Валерий Юрлов. Графика и диалектика
Валерий Юрлов
КОНТРФОРМЫ (графика 1950-х гг.)
16 августа – 03 сентября, 2017
Крокин галерея. Москва
22/08/2017
Валерию Юрлову, одному из первых последовательных «беспредметников» в искусстве послевоенного СССР, автору графических листов и живописных полотен, скульптур и объектов осенью исполнится восемьдесят пять. Он родился в Алма-Ате и уже в тринадцать рисовал обнажённую модель под руководством профессора А.Черкасского из Киевской академии художеств, эвакуированной в этот далекий город во время войны. Больше шести десятков творческих лет вместили оттепель и застой, перестройку, годы в Америке и возвращение в Россию. Только сам художник совсем не этими внешними вехами меряет свою творческую историю. Он настаивает на собственной самости и убежденно, как заклинание, повторяет – не был, не состоял, не участвовал…
Не состоял ни в каких андеграундных художественных группировках. Не считает себя нонконформистом и вообще сторонится политического дискурса. Не участвовал в многочисленных громких и не очень неофициальных выставках. Вступил, правда, в начале 1960-х в Союз журналистов и в Горком графиков (задолго до создания там знаменитой живописной секции) – это был хороший способ избежать уголовной ответственности по закону о тунеядстве, отменённому только в 1991-м. Два раза с разрывом в 20 лет безуспешно пытался стать членом Союза художников. Подолгу живя вне Москвы, оформляя книги для Детгиза и Гослита, участвуя в этнографических экспедициях, Юрлов главные усилия отдавал работе над собственной художественной доктриной. Его как подлинного художника-философа занимали поиски универсальных формообразующих принципов – вечных и неизменных, как первоосновы мира. Он жаждал всеобщего, противостоящего относительному и обусловленному. Не случайно русская богословская мысль и философия Николая Кузанского были предметом его пристального внимания.
Подлинная художественная биография и весь массив произведений Юрлова складываются в систему развивающихся во времени концепций, или «формул»: «Параформ», «Троица», «Коммуникации», «Быть в», «Вижу себя», «Нотная шкала». Все они были представлены на его недавних больших московских выставках во Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства и в Государственном центре современного искусства. Нынешняя экспозиция добавляет к нашему знакомству с художником нечто важное. «Контрформы» – это самое начало, ранние коллажи, никогда прежде не выставлявшиеся вместе. Как ценен для зрителя и исследователя неизвестный и внезапно обретённый эскиз знаменитого полотна, так важны и эти небольшие листы, рассказывающие о начале и развитии поисков художника.
Стало общим местом связывать рождение нового искусства в постсталинском Советском Союзе с ослаблением идеологической цензуры, относительной прозрачностью границ, новой информацией. В жизни Юрлова всё это было – Поллок на Американской выставке, книги и журналы из Иностранки. На открытии одной из своих выставок в США он рассказывал, как «с помощью своего тогдашнего мужского обаяния» уговаривал девушек-библиотекарш выдавать из спецхрана книжки и журналы о современном искусстве. Можно вспомнить много имён и явлений западной культуры, родственных творчеству Юрлова. Но всё-таки в его случае всё начиналось раньше – в Московском полиграфическом институте, куда блестяще академически подготовленный Юрлов легко поступил и который окончил в 1955 году.
Возникший в 1930-м на обломках Вхутемаса-Вхутеина институт в лице лучших педагогов хранил принципы безусловного шедевра своего прародителя – пропедевтики, или вводного курса, опирающегося на открытия авангардного искусства начала ХХ века и вовлекающего ученика в поиски основных первоначальных элементов художественного языка на самом высоком уровне абстрагирования. Таким мастером, как рассказал в интервью куратору выставки Александру Петровичеву сам Юрлов, стал для него Павел Григорьевич Захаров, сумевший «перевернуть сознание» и «обратить его от академической системы в сторону современного эксперимента». Сам вхутемасовец, ученик Петра Митурича, Захаров призывал Юрлова «не срисовывать, а мыслить», наблюдать, сосредоточившись не на «литературе», а на пластике, ритме, цвете, особенностях материала.
Валерий Юрлов и Михаил Крокин. Фото: Krokin Gallery
Важной для своего развития фигурой Юрлов числит и Виктора Шкловского, легендарного опоязовца, специалиста по «заумному языку» и «остранению». Общение с ним – это живое дыхание авангардного искусства и мечта о преодолении распавшейся связи времён, пусть даже иллюзорная. Напротив, не иллюзорным, а пристальным и сосредоточенным было внимание к В.А. Фаворскому с его признанием нерушимых законов искусства и уважительным отношением к материалу – к белому бумажному листу в первую очередь.
Созерцание, композиционное мышление, чувство пространства, понимание законов цветовой гармонии – вот фундамент, на котором основывается искусство Юрлова в ранние годы. Он – демиург в царстве абсолютной формы, а его воинство – листы с неровным краем, обрезки журнальных страниц, фрагменты цветной бумаги. Они движутся, подчиняясь воле художника. Сначала интуитивно, а потом осознанно он соединяет их в контрастные пары и как подлинный диалектик приводит к единству через соподчинение друг другу. Искусствовед Марина Бессонова, много работавшая с Юрловым, писавшая о нём, курировавшая несколько его выставок, придумала ёмкий термин «параформ» для определения сути этих его занятий.
Чёрное и белое, большое и маленькое, треугольник и квадрат – постепенно простые пары усложняются, обрастают деталями, расцвечиваются. Специальное удовольствие – отслеживать противоположности, разгадывая лист как ребус, погружаться в его метафорическое и символическое измерение, ведь за элементарными парами маячат такие монстры, как сущность и явление, пространство и время, действительность и возможность. Иногда автор отвлекается на сиюминутное – появляется газетный текст, возникают слова, привязанные к моменту. Но лучшие ранние «параформы» обходятся минимумом – мягкая клякса круга, острый треугольник, тонкая линия, идеально выстроенная композиция, где всё на своих местах – не сдвинешь.
Экспозицию графики дополняют три пространственных объекта. Они представляют развитие идей Юрлова в работе с разнообразными материалами, выход из плоскости в трёхмерное пространство, а затем и использование четвёртого измерения – времени. Параформы теперь существуют в противостоянии было–стало, как целая и разбитая лампы из инсталляции 1960 года. По существу, и сами коллажи создавались как «опыты подготовки к живописи» в ожидании лучших времён. Времена эти наступили, опыты частично реализовались и пополнили музейные и частные коллекции по всему миру, но сегодня разговор не об этом, потому что ранние коллажи Юрлова – не только демонстрация прямого «из рук в руки» влияния школы русского авангарда на послевоенное искусство СССР, но и очень хорошая графика per se. А уютно расположившейся под боком у Третьяковки Крокин галерее удалось на этот раз собрать пусть небольшую, но музейного качества подборку. Двадцать один графический лист – и никакого перебора. Чистый блэкджек.
Продолжить юбилейное общение с творчеством Валерия Юрлова можно будет уже с 8 сентября – его живопись, графику и объекты покажет московская Галерея Нади Брыкиной, давно и успешно с ним работающая.
