Ностальжи-коллекция
«Оттепель» в Третьяковской галерее
15/02/2017
14 февраля, в день открытия главной программы фестиваля «Оттепель» – одноимённой выставки в Государственной Третьяковской галерее, – погода идеально, что называется, подыграла: высокое звонкое небо в лазурных прогалинах средь пастельных облаков, прозрачный воздух воодушевляли. Смущали другие прелести оттепельной погоды: лужи, чавкающий под ногами снег цвета лежалой халвы, промозглый сырой ветер… Выставка в Третьяковке отлично тематизирует сверкающий купол неба, прогалины и воздух. Лежалая снежная халва и промозглый ветер в сценарий не входят.
Даже в городской топографии выставка оказалась сердцем фестиваля «Оттепель», посвященного либеральной культурной политике СССР после времен тоталитарного террора (приблизительная хронология периода: 1954–1968). Она занимает огромный ангар ставшего меккой культурного туризма здания ГТГ на Крымском валу. От неё протянутся как минимум два луча. Один – через Москву-реку к Музею Москвы, где уже работает экспозиция «Московская Оттепель. 1953–1968». Второй – также через Москву-реку, к Государственному музею изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. В нём 7 марта откроется выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы. 1945–1968». Программа «Лицом к будущему» посвящена послевоенному искусству Европы в спектре основных тенденций, направлений, стилей и методов, в которых отчаявшееся и разуверившееся в классическом гуманизме человечество пыталось найти искренние и не пафосные формы общения. В репертуар тем, предложенных немецкими кураторами Экхартом Гилленом, Петером Вайбелем и россиянами Данилой Булатовым, Александрой Даниловой, войдут образы поп-арта, информель, акционизм, кинетизм, новый реализм и т.д.
В.Н. Гаврилов. Кафе. Осенний день. 1962. Холст, масло. Третьяковская галерея
«Оттепельные» программы российских выставок структурированы по более привычному для россиян принципу приятной ностальгической коллекции. Глобальные философские темы, равно как и творческие методы, не выбраны структурной основой. В Музее Москвы разделы названы словами-семафорами, сигналящими о принципах монтажа произведения советского оттепельного искусства: «решётка», «капсула», «ритм», «структура»… Они действуют как дорожные знаки на шоссе или знаки препинания в предложении. При этом суть высказывания может быть какой угодно: от дизайна обоев до эстетики кино Марлена Хуциева. В большом проекте ГТГ (среди участников – тридцать три институции, множество частных коллекций) разделы напоминают темы литературных эссе, рубрикации газетных полос или задания дипломных живописных картин советских художественных вузов: «Разговор с отцом», «Лучший город Земли», «Международные отношения», «Новый быт», «Освоение», «Атом – космос», «В коммунизм!» Сразу вводится тема ностальгии и некоего нахождения внутри локальной культурной памяти.
В.Е. Попков. Двое. 1966. Холст, масло. Третьяковская галерея
Экспозиция в Музее Москвы спроектирована под руководством Александры Селивановой и Евгении Кикодзе. Дизайн сделан модным архитектором молодого поколения Константином Лариным. Выставка в ГТГ собрана благодаря команде Кирилла Светлякова, инсталлирована она под руководством мэтра современной российской архитектуры Владимира Плоткина. Владимир Плоткин отлично смог раскрыть пространство большого зала ГТГ на Крымском (кстати, детища зародившегося в оттепели интернационального модернизма) в качестве огромной городской площади, от которой бегут лучи разных историй. Действительно, много воздуха, света, в то же время задан чёткий экспозиционный ритм, рифмующийся со строгими модулями модернистского дизайна 1960-х годов.
Фото: Сергей Хачатуров
Если в ГТГ принята метафора ждущего позитивных перемен городского пространства, то в Музее Москвы получился образ оттепельного универмага с секциями, разделёнными лёгкими решетчатыми перегородками. Вспоминается идеальный оттепельный образ прозрачного магазина, ориентированного на творчески мыслящего и сознательного покупателя: универмаг «Москва» на Ленинском проспекте, 1958–1963, его создала архитектурная команда под руководством Ю.С. Пересветова. Все разделы выставки в Музее Москвы предлагают богатый ассортимент интеллектуальной продукции эпохи: от бытовых предметов, включая, например, любимую с моего детства «Ригонду» – изготовленную в Риге ламповую радиолу с проигрывателем грампластинок, до серии абстрактной живописи недавно скончавшегося корифея неофициального искусства СССР Юрия Злотникова. Образ ностальгической коллекции в Музее Москвы намеренно усилен. Оттого, в отличие от пространства ГТГ, в залах тесно. Характерно, что придуманные известным композитором Сергеем Невским акустические комнаты с коллекциями музыки и звуков оттепели (от джаза до минимализма) представляют собой клаустрофобные чёрные камеры, где света нет вообще.
Оба проекта очень богаты на вкусные, доставляющие приятное касание ретрострун души детали. Кураторская группа ГТГ, например, зорко увидела параллели фотоколлажей репортера Ю.А. Туманова, превращающего фиксацию физических опытов с электронами в чистый оп-арт, со световыми проектами советских художников-кинетистов группы «Движение». В разделе «Атом – космос» что ни экспонат, то новелла. «Проект памятника динозаврам» Н.А. Силиса – наш ответ необруталистским скульптурам Генри Мура, Барбары Хепуорт. Таинственно светятся психоделические картины, стеклянные предметы, инспирированные физическими опытами с электричеством и атомной энергией. Особую детскую нежность излучает микроприёмник 1965 года, трогательный пластмассовый прародитель современных плееров, который Хрущёв подарил в своё время английской королеве Елизавете II.
Фото: Сергей Хачатуров
Апогей темы «Космос – на продажу»: изготовленная Рижским электромашиностроительным заводом стиральная машина «ЭАЯ-3» 1954 года выпуска. Она напоминает спутник. Её цилиндрический корпус с ножками-крыльями, стержни-рукоятки с шарами-набалдашниками, металлический обод сулят грёзы о неких состояниях невесомости, полетах, левитации. Как в действительности работала подобная космическая машина, может напомнить фильм Ролана Быкова «Внимание, черепаха!» Там профессор в исполнении Алексея Баталова стирал в подобном аппарате носки. Машина хрипела, выла, содрогалась в конвульсиях. Крутила носки добрый час. Потом выплюнула их рваными.
Советской версией отпочковавшегося от поп-арта стиля кэмп, по версии Сьюзен Зонтаг, ростка цветистой чувствительности, неотделимой от квир-фантазий, можно считать картину Л.С. Щипачёва 1961 года «Русская берёзка на Луне». Два сентиментальных красавца-атлета-космонавта, медитирующих в открытом космосе у тоненького прутика с зелёными листочками, могут уплыть на своей ракете прямо в пряный мир искусства Пьера и Жиля.
Фото: Сергей Хачатуров
Ну и, конечно, один из безусловных хитов выставки в ГТГ: головы-пробки физиков и членов семьи академика Петра Капицы. Они сделаны керамистом Г.В. Куприяновым в традициях скульптурных шаржей эпохи Оноре Домье. Символизируют отчаянную, высокоградусную крепость союза физиков и лириков эпохи.
Выставка в образе коллекций приятных ностальгических раритетов хороша своей свободой общения со зрителем. Она не навязывает ему жёсткий сценарий и пробуждает творческую фантазию в восприятии и навигации по темам и вещам. Однако имеется и опасность: её контекст с трудом преодолевает порог локальной интерпретации. Полагаю, чтобы выйти на иной уровень диалога, возможны два пути. Первый: выставка-исследование. Преодолеть искушение быть ведомым прихотливым и затейливым материалом, а дистанцироваться от него на почтенное критическое расстояние. Тогда к богатой экспозиции работ российских художников оттепели требуется комментарий из параллельных культурных сообществ по всему миру. Как архитектура СССР 1960-х конкретно соотносится с английским необрутализмом, какие сигналы шлют работы Нусберга Виктору Вазарели, в чём узор на тканях близок американскому минимализму 1960-х, а в чём советской книжной графике 1920-х годов… Эти и множество других вопросов могли бы обозначить контуры визуального исследования.
Второй путь: увидеть эпоху во всех её противоречиях, трагических разломах и, не щадя зрителя, вбросить его в самую гущу политической и культурной битвы за свободу и против неё. Такой путь выбран на образцовой в плане стратегии вовлечения экспозиции «You say you want a revolution» в лондонском музее Виктории и Альберта. Завершающаяся в конце февраля выставка названа строчкой известной песни Beatles и посвящена периоду тектонических сдвигов в культуре 1960-х, времени революционных потрясений в интеллектуальной жизни. Борьба за личность, её эмансипацию от догм и диктатуры стереотипов, антиимпериалистические и антивоенные программы определили ренессанс новых форм и стилей в искусстве, музыке, литературе, философии. Точно срежиссированное звуковое пространство экспозиции даёт отличный эффект присутствия. Посетитель, надев наушники, оказывается в буквальном смысле в эпицентре жарких баталий, манифестаций, дискуссий, митингов. В связи, например, с вьетнамской войной он попадает прямо внутрь антивоенных фильмов. Зайдя в другой зал, он оказывается на сцене с рок-музыкантами, в третьем он участвует в жарких дебатах на тему равноправия национальных и секс-меньшинств. Такие проекты воспитывают, казалось бы, старомодные качества: гражданскую свободу и ответственность.
Фото: Сергей Хачатуров
Оттепель, увы, богата трагическими противоречиями. Достаточно вспомнить расстрел рабочих в Новочеркасске (1962), фиаско плана продуктового рая, травлю Бродского и других, Карибский кризис (1962), ну, и логичное прощание с надеждами на социализм с человеческим лицом – вход советских танков в Прагу в 1968 году. За исключением немногих материалов о поддержке СССР кубинского народа и открытия советскими людьми Америки никакие проблемные темы на оттепельных выставках не затронуты. Это обидно, так как наводит на мысль о том, что индустрия развлечений важнее необходимости формирования гражданского общества, честного в трудном диалоге с Историей. Однако опровержения подобному пессимизму всё же на выставке в Третьяковской галерее имеется. Это опровержение находится не в выставочных залах, а в книжном магазине. Сотрудники галереи во главе с М.Э. Эльзессер, Т.Л. Карповой, К.А. Светляковым, Ф.М. Балаховской подготовили серьёзную книгу «Оттепель», в которой исследование периода во всех аспектах и ракурсах, включая политический (среди авторов – Мариэтта Чудакова, Борис Кагарлицкий), проведено скрупулезно. Так что главные проекты фестиваля «Оттепель» всё же очень успешны. Пусть даже в качестве визуализации текстов прекрасной книги.
