Аналоговая память
Прошедшее незаконченное время в двух выставках немецких музеев
В годовщину мировой катастрофы спасают впечатления о маленьких фрагментах другой жизни, в которой сюжеты искусства достраивают смыслы и пробуждают сложные эмоции. Мне довелось месяц путешествовать по городам Германии, от Дрездена до Нюрнберга. В каждом ждала встреча с колоссальными по масштабам экспозициями искусства как современного, так и древнего. Всё путешествие по музеям и галереям, от дрезденского Цвингера до берлинской галереи Koenig, складывается в гигантский калейдоскоп, в котором лейтмотивы истории искусства дополнены драгоценными примечаниями, иногда радикально меняющими оптику на хрестоматийные сюжеты.
Мы оставим за скобками экспозиции гигантских музеев с их вселенскими архивами, каталогами вещей, выставочными блокбастерами, служащими чем-то вроде пропилеев цивилизации. Милосерднее будет удержать драгоценные примечания, фрагменты. В фокусе статьи окажутся две выставки, где принцип фрагментации истории создал прецедент умнейших и точнейших наблюдений за современным миром.
Carsten Nicolai, bausatz noto ∞, 1998/2015. Фрагмент выставки «Broken Music Vol. 2», Hamburger Bahnhof - Nationalgalerie der Gegenwart, 17.12.2022-14.5.2023 © Nationalgalerie – Staatliche Museen zu Berlin / Thomas Bruns
Первая: Broken Music. Vol. II. До 15 мая она проходит в Hamburger Bahnhof, одной из лучших институций contemporary art Берлина. На этой выставке представлено гигантское число виниловых дисков и их обложек. Ряды их тянутся в десяти огромных залах необъятного Гамбургского вокзала. Каждому посетителю дают наушники и электронный каталог записей, которые нужно слушать у экспонатов. Звуки вводят в транс: восхищают дерзкие кульбиты. Так, например, футуристические нойзы Луиджи Руссоло начала XX века в следующем зале легко сменяются аудиоинсталляциями модного немецкого художника/фотографа Вольфганга Тильманса… Тильманс оформил альбом Pet Shop Boys, который лежит по соседству с обложками, оформленными Эдом Рушей, Розмари Трокль, Синди Шерман… Часто рядом с пластинками помещены qr-коды, чтобы подключиться к треку с конкретного винила.
Фрагмент выставки «Broken Music Vol. 2», Hamburger Bahnhof - Nationalgalerie der Gegenwart, 17.12.2022-14.5.2023 © Nationalgalerie – Staatliche Museen zu Berlin / Thomas Bruns
Чёрные виниловые пластинки превращают залы вокзала в гигантский винтажный магазин. Такая ассоциация закономерна. Ведь экспозиция о «сломанной музыке» посвящена архиву магазина виниловых пластинок Gelbe Music, что существовал в Западном Берлине с 1981 по 2014 год. Выбирая название, основательница культового магазина Урсула Блок обратилась к опусу Василия Кандинского «Жёлтый звук» о синкретизме всех видов творчества. В магазине продавались пластинки со всеми направлениями экспериментальной музыки, включая электронную и техно-. Завсегдатаями Gelbe Music были Джон Кейдж, Йоко Оно, Бьорк… В 1989 году в Западном Берлине по инициативе Урсулы Блок открылась выставка о виниловых пластинках. Названа она была Broken Music. Artists Recordworks. Экспозиция 1989 года провела соответствия между art и music в послевоенную эпоху. Топовыми темами были дизайн Энди Уорхола и других звёзд обложек виниловых дисков, также саунд-перформансы (Кристина Кубиш). Сама Урсула Блок, комментируя выставку 1989 года, отмечала, что паритет визуальных и музыкальных образов снимает потребительское отношение к каждому виду искусства. Само название Broken Music Кристине Блок помог найти чешский художник, музыкант, поэт Милан Книжак. Ещё в начале 1960-х он так назвал свой музыкальный альбом со сломанными дисками на обложке. Шумы перформансов и хеппенингов складываются в коллаж, оппозиционный консервативной консюмеристской культуре.
Фрагмент выставки «Broken Music Vol. 2», Hamburger Bahnhof - Nationalgalerie der Gegenwart, 17.12.2022-14.5.2023 © Nationalgalerie – Staatliche Museen zu Berlin / Thomas Bruns
Нынешние кураторы Свен Бекштет и Ингрид Бушман предложили продолжить разговор о сломанной и бьющейся музыке. Они подготовили 700 записей в разных жанрах, сделанных за 70 лет существования виниловых носителей. Десять частей выставки – десять тем, так или иначе связанных с техникой звукозаписи, эстетикой, историями конкретных дисков. Вышла сложная и тонкая архивация истории Европы, мира посредством демонстрации каталога записанных звуков.
Выстроилась очень резонансная среда. В ней вьются разные ниточки, которые тянутся к структурам, системам, связям общественным, экономическим, даже политическим. Клубная культура, панк, поп-музыка, джаз, электроника, техно… Все направления моделируют систему коммуникации в обществе. «Дикие» по стилю конверты, оформленные Баския, и пародия на Deutsche Grammophon Нам Джун Пайка с игрушечной собакой, смотрящейся в свое отражение в новом медиа – телевизоре, раскрывают каждый свою эпоху в ценных примечаниях. В альянсе со звуком времени эти образы отсылают к опыту очень личного, даже интимного проживания культурных топосов. Помогают стать соучастником процесса и вспомнить о нём в формате винтажном, аналоговом. Это напомнило недавнюю запись в Фейсбуке редактора Arterritory.com Сергея Тимофеева. Он поэтично рассказал, как старый сканер для слайдов, за счёт своей нечёткости переводящий плёночную картинку в меланхоличную акварель, тревожит воспоминания, связанные с конкретным местом, ощущениями, звуками, образами, красками… Так и эта выставка. Виниловые диски, конверты, истории, с ними связанные, отправляют чувства в страну ассоциаций, где гетеротопии, «иные места» помогают ненадолго отрешиться от сегодняшней антиутопии.
Susan Philipsz, War Damaged Musical Instruments (Shellac). 2015 © Staatliche Museen zu Berlin, Nationalgalerie / Jan Windszus / The artist and Konrad Fischer Galerie
Отдельные залы большого смотра отданы саунд-арт-инсталляциям, в которых звук обретает форму скульптуры, предполагаемой (Сьюзан Филипз, инсталляция «Раненые на войне музыкальные инструменты») или реальной (Бернхард Лейтнер, инсталляция «Для глаз и ушей»).
Если кураторы чувствуют себя не только администраторами, но и режиссёрами, то гетеротопия, «иное место» для актуального разговора, может возникнуть и в обращении к хрестоматии старинного искусства.
В Кёльне, в картинной галерее старого искусства (музей Вальрафа-Рихарца), только что завершилась выставка «Сусанна. Портрет одной женщины. От Средневековья до движения #metoo». Ссылка на каталог экспозиции: https://www.wallraf.museum/ausstellungen/aktuell/2022-10-28-susanna/katalog/
Кураторы Аня Севчик и Роланд Кришель продемонстрировали высший класс своей работы. Библейская история из Ветхого Завета о красавице Сусанне и похотливых старцах, домогающихся её, известна по апокрифу к Книге пророка Даниила. В предании рассказывается о том, что занимавшие важные посты в суде уверенные в своей безнаказанности похотливые старцы склоняли Сусанну в саду к прелюбодеянию. Не добившись своего, они обвинили её в прелюбодеянии с юношей. Народ захотел казнить красавицу. Она обратилась к Богу. Бог послал ей отрока Даниила. Даниил попросил каждого из старцев рассказать, под каким деревом произошёл нечестивый акт. Показания старцев были разными. Сусанна была оправдана. Старцы казнены.
Эта история стала для кураторов поводом поразмышлять о разных взглядах на одно событие. Субъектно-объектные отношения по поводу наблюдения за наблюдателями дают уникальную сложность и насыщенность толкования этого вроде бы простенького сюжета. Какими глазами художники смотрят на детективную историю соблазнения? Какой взгляд они транслируют зрителю? От морализаторских иллюстраций Средних веков до салонных чувственных картин мы изучаем этот детектив. Большинство авторов, включая Рубенса, маньеристов, Делакруа, отдавали дань возможности живописать прекрасное тело, пышные формы еврейской красавицы. Стало быть, они в чём-то транслируют нам взгляд эротоманских старцев. Встать на позицию униженной жертвы пытался Рембрандт, другие мастера, воспитанные протестантской этикой. По-настоящему совпасть с жертвой смогла в XVII веке первая художница, визионерка феминистского движения Артемизия Джентилески. Экспозиция завершается её пронзительными версиями сюжета, где Сусанна похожа на саму Артемизию. А раскрыть тайну этого женского взгляда сегодня помогает современная феминистская версия барочной живописи Джентилески. Художница-реставратор Kathleen Gilje рядом с копией картины Артемизии повесила вариант, будто бы увиденный в ультрафиолетовых лучах. Вдруг неожиданно мы видим акт изнасилования. Жертва кричит. Внезапно в её руке сверкает нож возмездия. А между старцами возникает череп, символ смерти, барочный атрибут memento mori.
Артемизия Джентилески. Сусанна и старцы. 1622. The Burghley House Collection, Stamford
Композиция выставки собрана в форме большой арки из двух коридоров. В зале, где коридоры сходятся, инсталлированы фрагменты фильма, раскадровка «Психо» Хичкока. Это тоже своего рода экспозиция аналоговой, плёночной памяти. Она позволяет провести увлекательное расследование, в котором искусство живописи окажется немым свидетелем и уликой. Маньяк-вуайерист наблюдал за девушками-жертвами в душе сквозь дырку в репродукции картины «Сусанна и старцы». Покадрово мы видим эти фрагменты, а заодно другие говорящие детали оформления дома маньяка. В витрине зала собраны книги о самом Хичкоке с жалобами на него в сексуальных домогательствах. То есть и сам режиссёр примерял на себя незавидную роль старца-соблазнителя…
Ловис Коринф. Сусанна и старцы. 1890. Музей Фолькванг, Эссен
Подобный обмен взглядами позволяет увидеть маленький фрагмент/сюжет в анфиладе зеркал большой истории: и художественной, и социальной, и этической.
Благодаря тонкому взаимодействию с личным переживанием хронотопа создаются иные, гетеротопные миры смыслов. Аналоговая память о прошлом помогает понять, что некоторые фрагменты и примечания куда ценнее амбиций больших нарративов.
