Робот Дубос и Фейсбук
25/04/2016
В Московском выставочном объединении «Манеж» (филиал – «Рабочий и колхозница» на ВДНХ) Электромузей открыл экспозицию «Говорит и показывает ФБ». Автор Владимир Дубосарский предлагает оценить радикальную идею отказа от феномена художественной индивидуальности в пользу демократии сетевого творчества.
В принципе, выход известного мастера российского поп-арта Владимира Дубосарского в сеть закономерен в свете этапов его творческого пути. В 90-е сформировался стиль тандема двух мастеров – Владимира Дубосарского и Александра Виноградова. Это были монументальные полотна с хороводами неких узнаваемых и одновременно инфернальных существ. Существа вытягивались в некие парадные процессии, раскрывающие подсознание, фетиши эпохи дикого капитализма. Политики, модные товарные марки, сувенирная русская природа, птицы-тройки, демоны, доступные российские проститутки в откровенных позах, члены художественного сообщества, соблазнительные яростные или ластящиеся звери собирались в узор, вышитый одновременно ущербным и высокомерным, трусливым и чванливым, жадным до роскоши и престижа, при этом – не умеющим работать и уважать труд, по-детски верящим в чудо, а не в разум подсознанием олигарха или яппи ельцинской и первого периода путинской (лужковской для Москвы) эпохи. Картины тандема были одновременно концептуальным критическим месседжем и предметом соблазна, потакающего самолюбию сильных мира сего. В этом их проблема и причина того, что искусство тандема уязвимо для критики. Можно согласиться с куратором новой выставки Алексеем Шульгиным в том, что искусство Дубосарского–Виноградова по определению перформативно. В общем, изначально – оно не про живопись вообще, а про её значимое отсутствие. Картины написаны намеренно бескачественно, с замыленной приблизительной цветовой и световой режиссурой. Фактура, стёртая в деталях, представляет собой неловкую имитацию бравурного стиля под кодовым названием «энергичная кисть». То есть картина изначально мыслилась, наверное, как обвинительный документ обществу алчного нуворишеского потребления. Однако как-то невзначай она с этим обществом потом уютно солидаризировалась. Эту размашистую имитационную живопись стали покупать богатые коллекционеры и «чисто конкретно» считать шедевральной. Ирония превратилась в апологетику. Социально-критический пафос даже на уровне сюжетов повыветрился. Вместо макабрических троек и терминаторов в сосновом лесу появились серии с бесконечными пати под водой, вечеринками и фуршетами. Вполне определённым стало обвинение этого искусства в грехах потребительского буржуазного салона.
Владимир Дубосарский. Летом. 2014
Фотография (автор Елена Холкина), заинтересовавшая художника
Дабы вернуть реноме актуального художника, Владимир Дубосарский пошёл на мужественный и радикальный шаг: он взломал коды собственной художественной лаборатории, окончательно дискредитируя, профанируя понятие живописного метода как такового. Если уж плохая живопись, то пусть будет без автора, без стиля и без старомодного понятия эксклюзивности, уникальности. Вступив в сговор с Алексеем Шульгиным из Электромузея (программно утверждающим, что никакой эксклюзивности в век тотальных медиатехнологий быть не может), Дубосарский представил проект того, как живопись поселяется глубоко внутри сетевого фейсбучного искусства. Экспозиция состоит из пяти частей. Двенадцать картин по периметру зала показывают те переведённые в живопись образы ФБ, которые как-то когда-то взволновали художника. При этом точной мотивации искать не приходится. Тут важны легчайшие касания памяти. Дети, девушки, пляжные сцены, художник Михаил Рогинский, другие герои и сюжеты образовали круг референций и задали параметры общения с серией у зрителя. Напротив входа движется фейсбучная лента с постами о выставке. На вернисаже выступали перформеры – участники ФБ-комьюнити, практикующие сетевое искусство. Среди них – шаман Герман Виноградов, преподаватель Школы фотографии Владимир Могилевский, перформер, или, по собственному определению, «фуршетный критик» Марина Руденко… Четвертой частью была аудиопьеса по мотивам обсуждения творческого метода Владимира Дубосарского. Алексей Шульгин настаивает на том, что главной является пятая часть: маленький кинозал, в котором демонстрируются генерированные компьютерной программой фотографии ФБ в манере живописи Дубосарского, в просторечии – «Робот Дубос».
Все пять частей вместе создают такой тотальный перформанс на тему сетевого искусства и его героев. Проблема, однако, в том, что в духе общей содержательной редукции любого художественного высказывания в современной России дальше карнавальной репрезентации проблемы на этой выставке продвинуться не удалось. Выставка скорее относится к проблематике досугового времяпрепровождения, entertainment, нежели ставит серьёзные вопросы самоопределения искусства в эпоху тотального информационного обмена.
Владимир Дубосарский. Гольф. 2014
Дело в том, что сама живопись Дубосарского намеренно «никакая», программно бескачественная (о чём уже говорилось). Сымитировать ее на компьютере, вероятно, можно с абсолютной точностью. В царстве симулякров симулякр симулякрам самый что ни на есть истинный брат – симулякр. Взлом системы в данном случае привёл к некой тавтологии. Угрозы эксклюзивности не наблюдается, потому что в основе имитации был не эксклюзив, а имитация. На уровне продукции компьютерных программ имитация отчётливо авторского стиля выглядит как неловкое невежество, потому как у тех, кто совершил открытие новых возможностей языка, всё основано не на правилах, которые создаёт себе компьютер, а на отступлении от них. Ему, бедному, не понять, что там, где по логике должен быть зелёный, художник – бац – и зажигает красный, где надо вести прямую линию до конца, гений ведёт кривую, и т.д. Нет усреднённого кода гениальности! Так что вся эта компьютерная революция прощания с авторством, шедевром и гением становится весёлыми дизайнерскими картинками дурновкусных глянцевых журналов бесящейся с жиру буржуазии.
Владимир Дубосарский. Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
Тем не менее выставка и поступок художника скорее удачны и вызывают уважение. Они заставляют задуматься о сути сетевого искусства как такового и роли в нём социальных сетей. Что сегодня авторское право на имидж? В каком случае использование чужого образа можно расценивать как плагиат? Каковы возможности социальной коммуникации в сфере сетевого искусства? По опыту преподавания в Школе фотографии имени Родченко я знаю нескольких интересных мастеров нового поколения, которые эти вопросы талантливо себе задают. Один из них – Максим Махов, один из лучших экспонентов прошедшей в Галерее на Шаболовке выставки учеников Школы. В витрине художник собрал вызволенные из сети и распечатанные в чёрно-белом разрешении фотографии о сегодняшнем опыте понимания темы Кавказа. Сопроводил очень искренними и личными комментариями, в том числе о том, что составить собственное представление об этой теме невозможно, ориентируясь на объективную, казалось бы, информацию документальных свидетельств. Предлагаю комментарий Максима на тему авторских прав в сетевом искусстве и возможности новой в нём революции: «Сегодня мы наблюдаем, с одной стороны, в связи с глобализацией, развитием соцсетей и доступностью скоростного интернета (в частности, мобильного) колоссальное увеличение и открытость разного рода цифрового материала, что во много раз расширяет возможности для художественной деятельности. По этим же причинам окончательно растворяется идея оригинальности любой идеи в принципе. С другой стороны, законодательная часть на предмет авторского права, наоборот, становится всё жестче, совершенствуются способы идентификации плагиата. И это один из забавных парадоксов нашего времени. Он отчасти меня волнует и вдохновляет, и мне импонируют авторы, которые так или иначе пытаются работать с этим, к примеру, наш Георгий Пузенков или зарубежные Ричард Принс, Шерри Ливайн, Херманн Цшигнер. Возвращаясь к формированию художественного языка, в идеале любую частицу этого мира (в том числе виртуального) возможно будет использовать для создания и реализации художественных высказываний, так же как мы используем слова в устной и письменной речи, не задумываясь о том, кто первый придумал букву Я». О возрождении интереса к нет-арту: «Я думаю, что пока не сформируется чёткая позиция или оппозиция по отношению к существующей системе современного искусства и не будут решены связанные с этим трудности, второй волны нет-арта не случится, он так и останется своеобразной субкультурой».
Владимир Дубосарский. Айдан. 2014
В самом деле, часть не может быть больше целого. Пока будем учиться предъявлять сетевому искусству серьёзные, многоуровневые вопросы. И станем готовиться к более масштабной выставке «Говорит и показывает ФБ», где сюжет с Дубосарским займёт свое адекватное место.
