связано с технологиями. Новые технологии позволяют стеклу войти туда, где раньше это было невозможно. Во-вторых, это связано с архитектурой, которая требует новых решений для этого материала – не только технических, но и визуальных. В искусстве можно говорить о световой скульптуре как о новом типе скульптуры. Стекло не изменилось на протяжении веков – это вечный материал, но его свойства влияют на эмоции, и в стекле мы можем их закапсулировать.
Анда Мункевица. Время жеребёнка. Ветреная невинность. Из цикла «Голубые лошади». 2019. Стекло, плавленое в форме, горячая формовка, холодная обработка. Фото: Илмарс Знотиньш
О работе со стеклом вы как-то сказали: «Она забирает время, силы, пот и слезы и даёт взамен ощущения радости, праздника и неописуемого счастья». Наверное, это называется удовлетворением…
Да, ключевое слово – удовлетворение! Его Высочество Удовлетворение. Единственный путь к счастью лежит через работу. Только так может найти своё истинное осуществление.
Если вы хотите удержаться на велосипеде, вы должны крутить эти педали. Если вы хотите, чтобы животное давало молоко – его надо кормить. Так было всегда и всегда будет. Работа в моём представлении – это высшая из добродетелей. Когда человек перестаёт работать, он перестаёт двигаться – он останавливается и деградирует.
Но удовлетворение даёт и возможность передавать знания и обеспечивать преемственность.
У меня есть и плечо, на которое я могу опереться, – мой муж, с которым мы вместе уже больше 20 лет. Мы оба идём вместе по этому пути – и это ещё одна грань счастья.
Анда Мункевица. 2021. Фото: Янис Дейнатс
