Призыв к восстанию
Как юбилейные выставки российских (и не только) музеев откликаются на тему революции 1917-го?
18/05/2017
Эпитет, возникший в позднесоветские времена и для большинства художников, музейщиков и критиков не требующий уточнений, – слегка пренебрежительное «датский», что произносится чётко и с упором на первый слог. Это означает «приуроченный к дате», главная из которых – 7 ноября, годовщина «Великой Октябрьской социалистической революции». В декабре 2016 года во время одного из круглых столов Петербургского культурного форума Виктор Шалай из Приморского объединённого государственного музея имени Арсеньева выразил то, о чем задумываются многие в художественном и музейном сообществе. «Следующий год», – сказал он, – «открывает череду круглых исторических дат, мимо которых ни один настоящий музейщик просто не сможет пройти. Все сделают выставки к юбилею революции, вслед за которой идет столетие гражданской войны, и дальше целые пять лет череда годовщин кровавых событий. В современной России все эти темы легко могут стать „подсудными”: если в обществе до сих пор не выработано к ним отношение, всегда найдётся недовольный и готовый „оскорбиться” выставкой». И в этом молодой и энергичный директор музея из Владивостока прав.
Экспозиция в лондонской Королевской академии под названием «Революция: русское искусство 1917–1932 годов» включает реконструкцию экспозиции Казимира Малевича на выставке «Художники РСФСР за 15 лет», состоявшейся в 1932 году в Русском музее
Уже ясно, что российские музеи постараются как можно незаметнее встретить и провести год столетия революции. Такая сдержанность особенно заметна на фоне тематических экспозиций в больших мировых музеях – нью-йоркском МоМА и лондонской Королевской академии. Похоже, задавать сложные и неудобные вопросы сейчас проще из-за рубежа, хотя оба этих проекта не столько о революции, сколько о русском искусстве. Если «Революционный порыв» в МоМА, сделанный на богатом материале музейного собрания, расширяет хронологические рамки с 1912 по 1934 год, от рождения до смерти авангарда в России, то выставка в Лондоне плакатно названа «Революция: русское искусство 1917–1932 годов». Она включает реконструкцию экспозиции Казимира Малевича на выставке «Художники РСФСР за 15 лет», состоявшейся в 1932 году в Русском музее и ставшей для многих авангардистов последним появлением на публике. Судя по отзывам, кураторы во главе с Натальей Мюррей из Института Курто не отделяют показанные шедевры от истории, а арт-критики отдают себе отчёт в жестокости политической реальности. Журналист The Guardian даже сравнивает выставку с показом тоталитарного гитлеровского искусства и пишет – «Красный клин Лисицкого был красным от крови».
Нью-йоркская и лондонская выставки пришлись по календарю на дату Февральской революции, в России же важнее Октябрь. Проекты Третьяковки и Русского появятся только осенью, а пока музеи экспортируют работы из своих собраний, к чему им не привыкать: торговлю (к счастью, символическую и не перешедшую в реальную) послереволюционным художественным наследием со всем миром начал ещё СССР в 1979 году с выставки «Москва–Париж» в Помпиду. Теперь Русский музей отправляет то Кандинского в Малагу, то Малевича в Буэнос-Айрес, а в самом конце года русский авангард едет в Болонью. Дома революционное искусство будет демонстрироваться под девизом «Мечты о мировом расцвете» с августа по ноябрь. Третьяковка тоже покажет выставку «Некто 1917», также совместно с Еврейским музеем организуется большая ретроспектива Эль Лисицкого.
Кадры с выставки «Праздник к вам приходит» в петербургском Музее стрит-арта. Фото: Street Art Museum
Череду тематических выставок в середине мая открыл петербургский Музей стрит-арта с проектом «Праздник к вам приходит». В этом музее, расположенном на бывшей заводской территории, зритель и так всегда выбирает праздник, но не понятно, чего больше в таком названии – авангардистского задора послереволюционных лет или живучей советской привычки, до сих пор превращающей всякие протестные выступления в карнавал? Роспись, занимающая самую большую поверхность, сделана художественной командой с постмодернистским названием «Курил что» и изображает Зимний дворец. Директор музея, один из кураторов выставки, участник «Курил что» Андрей Зайцев рассказал, что давно хотел завести свой Эрмитаж на индустриальной окраине, и работа получила название как хэштег – «Эрмитаж наш». Спору нет, последние годы Эрмитаж находится в авангарде современного искусства и свободомыслия (пусть и хорошо дозированного), однако эта мураль – очевидная пластическая неудача: паттерн, покрывающий плоскую стену, смотрится монотонно и скучно. А главное, опытный зритель сразу же опознаёт многослойный властный дискурс, который не смогли различить увлечённые молодые создатели этой масштабной декорации. Такой Зимний дворец вдоль всей стены бывшего заводского склада готовой продукции Завода слоистых пластиков по степени нелепости больше всего напоминает ещё одного недавнего героя российских новостей – деревянный Рейхстаг, построенный и взятый штурмом под Москвой в честь празднования победы над фашизмом. Лексическую конструкцию, которая использована в названии работы, после российской аннексии Крыма становится неприлично употреблять даже в шутку. Между тем таким легко извлекаемым с поверхности работы смыслам можно было бы противопоставить опыт настоящего оформления Дворцовой площади в послереволюционные годы. Как хорошо известно (и авторы росписи должны это знать), всю первую половину прошлого века Зимний дворец оставался красного цвета. По эскизам Натана Альтмана к первой годовщине Октября классическая архитектура закрывалась кубистическими панно, которые лишали её тоталитарного звучания. Наоборот, в Музее стрит-арта работы революционно-красного цвета решили удалить как можно дальше от нарисованного Зимнего дворца. Это выставка современного агитфарфора, где есть работы, не уступающие вещам 1920-х годов, а также инсталляция Алёны Коган и граффити художницы Poslushai, которые цитируют «Клином красным бей белых» Эль Лисицкого.
Poslushai. Послушай, Эль. 2017
В то время, как Музей стрит-арта обороняет свой бутафорский Эрмитаж от любой революции, настоящий Эрмитаж не боится штурма и даже раскрывает на Неву окна, через которые в музей поднимают работы Ансельма Кифера. Ровно 30 большеформатных рельефных холстов из серии «Велимиру Хлебникову» будут показаны в парадном Николаевском зале Зимнего дворца. Первые произведения из этого цикла были созданы в 2004 году и показывались в США и Англии, но в Эрмитаже обещано сто процентов новых работ. Куратор Дмитрий Озерков не скрывает революционного смысла готовящейся выставки. Ведь Хлебников, чья личность так привлекла немецкого художника, предсказал в своих нумерологических вычислениях дату «1917». Озерков объясняет: «Вся выставка Ансельма Кифера – про метафору, в ней нет чёткого изложения революционных событий. Это мотив вошедшего в Неву корабля, „Авроры”, и заседавшего тут же в соседних залах Временного правительства. Это выставка о кораблях». Остальные выставки Эрмитажа к столетию революции носят сугубо архивный характер – «Романовы и революция», «Фотографии и документы по истории Зимнего дворца в 1917 году». Занятно, что при подготовке выставочных планов в одном из черновиков музейной пресс-службы все они были разделены на «революционные» и «нормальные», словно специально усиливая переносное значение слова революционный, каким станет для Эрмитажа Ансельм Кифер.
Ансельм Кифер. Учение о войне – морские сражения. Велимиру Хлебникову. 2010
В понимании музеев революция представляется событием далёкого прошлого. В отношении музеев к революционной теме, которое начинает проявляться на наших глазах, можно выделить два типа: оба они, по сути, внеисторичны, но если в локальном и частном Музее стрит-арта не желают ничего знать об истории, то в Русском и других больших государственных музеях, по всей видимости, не желают знать ничего, кроме истории.
