Города и – само собой – искусство
28/02/2017
В Москве мне выдали-подарили альбом Семёна Файбисовича «Благодать». Он не совсем новый, издан в 2014-м, издательством Б.С.Г. (Д.Ицкович). А напечатали его в Риге. Альбом большой (почти триста работ), красивый, но по разным обстоятельствам вышло так, что о нём мало кто знает. Впрочем, дело не в этом, а в том, что внутри. Собственно, сейчас в Москве, в Музее Москвы, до конца марта как раз выставка Файбисовича, но выставка тут не повод, речь не о ней. Речь именно об альбоме 2014-го.
Файбисович – чрезвычайно известный художник. Даже вроде самый дорогой сейчас из российских. Тут я не точно знаю, но такой вариант не удивляет: на аукционах он дебютировал в октябре 2007 года (Phillips de Pury, Лондон), и в том году это было в пятёрке самых успешных аукционных стартов. Его относят к художникам-фотореалистам (США, конец 1960-х; в частности – Richard Estes, Chuck Close, Duane Hanson). На выставке в Музее Москвы он представлен так: «В основе творческого метода художника – скрещивание трёх технологий: съёмка на мобильный телефон в низком разрешении, обработка изображения и традиционная живопись маслом на заключительном этапе».
И это уже по теме: в альбоме, о котором речь, – фотографии. Это альбом не художественных работ, а фотографий. Примерно двадцать тематических разделов. Часть – привычные для Файбисовича варианты: «Киоскеры», «Танцы в Сокольниках», «В троллейбусе». Не так что жанровые, а с людьми. Но и другое: «Переход у Япоши», «Цоколи», «Артефакты», «Стены», «Следы остаются», «Заборы». То есть просто какие-то увиденные штуки, имеющие совершенно художественный вид. Даже непонятно, как их точнее назвать, не натюрмортами же.
Что до иллюстраций, то с моей стороны тут этакий второй этап работы с материалом: съёмка тоже на мобильный телефон – чтобы заведомо не делать вид, будто исходники воспроизведены один в один с полным сохранением качества. Тут фрагменты работ, это чтобы качество уж вовсе не упало.
Как этот жанр определить (если это можно считать жанром)? Это то, что всегда хочется делать: фотографировать, ощущая даже при этом личное взаимодействие с городом (ты это увидел как минимум). А это же и незаметная жизнь города как таковая – вот что-то в нём происходит само собой, и это хорошо. Что ли его одушевлённость ощущается, и ты в неё вовлечён.
Весьма долго такие вещи казались как бы на грани художественного, но не по его сторону, а с другой. Этакая игра случая, «почти картина», «как бы картина». В соцсетях есть группы и сообщества, занимающиеся подобными вещами, я писал в Arterritory о сообществе Found Art. Там довольно много схожих фотографий, то есть – художественность этих случайных штук ощущается многими, но само отношение – как к искусству – оно что ли шаткое, неопределённое. Ну да, вроде тут искусство, но в самом деле: откуда художественное в неживой природе?
Разумеется, можно считать, что всё это делает сам зритель, это внутри смотрящего реагирует нечто, склоняет его видеть искусство в случайном бытовом объекте. Но вот же Файбисович сфотографировал, и теперь художественность понятна всем. Но авторского действия тут минимум, только нажать на кнопку. Словом, уже в 2014-м (а снималось и раньше) им всё это было вполне введено в художественные права. Тут же существенно, что эти работы он ставит в ряд своей обычной деятельности, а это даже не фотографии с людьми, где хотя бы выстраивается кадр. Только увидеть и нажать практически. Не так что именно Файбисович легализовал это как художественные работы, но это ещё одно доказательство того, что это и в самом деле просто искусство, а откуда и как оно взялось – какая разница.
Ощущение таких штук как художественных возникает у разных людей в разное время и в разных местах, этак мерцает. Кто-то раньше заметил, кто-то позже (а интересно, с какого времени это стали замечать?), то есть – оно в самом деле существует, что это за штука? Не станешь же называть искусством что ни попадя. Какая-то загадка. Вот нечто выглядит как искусство (на стене, на тротуаре), но как же это может быть искусством, хотя, собственно, ведь и в самом же деле... Множество людей фотографирует, всякий раз восхищаясь и недоумевая. А потом забывает, а в следующий раз всё заново.
Вот и сейчас тоже есть недоумение, а это ведь уже сведено в альбом, то есть – у автора и издателя тут не было ни малейших сомнений. Вообще, загадка и в том, что почему-то эта тема – ну, что как-то оно само собой в городах происходит – всё время себя обнуляет, о ней забывают. Впрочем, волшебные штуки в принципе и должны заставлять себя забывать, иначе получится рутина. А так – всякий раз заново. Но вот же в отношении природы-пейзажей или натюрмортов давным-давно согласились, что природа да, тут показывает нам искусство. Тут, конечно, оттенок романтического дотягивания, но всё же. А в отношении этих штук в городах – нет. Представить себе малых голландцев, которые это делают. Крупными планами – «Забор в Харлеме» какой-нибудь. Почему-то раньше этого не было, а теперь есть. Будто города в какую-то игру играют, вот что. И это даже не выглядит романтическим преувеличением.
В самом деле, где именно находится то, что склоняет воспринимать как искусство то, что возникло само собой? В самом смотрящем, а почему? Что ли какие-то одинаковые естественные происходят в городах и в человеке, а иногда входят в резонанс? Трещины, следы, случайные пятна краски соответствуют чему-то базовому, находящемуся на той же территории, что и арт? Или что-то в человеке отвечает за уловление этих странных связей, находя в них примерно то, что соотносится с искусством? Вообще, вот всё это – увиденное и зафиксированное – оно красиво? Да, но не так, чтобы уж официально и по общему мнению. Или в этих картинках ход времени, и это он будоражит человека? Нет, он тут не воспринимается, тут всё ровно теперь, предыстории нет или она не важна.
Или бывают же страсти, которые вдруг захватывают человека. Вовсе не бесы, но внедрятся в человека, и он начинает видеть всё в рамках увлечения: сноубордом, например. Или искусством. Потом как по этой теме что-то увидит, так сразу активизируется. А тут невидимка от города, неведомое существо в какой-то момент вселяется в прохожего, и тот начинает всё это видеть. Может, так всегда было, просто раньше в этом не было принято признаваться. Фотоаппаратов не было, а представить только, как малый голландец сидит с этюдником и рисует выбоину в стене... Сложно с окружающими, конечно. Впрочем, на фон эту выбоину он пристроить мог.
Или просто вещество какое-то тут бывает иногда. Либо – в случае авторского искусства – производится, либо – как тут – выделяется само собой. Вечного блаженства, скажем. Вот и нечего выяснять, есть сама эта штука, этого вполне хватает. Тайна и тайна, хорошо же, что она есть. А ещё лучше, что всё это происходит.
