Когда дома говорят
Фестиваль паблик-арта «Арт-проспект» в 5-й раз открылся вчера в Петербурге
23/09/2016
Паблик-арт в России – искусство в диковинку. Чего ещё ждать от современных художников, как не подвоха или же чего-то несовместимого с представлениями о том, каким должно быть искусство. А оно в обывательском понимании сегодня – либо необходимый для украшения быта дизайн, либо обязательно про духовность – вечные ценности, которые у нас постоянно под угрозой осквернения и поругания. Современное искусство упрекают в непонятности и оторванности от жизни, и, возможно, в этом есть своя правда. Однако же в его арсенале есть разные возможности репрезентации себя, и паблик-арт здесь – как раз тот жанр, который самой своей спецификой предполагает выход в открытое общественное пространство, навстречу людям.
Петербургский фестиваль «Арт-проспект» планомерно осваивает город, каждый раз охватывая небольшие участки. На этот раз был выбран Адмиралтейский район, с большой разбросанностью адресов, с включением большого числа организаций (Смольный институт на Галерной, Музей связи, ДК связи, клуб «Пальма», музей А.Ахматовой). Планомерная кропотливая работа организаторов этого сезонного мигрирующего фестиваля создаёт чрезвычайно важный прецедент непосредственного знакомства жителей данного района с современным искусством, налаживания работы с администрацией, с чиновниками, убеждения тех и других в необходимости такого рода деятельности. Тема уже 5-го фестиваля – диалог, что как нельзя лучше отражает саму идею выхода искусства в публичное пространство: плодотворное взаимодействие с городской средой; с историей и культурой каждого конкретного места, будь это дом, двор или сад; с людьми, проживающими здесь; наконец, это и диалог художника с самим собой, уяснение возможностей своего языка в открытом проговаривании вещей, имеющих сугубо личную историю.
Лера Лернер пришивает на одежду яркие зазывные предметы и расписывает глаза всем желающим, «заражая» их «лернянкой» – одной из разновидностей искусства, живущего прямо в городской среде
В день открытия фестиваля произошло нечто небывалое: ожил, заговорив на разные голоса, вот уже несколько лет почивший Дворец работников связи на Мойке. Дом ухал, рычал и стонал, как раненый Кинг-Конг, в нём слышалось пение, временами не то глухие удары колокола, не то эстрадная музыка – то громко, то тихо, создавая настоящее ощущение того, что перед нами живое существо. Так простым и эффектным жестом молодой художник Никита Селезнёв своей работой («Фонационные связи») вернул упразднённый ДК связи в жизнь, напомнив о его существовании. Дом жаловался на судьбу громко и безучастно, и этот леденящий душу хоррор вторгался в городское пространство разительным диссонансом. Звуковое начало соединялось с визуальным – обветшавшими фасадами конструктивистской постройки, некогда переделанной из бывшей кирхи, унылыми заплатами зелёной строительной сетки.
Ещё одна, но уже камерная аудиоинсталляция разместилась прямо у входа в Музей религии на Почтамтской («Слушая город» американской художественной группы LudiCity). Здесь, как и ещё в нескольких местах города, в каждом аудиобоксе был смонтирован звуковой альбом, отсылающий к определённым моментам исторического прошлого Петербурга. Подсоединив свои наушники к звучащему устройству, вы могли тем самым выйти на связь окружающим пространством, услышать его ушедшие голоса. Тему сообщений и диалога двух городов, двух Санкт-Петербургов – российского и американского – раскрывала британская художница, работающая в Нью-Йорке, Эллен Харви («Неправильная сувенирная лавка»). В музее связи она разместила большую рекламную тумбу с почтовыми туристическими открытками – видами небольшого городка Санкт-Петербург во Флориде, создав своего рода шуточную обманку для посетителей, пожелавших взять на память открытку с видами Санкт-Петербурга. Художница рассказала, что когда в Америке в поисковой системе запрашиваешь виды Санкт-Петербурга, то появляются изображения американского тёзки нашего города. Таким образом, её проект – про совершенное незнание о существовании друг друга даже в наше время разомкнутого сетевого пространства и о возможном преодолении этой изолированности.
«Портрет с зеленой тумбочкой» Никлауса Рюгга
Для фестиваля важна сама идея размыкания локальности за счет привлечения зарубежных художников, имеющих опыт работы в сфере паблик-арта и искусства взаимодействия. Так, в одном из дворов по переулку Пирогова у брандмауэра художник Никлаус Рюгг установил переносную фотостудию («Портрет с зеленой тумбочкой»), где каждый желающий мог бы сфотографироваться с тем, чтобы потом стать частью коллективного целого. Зелёная тумбочка, очевидно найденный здесь же объект, покрашенная и инсталлированная в идеальное пространство с розовым и желтым а-ля Дэвид Хокни, выполняла роль фокусировки общественного пространства для всех в личное, приватное.
На этом же брандмауэре петербургский художник Стас Багс создал монументальную фреску, увековечив расцветающий одуванчик со срезанным корнем, напоминающим сердце. Изображенный как на гербарии, мёртвый цветок жил, чудесным образом паря на стене, подобно вещам-видениям на картинах Рене Магритта. Багс целенаправленно работает как стрит-арт-художник, и его гигантский кит, созданный для фестиваля 2014 года, до сих пор жив на стене дома в Петроградском районе.
Фреска Стаса Багса
Однако особенность большинства фестивальных работ – в их временном характере. И если одуванчику суждена ещё долгая жизнь, то эфемерным граффити Александры Гарт («Пастельные сцены»), разместившимся во дворе дома на канале Грибоедова, скорее всего, увы, уготована иная участь. Художница буквально вырастила в самой фактуре стен свои рисунки, обыграв трещинки, пятна плесени, выбоины, провода как составные элементы граффити. Самолётик, рожица, гриб мухомор, ядовитая красавица, проступившая в облетевшей штукатурке, нахохлившийся голубь, пёрышко, бабочки стали органичной частью повседневной городской культуры народных граффити, когда дети или подростки мелками могут писать на стене и на асфальте всё, что пожелают. Так Александра Гарт, следуя завету Леонардо да Винчи всматриваться в пятна плесени на стене, дабы развивать воображение, побуждает зрителя, оказавшегося в этом или подобном ему дворе, к внимательному взгляду вокруг себя.
Граффити Александры Гарт «Пастельные сцены»
Такое же сосредоточение и погружение в среду требуется в другом её проекте, созданном совместно с Юрием Штапаковым для внутреннего сада дворца Юсупова на Мойке («Что помнят деревья»). Гуляющие слышат доносящиеся из деревьев голоса людей, рассказывающие какие-то свои истории: «живые свидетели прошлого, мирных прогулок и кровавых убийств… что они помнят и что могли бы рассказать нам?» Эти голоса невольно играют роль манка, подводя зрителя к горке на склонах и на вершине, на которой Александр Шишкин-Хокусай создал масштабную инсталляцию («Белый шум»), расставив своих безымянных фанерных героев, как стоп-кадры из фильма ужаса, разыграв драматургию происходящего как постепенно разворачивающуюся в пространстве сцену. Художник никогда не проясняет сюжет мизансцен, организованных с помощью его стаффажных персонажей. Он обыгрывает всегда некое напряжённое психическое состояние ожидания, томления, предчувствия просветления, страха, надежды или ужаса. Кочующий театр Шишкина-Хокусая в данном случае представляет эпическое действие, где нарастающий драматизм происходящего вырастает в сцену молчаливого предстояния свершившемуся. Спиленные, поваленные, вырванные с корнем деревья-силуэты, смиренные женщины в платочках, волки (или койоты, как утверждает сам художник, отсылая к Йозефу Бойсу с его шаманской ворожбой) замерли, внимая чему-то неизвестному. Это, как утверждает художник, вслушивание в тишину, в себя, возможно, даже в нанозвук, который сообщит нам Нечто, чего мы давно уже ждём.
Александр Шишкин-Хокусай создал масштабную инсталляцию «Белый шум»
Проект Алёны Терешко «Соседи»
Целый ряд проектов фестиваля предполагал активное вовлечение жителей в процесс создания работы и даже непосредственное их участие. Алена Терешко облюбовала двор на Галерной улице, где знакомство с жителями дома, его старожилами, позволило художнице на основе их рассказов составить портрет дома и его обитателей («Соседи»). В сумерках на колоссальных размеров брандмауэр проецировалась видеоанимация, где глухая стена дома высвечивалась светом историй, рассказанных голосами героев её исследования, так, что создавался эффект раскрытия внутреннего бытия дома, обращённого в прошлое. Трогательные лирически-исповедальные истории вкупе с таинственной атмосферой двора со светящимися в темноте окнами создавали эффект погружения в саму живую ткань жизни, скрытую от посторонних глаз. Надежда Чернякевич решила привлечь к своему проекту пожилых людей, дав им возможность провести ряд кулинарных мастер-классов прямо во дворах. Тем самым художница создавала условия для изменения отношения к людям пожилого возраста со стороны их соседей, поскольку сейчас в центре города мы наблюдаем картину резкой социальной и экономической дифференциации его жителей. Во дворе, где женщины-кулинары делились своим опытом приготовления еды, на стене дома разместилась карта-схема метрополитена Петербурга, где с помощью условных символов обозначались адреса, где располагаются различные институции, занимающиеся современным искусством, – музеи, галереи, лофты, библиотеки, студии, арт-пространства и др. Это карта одного из кураторов фестиваля Анастасии Скворцовой, справедливо полагающей, что такого рода информация должна быть доступна жителям и гостям города.
Карта Анастасии Скворцовой
Превращение обычных прохожих в ходячие арт-объекты можно было наблюдать в проекте Леры Лернер («Лернянка»), петербургской художницы, занимающейся социально вовлечённым искусством и работающей с «городскими сумасшедшими». Художница пришивает на одежду яркие зазывные предметы: цветы, игрушки, посуду, расписывает глаза всем желающим, тем самым «заражая» их «лернянкой» – одной из разновидностей искусства, живущего прямо в городской среде. Прививая таким образом современное искусство и выпуская «заболевших» им прямо в город, она провоцирует в дальнейшем спонтанную коммуникацию, поскольку эти люди неизбежно будут привлекать к себе внимание. Вообще, в этом году фестивальные художники очень ответственно и избирательно отнеслись к выбору аудитории. Есть проекты, специально предназначенные для детей, – это экскурсии по маршрутам фестиваля, которые проводят и Лера Лернер, и воронежские художницы Анна Курбатова и Ирина Аксенова. Это перформанс Семена Мотолянца, который с помощью своих «карманных критиков» (маленьких фанерных голов с изображениями двух лиц, обменивающихся изречениями-сентенциями) вовлекает зрителей, которые на время прогулки по фестивальным объектам могут встретить других временных владельцев голов и обменяться с ними. Это Александр Морозов, в саду Анны Ахматовой соорудивший вышку для наблюдений за птицами и проводящий мастер-класс по созданию рисунков, регистрирующих их полёты. Это группа «Север-7», собравшая коллекцию разговоров местных жителей и разделившая их на два типа – «оптимистическую» и «пессимистическую», предоставив слушателям выбрать любой из них. Это Питер Хаакон Томпсон, обыгравший язык морских флагов, так что каждый мог вести друг с другом диалог посредством вывешивания на флагшток своего сигнального сообщения. Так, игровыми приемами, художники активно вовлекают зрителей в современное искусство, благодаря «Арт-проспекту» всё более становящееся органичной частью городской жизни.
Перформанс Семёна Мотолянца
