«Хроника», «Хранение» и «Похороны»
01/09/2015
Комбинация из этих трёх слов и определяет темы проходящей в московском музее современного искусства «Гараж» выставки концептуалиста Вадима Захарова «Постскриптум после R.I.P.» Вадим Захаров – прекрасный художник второго поколения московских концептуалистов. Он – человек универсального дара, умеющий сложнейшим способом инсталлировать пространство, преодолевать жанровые границы искусства (обращаясь к музыке и литературе), при этом всегда держать ироническую дистанцию, спасающую от пафоса, назидания, оставляющую зрителям собственную творческую свободу. К тому же, будучи последовательным концептуалистом, Захаров – рьяный апологет архивов и летописей самого движения концептуального искусства в социальной, культурной жизни России. В последнее время некоторые из прекрасных качеств, прежде всего ирония и самоирония, в его работах редуцировались. С возрастом всё активнее стали появляться назидательные, нравоучительные интонации (они особенно прелестны у концептуалистов, которым пафос заповедан в принципе), сложные интеллектуальные ходы стали заменяться эффектной визуальной публицистикой. В качестве примера можно привести слишком прямолинейное, дидактическое представление смыслов деградирующего общества в российском павильоне на прошлой Венецианской биеннале. Тогда на стенах читались морализаторские лозунги, заставлявшие вспомнить восклицания едущей в пустом трамвае по полю героини актрисы Елены Соловей из фильма Михалкова «Раба любви»: «Господа, вы звери!» Однако общее впечатление от выставки Захарова в павильоне биеннале было положительным благодаря обращению к разнообразным культурным кодам и метафорам.
Вадим Захаров. Автопортрет. 2015
Возможно, понимая, что дидактический пафос сродни бюрократическому начётничеству, Вадим Захаров после своего пятидесятипятилетия решил расстаться и с тем, и с другим. И неизменный спутник концептуального творчества – мир заштатной канцелярии или офиса – попытался использовать на новой выставке «Постскриптум после R.I.P.» в благих целях: в соответствии с той темой, которую организатор этой экспозиции и куратор архива «Гаража» Саша Обухова назвала «милосердие архива». Никаких назиданий и нотаций. Только гигантские двадцать пять монументов в виде обращённых корешком вверх папок-регистраторов. Каждая из них документирует один год (с 1989-го по 2014-й). В ставшем иллюминатором торцевом кольце каждой папки можно посмотреть снятый Вадимом Захаровым в режиме домашнего видео фильм с открытия той или иной выставки концептуального искусства, свидетелем которой был художник за означенный год. Названия выставок написаны на корешке папок над торцевым кольцом. География экспозиций охватывает многие страны мира.
Фрагмент экспозиции. Фото: музей современного искусства «Гараж»
Будучи чудесным мастером впечатляющих визуальных метафор-метаморфоз, Захаров превратил каждую из папок-монументов в подобие надгробия протестантского кладбища. Здесь точно подано воплощение понятного в широком культурном обиходе, пришедшего из постромантических и модернистских (авангардных) времён сравнения архива с кладбищем. Хороша и игра слов в случае с аббревиатурой R.I.P. Заглянем в англо-русский словарь (https://acro.maximals.ru/?text=RIP, дата обращения: 30.08.2015). Вот какие неожиданные расшифровки там предлагаются:
|
rest in peace (лат. «requiescat in pac») |
покойся с миром; да упокоится в мире; мир праху твоему |
|
|
|
|
Raster Image Processor |
процессор растровых изображений; растровый процессор; процессор растрирования изображений |
|
|
|
Remote Image Processing |
удалённая (дистанционная) обработка изображения |
|
|
|
Routing Information Protocoll; Routing Information Protocol |
протокол маршрутной информации; протокол данных маршрутизации; протокол обмена информацией о маршрутизации |
|
|
|
resin-in-pulp (process) |
процесс топкого обмена в пульпе |
|
|
|
reliability improvement program |
программа повышения надёжности |
|
Оказывается, спектр толкований включает и кладбищенские темы, и протокольные, и обмен информацией, и тиражирование изображений. Расшифровка R.I.P. даже связывается с программой повышения надёжности в нефтегазовой промышленности – сферы, принципиальной для менеджмента всех культурных и прочих институций современной России.
Вид экспозиции. Фото: музей современного искусства «Гараж»
Более всего «воодушевляет», что экспозиция архива в «Гараже» забавно актуализирует введённое концептуалистами понятие «пустотный канон». Программа Захарова – это методичное воплощение нигилизма. Она в принципе ни о чем. Ведь за двадцать пять лет представлен не полноценный архив выставок российского концептуализма в мире. Если бы были указаны все, проходившие в мире в течение 25 лет выставки российских концептуалистов и художников их круга, архив Захарова позволил бы работать с ним профессионально. Нет, в данном случае представлены только те выставки, на которых побывал сам художник. Добрая половина из них – его собственные. В торцевых кольцах-иллюминаторах, которые при желании можно сравнить с отверстием в гробу, на месте лица покойника, демонстрируются видео такого качества, что к слову «нигилизм» как-то само припутывается понятие «аннигиляция»: уничтожение и смысла высказывания, и интереса к нему. Смотреть эту выставку будет интересно только тем, чьи имена написаны на папках, и ближнему кругу друзей и родственников.
Николай Панитков, Елена Елагина и Андрей Филиппов на открытии выставки «MANI Museum. 40 Moskauer Kuenstler» в монастыре кармелиток во Франкфурте-на-Майне 26 марта 1991 года
Волей-неволей эта экспозиция обозначила ещё одну проблемную зону, которая сегодня мучает и ссорит (особенно в социальных сетях) поколение художников 80–90-х. Обозначим её – нарциссизм. Безудержное любование собой и нечуткость к голосу, творчеству, личности другого, нежелание понять другую позицию, отнестись к ней с уважением – бич нашего арт-сообщества. Вадим Захаров с пафосом героя пишет о том, что для подготовки архива в «Гараже» он два месяца (sic!) сидел по 10–12 часов, только и занимался, что монтажом. Но разве это много для художника? Что за неуместное откровение? И что в итоге с результатом? С его стороны – нарциссизм, когда имя и фамилия «Вадим Захаров» читаются во множестве почти на каждом корешке. Со стороны зрителей – неловкий вуайеризм, когда мы подсматриваем в дырочки за случайной нарезкой из хоум-видео. Словно подглядываем за чужой частной жизнью. В интервью газете «Ведомости» художник после откровения о 12-часовом рабочем дне в течение двух месяцев всё же позволил себе моралите в адрес живущего в России племени младого, незнакомого: «Так ведь нет ничего нового в современном искусстве! Я как художник с удовольствием чувствовал бы сопротивление молодёжи, но его нет! Меня никто не толкает в спину: подвинься, это наше время».
Фрагмент экспозиции. Фото: музей современного искусства «Гараж»
На вопрос критика Ольги Кабановой «здесь или вообще нет ничего нового?» в том же интервью Вадим Захаров ответил: «Здесь! Там-то полно! А это классное ощущение, когда тебя толкают в спину. Но вот был я недавно на молодёжной выставке – нет там ни грамма энергии».
Это просто удивительно, как легко из славного германского далёка (где в основном живет Вадим Захаров) видятся во всех подробностях процессы молодого искусства России. Так же детально и исчерпывающе, как архив концептуальных выставок за 25 лет по миру в его гробиках-папках! Германское далёко, не будь ты к нам жестоко!
Достойно глубокого уважения желание сотрудников «Гаража» систематизировать знания, выполнять просветительскую миссию, создавать архивы. Но если архивы будут такими, как у Захарова, то в сухом остатке отложится лишь канцелярская бюрократия, вечная спутница совриска и его институций.
