Том третий оказался лучшим
29/01/2013
С 23 января до 23 февраля в Московском музее современного искусства (филиал в Ермолаевском переулке, 17) открыта подготовленная ММСИ совместно с галереей «Триумф» экспозиция классика петербургской школы Ольги Тобрелутс «Новая мифология». Куратор – специалист по медиаискусству, русский итальянец Антонио Джеуза.
Выставку одной из самых красивых художниц contemporary art Ольги Тобрелутс, признаться, ждал и с надеждой, и с тревогой. Очень хорошо помню проходившую в ноябре 2011 года в Фонде «Екатерина» программу «Новая Академия. Санкт-Петербург». В ней тоже, конечно, участвовали работы Ольги. Та выставка была неким дайджестом творчества лидеров основанной Тимуром Новиковым в конце 1980-х Новой Академии Изящных Искусств (НАИИ). Честно говоря, экспозиция производила впечатление, что в «Большое Искусство на полном серьёзе» адепты НАИИ, а особенно их летописцы, немного заигрались.
Сонмы играющих в античных героев красивых юношей благодаря Ольге Тобрелутс водят теперь хороводы в залах ММСИ.
Позиция «наиистов» изначально была радикальной. Ведь в течение восьмидесятых Тимур Новиков исповедовал принципы неоэкспрессионизма, возрождённой модернистской «новой волны» (о чём Arterritory.com писал в связи с недавней выставкой ММСИ в том же Ермолаевском «Новые художники»). Однако, предчувствуя, что с падением советской системы модернизм станет мейнстримом, Тимур Петрович как истинный художник пошёл против течения и декларативно реабилитировал сущностную для воскресшего как раз в самом начале 90-х Санкт-Петербурга (вернувшего своё родное имя после долгих лет «ленинградства») идею классики и красоты. Ставшая уже историей выставка 2011 года в Фонде «Екатерина» убедила окончательно и бесповоротно в том, что тему классики новые академики понимали тоже в соотношении с парадигмами модернизма и постмодернизма. То, что они производили, во многом стало манифестом Игры в Классику, апологией живописи приблизительной и симулятивной. Самыми удачными работами оказались как раз те, где классическое искусство ощупывается глазом сквозь ощутимые визуальные помехи модернизма; те, где дистанция в отношении к канону классики и невозможность приблизиться к нему увидены с нежной меланхолией. Эти работы прекрасно комментирует фраза, завершающая написанную Екатериной Андреевой лучшую статью каталога той выставки: «Истинность идеального невыразима, но и непреложна». А это, как мы увидим далее на примере творчества Ольги Тобрелутс, просто-таки девиз самого что ни на есть модернистского, абстрактного искусства.
Ольга – главная богиня внутри созданного ею пантеона
С модернистской, одновременно постмодернистской парадигмой искусство новых академиков роднит телеологическая установка на исследование благодаря созданным им опусам границ языка искусства, а также возможностей интеграции в него новых технологий. Строго говоря (что уже формулировал неоднократно), питерский неоакадемизм и московский концептуализм – кровные родственники, а делают их врагами и с придыханием говорят о каком-то там заоблачном пластическом качестве работ участников НАИИ разработавшие правильную стратегию менеджмента и пиара кураторы и критики.
Фрагмент неоманьеристской картины «Гладиатор». 2006
Именно новая выставка Ольги Тобрелутс любопытно меняет конфигурацию межей и барьеров между модернистской и неоакадемической темами. Главным героем экспозиции, как и заявлено, выступает новая мифология. Эта новая мифология пышным цветом цветёт в общении с мифологией классической, с сюжетами на тему античных авторов, версиями их сочинений у поэтов и писателей эпохи символизма, с иконографией старинных картин и скульптур. Сама разместившаяся на этажах ММСИ в Ермолаевском выставка подобна эпическому сказу в трёх томах. Три тома для меня – три периода творчества госпожи Тобрелутс: 1. Конец 80-х – первая половина 90-х 2. Вторая половина 90-х – первая половина «нулевых». 3. Вторая половина «нулевых» и по настоящее время. По моему мнению, парадоксально, что самым интересным, сулящим неожиданные счастливые повороты сюжета получился том только что «изданный», третий, состоящий из работ конца «нулевых» – начала десятых лет миллениума.
Посетители вернисажа подчас напоминали вышедших из рам героев художницы
Осматривать богатую на визуальные эффекты мифологию лучше с верхнего, пятого этажа музея. Там собраны работы первых десятилетий творческой деятельности художницы. И называется этот раздел «Эксперименты». Занятно, что самые ранние живописные холсты Тобрелутс (1989 года) – чисто модернистская абстракция, что-то вроде оммажа Клее и позднему Кандинскому. В этих же залах развёрнута лаборатория роста собственного стиля Ольги Тобрелутс. Как и следовало ожидать, сперва была фотодокументация перформансов – живых картин и превратившихся в фильмы спектаклей. Очень стильно смотрятся фотосюиты «Бог Солнца», «Фиолетовые птицы». Уже тогда очевидна заворожённость Тобрелутс возможностями новых технологий, встраиванием пространства реального в условное, агрессивное в своей искусной искусственности.
В середине 90-х появляются «Модели» – оцифрованная на компе античная скульптура, которую Ольга оживляет, вспоминая художников-романтиков и предвосхищая модную сегодня анимацию вроде «Ледникового периода». Интересны опыты 1993 года «Имперские отражения» со стилизацией под фото Серебряного века. В них участвует сама героиня-художница неописуемой красы. В «Подвигах Геракла» 1995 года герой – чемпион мира по бодибилдингу – встроен в компьютерный мир так ловко, что невольно вспоминаешь и нарождающуюся в то время манию обладания новейшими и крутыми компьютерными играми, и приближающуюся эру 3D-кино. Ольга с большим куражом и вдохновением экспериментировала со всеми вариантами создания новых имиджей на старые темы.
Ольга Тобрелутс. Модернизация. Часть триптиха. 2002. Пигментная печать на архивной бумаге
В этом экспериментальном периоде имеются свои безусловные шедевры. Прежде всего имею в виду проект «Золотой осёл» 1995 года. Это целый театр живых картин, идея которого принадлежит Екатерине Андреевой, а реализация – всем адептам неоакадемизма во главе с Ольгой Тобрелутс и молодым модельером Константином Гончаровым. В основе – роман Апулея, в фокусе – рассказанная в нём история Амура и Психеи. Живые картины стали волшебными иллюстрациями к книге. Они просто завораживают своим тонко понятым пассеизмом и какой-то совершенной нежностью и искренностью участия в постановке той питерской богемы: людей как будто бы и пришельцев с далёких планет, и совершенно родных тебе, даже любимых. В таком восприятии, которое можно обозначить термином Ролана Барта punctum, большую роль сыграл выбор исполнителя главного героя Луция, одновременно автора всех прекраснейших костюмов, безвременно ушедшего Константина Гончарова.
Фотокартина серии «Золотой Осёл». 1995. Осел и Матрона. Константин Гончаров и Екатерина Андреева
Со второй половины 90-х до 2005/6 годов наиболее интересной темой в искусстве Ольги Тобрелутс становится та, что можно именовать словом, которым назван один из разделов выставки, – Семья. В эту семью попадают герои античности, герои драмы Генрика Ибсена «Юлиан Отступник», в личности которого Ольга обоснованно видит черты Людвига Баварского. Фотокартины на тему «Кесарь и Галилеянин» – попытка приблизиться к архитемам Красота и Истина, Эстетика и Этика, Воскресшие и Павшие боги Олимпа. Всё это родные для неоакадемизма вопросы, фамильные. Потому серия попала в раздел «Семья».
В залах выставки
Всё же главным произведением этой части считаю созданную в 2000-м году серию «Семейный портрет». На больших холстах отпечатаны красочные портреты с фотографий семьи Ольги. Они вызывают очень искреннее щемящее чувство, потому как обращены к личной жизни и генетической памяти поколений. В беседе Ольга поделилась идеей серии. Каждый портрет репрезентирует стиль своей эпохи. Прадедушка и прабабушка – модерн; бабушка, дедушка – героический соцреализм, мама, папа – оттепель неореализма. Сама художница с мужем вписались уже в неоакадемический период. Их портреты стилизованы под живопись Ренессанса. Остроумный, щедрый на честные эмоции проект, предлагающий зрителям поиграть в эпошистость прожитых лет.
Совсем новые работы восхищают тем, что в них Ольга самоотверженно отвергает диктат технологий, возвращается к тому, что издавна определяется понятиями «маэстрия», «виртуозность рукотворности», «качество». Всё дальше её картины отходят от приоритетов фотографии, всё больше приближаются к хорошей живописи. Трудно не согласиться с историком искусства Аркадием Ипполитовым, который отмечает следующее: «…художница отсылает к искусству Чинквеченто, к Понтормо и Порденоне в первую очередь… Несколько лет она посвятила огромному полотну „Битва собак и обнажённых”, созданному под впечатлением от искусства итальянского Ренессанса». На вернисаже художница сказала, что композиция этой, помнящей о Джулио Романо и Поллайоло, картины строится по законам золотого сечения, которое определило строгий конструктивный каркас композиции. Вроде бы герои всё те же, однако в восприятии их что-то изменилось. Меньше стало ощущений, что имеешь дело с вариантом вычурного кэмпа, искренность которого в преизбыточности симулятивного и нарочитого. Всё сильнее и крепче мысль о новой редакции того стиля, что наследовал Ренессансу, сменил его приоритеты и вывел на сцену неврозы, психозы, комплексы и фобии страдающей живой личности. Речь о маньеризме. После художников Возрождения маньеристы XVI века были подлинными модернистами: деформировали правильную картину мира ради того, что великий искусствовед XX века Макс Дворжак называл и виртуозной артистичностью, и новыми формальными абстракциями. И совершенно чудесно, что выставка завершается многочастными картинами «Пьета» и «Воскресение». Созданная как будто во мраке ночи, подобная негативу искусства Понтормо «Пьета» сменяется чистой абстракцией «Воскресения»: лучезарного и сияющего, фантастической красоты. Вот тут-то и вспоминаешь слова Екатерины Андреевой. Вот тут-то и вспоминаешь слова Екатерины Андреевой. Мысли относительно невыразимости истинно идеального сама Ольга Тобрелутс сформулировала в комментариях к своей картине «Воскресение» и искусстве абстракции. История абстрактного искусства, – считает О. Тобрелутс, – это история отражения проблемы «выражения невыразимого», традиционно религиозного метода передачи смыслов, базовых основ мироздания. «Воскресение» – великое чудо, недоступное нашему разумению, потому ни о каком реализме и даже неоклассике речи быть не может. Абстракция – тот путь, который, по заветам средневековых теологов, поможет «скрывая, высказать истину, а утаивая, выявить её».
Семичастный живописный полиптих «Воскресение» 2011 года создан в абстрактном стиле и, по словам художницы, представляет собой анаморфозу.
Возможно, благодаря Ольге Тобрелутс абстракция, а следовательно, модернизм стал сегодня полноправным союзником неоклассики, неоакадемизма на территории неоманьеризма.
Фотографии с выставки: Сергей Хачатуров
