Скелет, живущий в шкафу
Шкафы Москвы
1 февраля – 25 марта, 2018
Музей Москвы
09/02/2018
В Музее Москвы – большое дефиле. От такой одёжки не отказалась бы не только экстравагантная светская львица или жовиальный Филипп Киркоров, но и бравый Комяга из сорокинского «Дня опричника». Белоснежные, худосочные, томные девушки-манекены несут на своих хрупких плечах шинели, кители, телогрейки и матросские робы Дмитрия Цветкова, прославленного мастера отечественного military fashion из младшего поколения московских соц-артистов. На разноцветных лацканах, воротниках и обшлагах разворачивается фантасмагорическая битва-единение всех возможных символов российской государственности. В блеске стекляруса и бисера, матовом сиянии жемчуга, сверкании полудрагоценных камней и стразов сошлись херувимы и двуглавые орлы, молоты с серпами, кресты и звёзды всех мастей, великие воины-полководцы, чоновцы, рабочие-ударники, колхозницы и спортсмены. Их окружают рассыпающиеся салютом колосья и человечки-петроглифы, вынырнувшие откуда-то из первобытного нутра. Хитроумный автор с помощью традиционного рукоделия работает с подсознанием постсоветского человека не хуже тончайшего специалиста-психоаналитика.
Дмитрий Цветков. Из проекта «Шкафы Москвы». 2017. Шитье. Courtesy Крокин галерея
Академическое образование – как раз в конце перестройки Цветков окончил Суриковский институт – не помешало ему в девяностые влиться в поток актуального искусства, прорвавший шлюзы соцреализма. Вслед за корифеем соц-арта Борисом Орловым и плечом к плечу с коллегой Ольгой Солдатовой он обратился к идеологическим и визуальным клише советского времени, со вниманием и иронией от проекта к проекту наблюдая за параноидальными поисками новых «скреп, символов и регалий». Искусство Цветкова не столь монументально и патетично, как у Орлова, не так декоративно рафинированно, как у Солдатовой, но это ироничное, задорное и страстное рукоделие всегда покоряет своими зоркостью и энергией.
Цветков шьёт, вяжет и вышивает всё – карты России, автоматы, дуэльные пистолеты и гранаты, шинели и гербы, ордена и медали, «шапку Мономаха», в которой прячется пулемет, и «ушанку Российской империи», захваченную толпой. Для проекта «Супербра» он соорудил гигантские лифчики из атласа, войлока и плюша и украсил крестами их куполообразные чашки – церковь всегда со своим народом в самых интимных его практиках. В изящных гробах, украшенных руками Цветкова, покоятся куклы Барби из общей с Линор Горалик серии «Без понятиев», гламурно иронизирующей над гламуром. Даже смерть не преграда для многократного номинанта Премии Кандинского – муляжи голов мёртвых знаменитостей из цикла «Головы героев» он с упоением инкрустирует жемчужными зубами и заливает стеклярусной кровью и слезами. Вдобавок Цветков много рисует, занимается офортом, пишет картины и ваяет не только из парчи или бархата. Ещё в 2003-м он воспел силу русского характера в раскрашенной под Гжель фаянсовой группе «Наш мальчик терпит». Пока один путти, поразительно похожий на брюссельскую писающую знаменитость, свободно пускает струю, другой – терпит, потому что – помните Толстого? «Надо терпеть… Всем надо терпеть!»
Многочисленные грани своего ироничного таланта Цветков блестяще предъявил в Московском музее современного искусства на юбилейной выставке семь лет назад. Нынешняя экспозиция, радением Музея Москвы, Крокин галереи и Фонда Михаила Прохорова красиво и вольготно расположившаяся в громадном сводчатом зале бывших Провиантских складов, рассказывает о сегодняшнем художнике – большинство работ аттестовано 2014–2018 годами.
Он как будто не изменился. То же мастерство, тот же драйв, те же герои. Правда, теперь автор никого не хоронит, не убивает, не пугает отрубленными головами. Напротив, к его брутальным шинелям добавилось бельё, уютно сохнущее на верёвках, сундуки и шкафы – красивые шкафы двух последних веков из коллекции музея.
Шкафы Москвы – легко вообразить, какие бездны могли бы открыться перед любознательным и бесстрашным исследователем этой благодатной темы. Сколько тайн хранят комоды бидермейера, неоклассические горки или буфеты позднего модерна, пережившие революцию, две войны, большой террор, смерть тирана, оттепель, застой, перестройку, лихие девяностые, стабильные двухтысячные. Нынешнее время тем более способно ошеломить любого. Сколько личных радостей и трагедий скрывают гардеробы, секретеры, бюро и серванты. Но сегодня наш автор не настроен так глубоко погружаться в прошлое. В компании с куратором выставки Евгенией Кикодзе вместо драматического скелета в шкафу он предъявляет зрителю лишь несколько тряпичных мослов на буфетных полках за застеклёнными дверцами. Его сундуки закрыты, а историческая мебель с удовольствием играет роль, знакомую ей ещё со времён Первой всемирной промышленной выставки середины XIX века. Тогда шкафы, комоды и горки служили заменой еще не родившегося экспозиционного оборудования, и всё это называлось «миобель для экспозитов».
Не будем гадать, чем вызвано подобное смирение – собственной позицией художника или сложностью положения государственной институции сегодня, но страшные тайны нам предлагают искать в кружевах, крепдешиновых платьях, подштанниках и дамских сумочках. Правда, Цветков, подтверждая репутацию настоящего мастера, и в подобных обстоятельствах способен развернуть свою историю. Тем более что «экспозиты» на выставке по обыкновению отменные, а мебель ценная. Вместе они образуют инсталляции, наполненные изрядной долей абсурда, всегда присутствовавшего в лучших работах Цветкова. Фантастические гербы и знаки военного отличия прекрасно себя чувствуют на мебельных полках, перекликаясь и образуя затейливые рифмы. К ним добавляются бархатные кошельки, оккупированные фирменными человечками прямиком из каменного века. Этих человечков в экспозиции видимо-невидимо. Они поджидают вас повсюду – бегают по костям, забираются в натюрморты, свисают с медалей и оружия. От их ярких фигурок веет первобытным ужасом. Они способны оседлать даже шапку Мономаха и противостоять неудержимому движению стеклярусной конницы Малевича.
Пространство стен между шкафами занимает пухлое, мягкое, нарядное оружие. Его касаются и поглаживают белоснежные пластмассовые руки. Отделенных от тела и живущих собственной жизнью рук очень много. Как в каком-нибудь фильме ужасов, они играют с оружием, перебирают складки платьев, держат сумочки, трогают бусы. И это руки тех самых манекенов, что замерли в неподвижном дефиле в центре зала, демонстрируя увешанную медалями военную форму, гламурные ватники со шлейфами и костюмы из денежных купюр разного достоинства, придуманные ещё в 2004-м для выставки в Крокин галерее.
Цельная, внимательно выстроенная, эффектная экспозиция способна складно рассказать о художнике впервые столкнувшемуся с ним зрителю или доставить удовольствие его верному поклоннику. Но никаких новых истин о нём она не открывает. Свой собственный «скелет в шкафу» художник пока утаил.
