Приметы тяжести и нежности
26/09/2012
Юрий Штапаков, «Формула сокрытия»
Rizzordi Art Foundation. 19 сентября – 14 октября 2012
Когда смотришь на новые работы Юрия Штапакова из цикла «Формула сокрытия», выставленные сейчас в Rizzordi Art Foundation, трудно понять, как исполнены эти листы, кроме того, что это монотипия, одна из любимых художником техник. Юрий Штапаков – один из самых знающих и профессиональных художников в печатной графике, и он с готовностью расскажет про свои приёмы интересующемуся, но от этого не станет понятнее, почему его работы создают такое сильное впечатление чего-то драгоценного и при этом живого. Стилистически перед нами абстракции, и эти работы даже в меру декоративны, но самое важное – движение, которое в них запечатлено. Движение начинается с краски, растекающейся под сильнейшим нажимом валов печатного станка, поведение которой никогда до конца не предсказуемо даже самым опытным художником. Для понимающего и умеющего смотреть оттиск – это всегда в большей или меньшей степени как застывшая вулканическая лава.
Сделав эффектный экспозиционный ход и расположив 25 листов словно в невесомости в пространстве зала по дуге, куратор выставки Глеб Ершов думал о стихотворении Мандельшатма про Казанский собор, где есть характерный петербургский мотив «свободно выбежавшего полукруга». Среди метафор и образов, которые подходят для описания печатной графики в целом, очень важны мандельштамовские «тяжесть и нежность», ведь печатная графика – это тоже про создание прекрасного из тяжести.
В больших, метрового формата, листах Штапакова результатом давления становится утончённая поверхность, которую увлекательно долго разглядывать. Очень интересно если не воссоздать, то представить стоящую за возникновением этих работ художническую моторику. Тем более, что монотипия – наиболее приближенная к живописи из графических техник, она единственная не является тиражной, и каждый лист существует в единственном экземпляре.
Процесс получения оттиска такого размера и степени сложности – многоступенчатый, и в нём есть своя вершина, возникающая в хорошо ритмизованном процессе синкопа, которая совпадает с изобразительным центром листа. В композиционном центре – некая кристаллическая форма, словно прервавшая процесс своего дальнейшего превращения. По словам художника, описывающего собственные новаторские приемы в графической технике во время работы в китайской студии Guanlan print base, посреди процесса печати он бросал на лист скомканную бумагу. Дальше художник вращал колесо печатного станка, так, чтобы увидеть появляющийся с другой стороны из-под валов получившийся кристалл. Мускульное усилие художника передается графическому листу, он становится неким слепком момента.
Эта форма кажется одновременно живой и неживой, в истории искусства она соседствует с минералами на картинах Макса Эрнста 1930-х годов с одной стороны и, как ни странно, со сделанными Ивом Кляйном «Антропометриями». Для психоаналитической трактовки печатная графика подходит как нельзя лучше, и в монотипиях Штапакова случайно сложившиеся линии могут образовать, например, женскую фигуру в кубистическом духе. Здесь можно вспомнить, что около офортного станка и с покрытой краской рукой изображена обнажённая Мерет Оппенгейм на известной фотографии Ман Рэя.
«Формула сокрытия» состоит не только из графического цикла. В смежном зале показывается девять снятых художником видеофрагментов под общим названием «Появление». В сравнении с графическими листами, каждый из которых передаёт активную жизнь формы, в этом видео не происходит ничего и оно почти статично. Способом, позаимствованным ещё у Уорхола, зафиксированы различные фрагменты реальности и закольцованы элементарные монотонные действия. Вся разница только в том, сколько времени длится изображение – спящая девушка в плацкартном вагоне, струя воды из трубы, живая рыба на прилавке, вибрирующие на верстаке шурупы, пар из люка, мусор на земле. В их восприятии акцент перносится на сам технический стык, кольцо видео отмечено на экране длительностью «белого шума». Кажется, что нет ничего более двухмерного и по сути плоскостного, чем графический лист, но они так экспонированы на выставке, что готовы и буквально стремятся к трёхмерности. Видеопроекция, которая должна воплощать трёхмерность пространства, наоборот, сделана ограниченной и плоской.
Возможно, графические листы стоило экспонировать в стерильных условиях белого галерейного пространства и подчеркнуть драгоценность работ стеклом, создав для каждой из них «киот». Выбранный вариант, когда работы висят почти что в воздухе, позволяет взаимодействовать непосредственно с графической материей листов и отбрасывает на них не только световые, но и все смысловые рефлексы в бывшем промышленном пространстве.
Художник Юрий Штапаков и куратор Глеб Ершов
Печатной графике часто выдвигаются претензии в том, что за стремлением к техническому совершенству это искусство утрачивает главную идею, художественное высказывание перестает быть одним важным целым. Действительно, если рассматривать печатную графику в ряду других медиа современного искусства, то из-за своей ремесленной природы она может выглядеть реликтом. Но то, что уже много лет делает в печатной графике Юрий Штапаков, даёт место и для офортного станка в современном искусстве.
Фото: Rizzordi Art Foundation
