Утопия по-корейски
Ли Бул. «Утопия Спасённая». ЦВЗ «Манеж», Санкт-Петербург, 13 ноября 2020 – 31 января 2021
Звезда современного корейского искусства Ли Бул начала художественную карьеру на рубеже 1990-х с поисков как собственного медиума, продвигаясь через перформанс и видеоарт к инсталляционному жанру, так и выразительности формы – от биоморфных объектов к обретению геометрической чёткости. В нулевые открыв для себя искусство русского авангарда, она увлекается идеями о преодолении земного тяготения, поиске действующего четвёртого измерения, и художницу можно понять: в известной фразе Малевича «Земля брошена как дом, изъеденный шашлями» до сих пор сохраняется магнетизм. Два больших проекта, над которыми Ли Бул работает в течение последнего десятилетия, представлены сейчас в петербургском Манеже рядом с вдохновлявшими её художниками – из различных российских собраний были получены произведения Александра Родченко, Любови Поповой, Якова Чернихова, Александра Лабаса и других авторов.
Фрагмент экспозиции. Фото: Василий Буланов
В большом цикле работ под общим названием «Желание быть уязвимым» постоянно встречаются образы дирижабля и цирка шапито. Объединяет их не только конструктивная схожесть, но и пространственное ощущение воздушной массы, очень удачно возникающее внутри Центрального выставочного зала. Экспозиция начинается с блестящей сигары дирижабля, парящего под потолком аванзала, и завершается на втором этаже инсталляцией, которая изображает падающие обломки «Гинденбурга», подсвеченные по контуру красными лампочками, словно новогодняя иллюминация. Воздушный мост переброшен к другому проекту – полному зеркальных поверхностей «Городу солнца». Хорошо известными всем словами Кампанеллы архитектор Иван Леонидов озаглавил труд двух последних десятилетий своей жизни – загадочный синтетический проект свободного развития форм, где созданные в 1940-е и 1950-е годы живопись, рисунки и чертежи превосходят любые мыслимые постройки даже в наше время. На противоположном конце манежного зала с мерцающей в полутьме инсталляцией (по признанию Ли Бул, в этой работе сказались впечатления от ночного Токио) парит прозрачная сфера, позаимствованная из другого неосуществлённого проекта Леонидова, знаменитого Института имени Ленина в Москве 1927 года, на рисунках архитектора к которому можно встретить дирижабль, пришвартованный к мачте. На практике из всех смелых идей получили воплощение совсем не мечты «безбытных» авангардистов о полётах, а только путешествия в шикарной пассажирской гондоле дирижабля, закончившиеся с его катастрофой в 1937 году. Ни для кого не секрет, что утопия всегда терпит крушение.
Фрагмент экспозиции. Фото: Василий Буланов
Признаваться в любви к русскому авангарду для современных художников давно уже стало больше чем хорошим тоном. Можно вспомнить недавние эрмитажные блокбастеры – выставки Ансельма Кифера с посвящением Велимиру Хлебникову и Захи Хадид, где пластическим эпиграфом к экспозиции служил «Чёрный квадрат» из собрания музея. Сравнительно недавнее по историческим меркам, это увлечение началось вскоре после выхода в 1962 году книги Камиллы Грей «Великий эксперимент». Раньше в Европе и Америке знали Эль Лисицкого и Василия Кандинского, имели представление о Казимире Малевиче благодаря работам, сохранённым берлинским архитектором Хуго Херингом и поступившим от него в музей Стеделийк. Другие авторы оставались почти неизвестными – из эмигрантов повезло Илье Зданевичу как соавтору Коко Шанель и Марселя Дюшана, но не Павлу Мансурову, полузабытыми окончили жизнь даже Михаил Ларионов с Натальей Гончаровой. Только в 1980-е ситуация начала меняться, а закончилось всё олимпиадой 2014 года в Сочи, открытие которой было разыграно в супрематических декорациях, хотя у такого официального признания искусства нет ничего общего с реальными произведениями и их исторической судьбой. Теперь из русского авангарда бесконечно извлекается дизайнерский потенциал, в этом советский конструктивизм уравнён с немецким Баухаузом. Волнами движутся интеллектуальная и художественная мода: в 2020 году в Петербурге корейская художница выясняет отношения с фигурами и идеями, успевшими за последние полвека стать общим местом. «Я хочу передать ощущение путешествия во времени через различные исторические периоды. Мои произведения – это нечто вроде поездки в другое место и в другое время», – говорит она.
Фрагмент экспозиции. Фото: Василий Буланов
Проект Ли Бул называется «Утопия Спасённая», но от кого надо спасать утопию? Ещё недавно ответ был известен – от Бориса Гройса и его книги «Стиль Сталин», содержание которой легко описывается одной ницшеподобной фразой: «возникновение искусства тоталитаризма из духа авангарда». С тех пор история русской культуры первой трети ХХ века достаточно хорошо изучена и может восприниматься без идеологической прямолинейности. Самый благодатный материал для любого исследователя утопических идей – архитектура: задолго до работ Ли Бул эта тема была разработана, в частности, Юрием Аввакумовым в инсталляции «Русская утопия: Депозитарий», ставшей физическим выражением организованного им в сети «Музея бумажной архитектуры».
Фрагмент экспозиции. Фото: Василий Буланов
Жанр масштабной инсталляции, исторически унаследовавший от «большой картины» непременные эффектность и зрелищность, давно находится в кризисе – сейчас становятся важны иные, более пристальные и детальные уровни коммуникации. Однако работы Ли Бул предъявляются взгляду как линейка высокотехнологичных изделий, недаром в них повторяется один и тот же приём – зеркальная поверхность и отполированные заглаженные формы, непроницаемые и возвращающие взгляд, чего никогда не бывает со старым искусством.
По соседству с огромными и переливающимися на свету объектами выставлены во много раз уступающие в размерах работы художников 1920-х и начала 1930-х годов. Они происходят из небольших музейных собраний, обычно мало знакомых зрителю, вроде Лабаса из Псковского музея-заповедника или екатеринбургского Лисицкого. Вещи далеко не хрестоматийные, которые дают правильную подсказку искусству, увлечённому одной только грандиозностью форм и идей.
Фрагмент экспозиции. Фото: Василий Буланов
Выставка Ли Бул должна была стать составной частью ежегодно проходящего в Петербурге Культурного форума и доказывать чиновникам всемирное значение русской культуры, но мероприятия были отменены из-за пандемии, и пропагандистский заряд был потрачен впустую, что не повлияло на общую интонацию выставки. Сближая революционное искусство с цирком, художница не так далека от истины. Финальной точкой развития авангарда можно считать полёт кинематографической Любови Орловой – Мэри, которая верит в чудеса, отправляясь в подкупольные небеса. Но даже тогда между воздушными гимнастами на трапеции и геометрическими формами на картинах много общего, как между всеми, кто смог оторваться от Земли.
