99. В гостях у Веры Мольнар
Разговор с пионером компьютерных технологий Верой Мольнар накануне её 99-летия
Пятого января этого года Вере Мольнар, одной из пионеров компьютерного искусства, родившейся в Венгрии и живущей в Париже с 1947 года, исполнилось 99 лет. Мне предоставилась уникальная возможность посетить её в конце ноября 2022 года, незадолго до этой знаменательной даты. Последние два года её домом стал Maison de Retraite Médicalisé, частный дом престарелых, где у Веры Мольнар есть собственная комната, которая также служит ей мастерской.
Когда мы – давняя подруга Мольнар, искусствовед Юлия Черба (Julia Cserba), и я – прибываем в назначенное время нашего визита, 16:30, Мольнар сидит за своим столом и работает. Она призывает нас снять с лиц маски, пережиток эпохи пандемии, который всё ещё в силе при посещении дома престарелых. На Мольнар красновато-оранжевый вязаный кардиган, гармонирующий с красной оправой её очков; её длинные густые седые волосы собраны в хвост, обнажая высокий лоб. Акценты красновато-оранжевого цвета также доминируют на приколотом к стене принте – плакате выставки Мольнар, проходившей в Galerie Berthet-Aittouares летом 2022 года, где было представлено 40 её коллажей. Экспериментируя с компьютером, она освобождает свои работы от любых ограничений и вносит «лёгкий хаос» в их, казалось бы, математическую и геометрическую точность.
Вера Мольнар. Hommage à Dürer. 2022 / Предоставлено
Galerie 8+4
В работах Мольнар повторяются простые серии мотивов – круги, полумесяцы, бесконечные вариации линий и как бы усечённых квадратов, – олицетворяющие мастерство и в то же время гипнотически умиротворяющий порядок в хаосе. «Я думаю, что любое однообразие и симметрия в жизни должны включать в себя некий момент удивления – стоит впустить немного свежего воздуха», — рассказывала Мольнар в разговоре с Винсентом Бэби, записанном вскоре после того, как за свои выдающиеся заслуги она получила приз AWARE 2018, присуждаемый такой институцией, как AWARE: Archives of Women Artists, Research and Exhibitions.
«Впервые встречаюсь с кем-то из Риги»», – говорит она мне с улыбкой, когда я сажусь на диван рядом со столом. На столе стопка бумаг; на самой верхней написано: «Tableau flottant pour le 99ieme Anniversaire». Мольнар улыбается и говорит, что сейчас она всячески играет с числом 99. Она хочет отпраздновать свой день рождения новой работой – цифрами 99, плавающими в чёрном бассейне. Форма цифр была вдохновлена шрифтом Architype Albers, созданным в 1926 году немецким художником Баухауза Йозефом Альберсом, в котором он свёл формы к чисто геометрическим элементам – квадрату, треугольнику и частям круга, тем самым создав необычный шрифт с трафаретным эффектом
Вера Мольнар. Hommage à Kepes. 2022 / Предоставлено Galerie 8+4
В стопке страниц на её столе есть и алфавит этого шрифта. Вера Мольнар говорит, что пока экспериментирует с небольшими форматами, но при этом мечтает о чём-то очень большом. Она по-прежнему рисует сама, но выглядит это уже не очень хорошо, потому что у неё то и дело сводит руки. Поэтому чаще всего она что-то придумывает, а реальными исполнителями становятся другие. «У меня гениальный ассистент, потому что он понимает, чего я хочу». Сотрудничество между ними длится уже 15 лет.
На вопрос, что для нее значит число 99, она отвечает: «Во-первых, графически – это очень красиво. Во-вторых, физически – это непросто. 99 – это что-то очень поэтичное и волшебное».
Пока мы беседуем, Мольнар спрашивает, осложнила ли нашу жизнь война в Украине. Рядом на полке я замечаю банку с маринованными огурцами. Я не спрашиваю, откуда они, но в этой комнате они излучают тёплую сентиментальность и намекают на преемственность – связь Мольнар с Будапештом всё ещё жива. Музой её матери была Альма Малер (Alma Mahler), и она любила искусство. Семья жила в тогдашнем самом фешенебельном районе города, спроектированном студентами Баухауза, кроме того, у них был летний дом на берегу озера Балатон. Построенный также в стиле Баухаус, он был единственным по-настоящему современным зданием в том районе. В 16 лет Вера Мольнар решила, что хочет жить во Франции, и в конце концов добилась этой цели – после окончания учёбы в Школе изящных искусств в Будапеште (1942–1947) переехала в Париж. Она стала соучредителем нескольких важных французских экспериментальных групп, в том числе Groupe de Recherche d'Art Visuel (GRAV) в 1960 году и Art et Informatique в 1967 году. Долгое время её любимым кафе в Париже было кафе Le Select на Монпарнасе, где она познакомилась с целым рядом легендарных личностей и представителей художественной сцены того времени – это Бранкузи, Кандинский, Фернан Леже, Виктор Вазарели и не только. В 1976 году Вера вместе со своим мужем, художником Франсуа Мольнаром (1922–1993), разработала программное обеспечение Molnart. Она была профессором изящных искусств, эстетики и истории искусств в Сорбонне с 1985 по 1990 год.
Вера Мольнар со смехом говорит, что «визуальное искусство невозможно рассказать», и спрашивает, буду ли я в Париже на этих выходных – до 11 февраля в Институте Листа, венгерском культурном центре в Париже, проходит выставка, посвященная её 99-летию – RE-RÉ-RES – Hommage à Vera Molnar, собрание её последних работ. Они олицетворяют собой постоянное возрождение и реинкарнацию, поскольку Мольнар интерпретирует и перефразирует свои любимые формы и мотивы, демонстрируя почти безграничные возможности их вариаций. Как и свою собственную бесконечную способность вызывать удивление в, казалось бы, столь знакомом, удивляя при этом и саму себя.
Вера Мольнар. Трансформация по диагонали, 2022 / Предоставлено Galerie 8+4
Её работа сочетает в себе тёплое прикосновение руки и отстранённость машины-компьютера, это своего рода гибрид, который также достаточно точно описывает время, в котором мы живём. До того, как компьютер вошёл в её жизнь, Мольнар экспериментировала, создавая программы вручную и переставляя фигуры на сетке, назвав свой метод machine imaginaire («воображаемой машиной»).
«Я работала с визуализацией: придумывала очень простые программы – и выполняла каждый из шагов вручную, один за другим, как если бы они выполнялись машиной. Раньше я занималась конструктивизмом – под влиянием Малевича, Мондриана и Морелле, а до этого занималась кубистической живописью. Кубизм как живописный стиль – образный, но в то же время конструктивный – помог мне. Это облегчило мне переход и подтолкнуло меня туда, где я нахожусь сегодня».
Вера Мольнар. Трансформация по диагонали, чёрный и белый. 2022 / Предоставлено Galerie 8+4
Мольнар занимается изучением потенциала компьютеров в искусстве с 1968 года, когда она впервые получила доступ к ЭВМ в исследовательской лаборатории Сорбонны. Она научилась программировать на примитивном языке Фортран, что дало ей свободу вводить в компьютер бесчисленные варианты алгоритмов и печатать повторяющиеся геометрические фигуры и абстрактные изображения на принтере-плоттере.
Когда её попросили вспомнить, что она почувствовала, когда впервые увидела компьютер, она ответила: «Я уже была готова, потому что слышала о нём. Я знала, что он существует, но, увидев его впервые, прежде всего я быстро поняла, что для меня это будет верный слуга, который будет работать так, как я хочу и когда хочу, – он ведь не состоит ни в каком профсоюзе или политической партии. А во-вторых, я оказалась там в решающий момент. Я начала работать на компьютере, когда в нём ещё не было возможности визуализации, это была просто большая машина без экрана».
В то время доступ к компьютерам был только у учёных: «Время использования ЭВМ для нас считалось в секундах, потому что компьютеров было очень мало. Не то что сегодня. Помню, однажды утром я приехала в вычислительный центр Парижского университета, где работала нелегально. Я не имела права там находиться. Я увидела компьютер, а на нём был маленький телевизионный экран. Я спросила своего помощника – что это? И он сказал: “Это новая электронная игрушка IBM, и она скоро выйдет из моды”.
Но у меня было другое ощущение. При виде экрана я поняла, что для меня это будет настоящий диалог, а это именно то, чего я хотела. Компьютер был словно мой ассистент, только очень быстрый».
Мольнар всегда подчёркивала, что её привлекают искусственные вещи – рукотворные, а не натуральные. «Я люблю всё искусственное, потому что искусство – это и означает искусственное. Потому что многое из того, что мы придумываем в своей голове, – что является частью нашей натуры, следовательно, является естественным – зачастую работает против нас. К сожалению, война также относится к этим вещам. Так что, чем искусственнее что-то, тем я счастливее».
Вера Мольнар. Трансформация по диагонали, чёрный и красный. 2022 / Предоставлено Galerie 8+4
В 1960-х Мольнар обвинили в дегуманизации искусства. «Произведения искусства делают свою работу сами по себе, их не нужно объяснять. Они созданы для того, чтобы их можно было повесить на стену и посмотреть на них. Все они имеют одну и ту же цель, будь то рисунок или любой другой вид искусства», – говорит она. На вопрос, отличается ли и чем мозг художника от «мозга» компьютера, она улыбается: «Мозг может делать миллиарды вещей, а компьютер может создавать только то, что мы уже изобрели в своей голове. Мы командуем. Так что компьютер зависит от нас, а мы не зависим от него. Это как слуга. И есть такие, как я, которым нравится искусственное, у которых хорошие отношения с компьютером, и они могут с ним работать. Но компьютер ничего не диктует, ничего не навязывает».
Отмечая свое 99-летие, Мольнар разработала инновационный перформативный протокол для создания серии NFT под названием «2% хаоса в сотрудничестве», тем самым в очередной раз продемонстрировав свою способность безошибочно чувствовать дух времени.
Она неоднократно признавала, что наряду с искусственным интеллектом существует и искусственная интуиция. Какова роль интуиции в процессе создания искусства? И насколько она важна в процессе создания компьютерного искусства? «Это почти одно и то же. Это трудно объяснить. Возможно, вы перепробовали 1000 вещей, но случай может подсказать и другие вещи, о которых вы даже не подумали. Это похоже на интуицию: вдруг у вас появляется идея, и вы говорите: а что, звучит неплохо! Попробуем так и сделать. И тут на передний план выступает либо интуиция, либо случай».
Юмор всегда присутствует в манере речи Веры Мольнар, и голос у неё молодой, хотя временами она тяжело дышит, и очевидно, что её тело уже не поспевает за текущей в ней творческой энергией. Она извиняется за то, что быстро устаёт, и, прислонившись к шкафу, ищет оранжевую книгу – это вышеупомянутая беседа с ней Винсента Бэби. Может быть, я смогу найти что-нибудь полезное в том, что она ему рассказала, потому что у неё самой уже нет сил повторять это снова и снова.
В конце нашего разговора, когда я спрашиваю её, что же она поняла о себе, занимаясь искусством, Мольнар говорит: «Самое верное, что у меня получилось понять, это то, что я ничего не знаю. Я ничего ни о чём не знаю. В монологе гетёвского Фауста есть очень красивые строки:
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всём
Был и остался дураком.
В магистрах, в докторах хожу
И за нос десять лет вожу
Учеников, как буквоед,
Толкуя так и сяк предмет.
Но знанья это дать не может,
И этот вывод мне сердце гложет.
(Перевод Б.Пастернака)
Это я хорошо усвоила, потому что передо мной было открыто много дверей, и везде за ними были вопросы и не было ответов. Этот монолог из “Фауста” меня очень вдохновляет, и я думаю, что когда-нибудь в будущем я что-нибудь с ним придумаю. Но пока ещё не знаю, что».
А жизнь человека – это тоже алгоритм? «В жизни всегда случаются сюрпризы. Я всегда думаю об этом, они бывают и хорошими, и плохими», – говорит она. А затем спрашивает, не хочу ли я сфотографироваться вместе с ней?
Верхнее изображение: Вера Мольнар
