Герострат понарошку
26/01/2015
Фото: Pecherskiy Gallery
Ростан Тавасиев. Жги!
Москва. Pecherskiy Gallery
21 января – 15 февраля, 2015
У московского художника Ростана Тавасиева длинный послужной список. Он – номинант Премии Инновация, участник выставок и ярмарок по всему миру: от Москвы и Грозного до Парижа и Майами, куратор третьего форума «ART Кавказ NEXT», наконец. Но лучше всего любители современного российского искусства знают его как изобретателя новой художественной практики под названием «бегемотопись» и повелителя семейства плюшевых героев – энергичных пользователей Facebook. В 2013-м в московском Мультимедиа Арт Музее симпатичные Зелёный Куб, Там Пурпурный, Божественный Ветерок, Полная Мысль и другие вовсю общались, постили свои изображения в дневниках и фотографировались с посетителями выставки.
Больше десяти лет Тавасиев возится с зайцами, мишками, утятами, хрюшками и бегемотами из искусственного меха, реализуя с их помощью свои художественные фантазии, живописные в том числе. Он – настоящий «homo ludens». Его ассамбляжи и инсталляции прочно встраиваются в уже почти вековой давности традицию – играя, решать вполне взрослые художественные задачи. И предшественники у него замечательные: от дадаистов и сюрреалистов до поп-артистов и концептуалистов. Не напрасно же он трижды штудировал историю искусства: в лицее им. Карла Фаберже, где получил диплом ювелира широкого профиля, в Строгановке, где не доучился на кафедре коммуникативного дизайна, и в Институте проблем современного искусства, где осваивал новые художественные стратегии.
Марина Печерская и художник Ростан Тавасиев
Шутливые тексты, которыми Тавасиев сопровождает свои проекты, пестрят именами, определяющими совсем нешуточный круг интересов: Кандинский, Кабаков, Ив Кляйн, Пол Маккарти, Шелковский, Осмоловский. А самоирония не отменяет глубинной потребности с помощью игры разрешать ситуацию конфликта или тревоги, которую психологи называют инфантильной регрессией. Впрочем, маэстро бегемотописи и не скрывает своей осведомленности о том, что в игру часто прячутся в поисках защиты и безопасности – он сам с удовольствием учит этому желающих на мастер-классах.
В новом проекте «Жги!», который Тавасиев показывает в галерее Марины Печерской на Винзаводе, он снова играет. Только теперь из игры совсем исчезли симпатичные одушевлённые персонажи. Ситуация гораздо серьёзнее – он играет с огнём. Конечно, всем известно, что играть с огнём опасно. Но разве это может остановить отважного художника? Тем более, он всё так славно придумал. Стены и опорные столбы галерейного пространства затянуты ярко-белым, на белом висят белые планшеты, на полу стоит белый бумажный куб, вдоль стены на белых полках – скомканные листы белой бумаги. И всё это горит. В роли безжалостной, неотвратимой стихии выступает ярко-оранжевый, сияющий синтетический мех. Он окантовывает верхнюю часть стен и столбов, неравномерно съедает прямоугольники планшетов-картин, живописно вспыхивает на клочках бумаги. Он – единственное, что напоминает о весёлых зверушках из прежних работ. Всё тихо, чисто, лаконично. Меховой огонь прикреплён к обгоревшим краям бумаги с ювелирным изяществом (спасибо лицею), тёмные, будто обугленные полоски на линии огня графически организуют пространство (строгановская школа), а количество возможных интерпретаций убеждает в отменном знакомстве автора со всеми стратегическими тонкостями современного искусства (заслуга ИПСИ).
Валерий Леденёв во вступительном эссе, открывающем экспозицию, подсказывает возможные пути интерпретации проекта. Речь идёт о множестве вариантов: и о невидимом глазу огне, всегда готовом вырваться на поверхность, и о мире, объятом пламенем, и о связанной с огнём культурной многозначности, и о тревоге по поводу происходящего в мире сегодня. Заняться подобной литературной и культурологической расшифровкой очень соблазнительно. Можно вспомнить, что в Китае пламя – это свирепость и скорость, а в Индии – мудрость, сжигающая всякое невежество, что в Египте – это вдохновение, а у греков – праэлемент, из которого возникло всё сущее. Но много ли это проясняет в личной мифологии автора экспозиции?
Самое важное, что ему удалось сегодня, – это создать художественное пространство, отказавшись от своих обычных героев и перешагнув через стереотипы привычной работы с материалом. Оказалось, что Тавасиев умеет существовать и без вечных синтетических друзей, что и без их помощи он остаётся легким и ироничным, что он умеет минимальными средствами создавать многозначный мир, умудряясь при этом добиваться пластически совершенного пространственного решения. Оказалось, что он очень внимателен к материалу – искусственный мех у него гипнотизирует зрителя не хуже настоящего огня. Теперь нетрудно себе представить, что в следующий раз художник сможет обойтись без синтетики и придумать что-то совсем неожиданное. Его решения в центральной части экспозиции так точны и лаконичны, что свеча с кусочком меха вместо пламени у входа в галерею и горящие российские банкноты, спрятавшиеся на антресолях и живо напоминающие о нервических героинях Достоевского, выглядят слишком многословными репликами из предыдущих циклов.
Ростану Тавасиеву скоро сорок. Он благополучно выбрался из молодёжного возраста и научился справляться с ужасами повседневности без помощи забавных зверушек. Он нашёл более радикальное средство – огонь. Почти как настоящий. Тоже очень красивый, только совсем не страшный. Поможет ли это завоевать память потомков, пока неясно, но вот современникам новая работа нравится. И помня, что чаще всего в культурной традиции огонь олицетворяет торжество света и жизни над мраком и смертью, стоит поторопиться, чтобы обзавестись красиво скомканным, полыхающим листом бумаги или недогоревшим планшетом из проекта «Жги!» для личного пользования. Ведь это же намного увлекательнее, чем какой-нибудь искусственный камин.
