Просвещение «крупным помолом»
Проблемные зоны фотобиеннале Москвы
03/03/2014
Международный месяц фотографии – Фотобиеннале – проводится в Москве уже в десятый раз. Благодаря энергии сотрудников бывшего Дома фотографии, а нынешнего Мультимедиа Арт Музея (МАММ) во главе с Ольгой Свибловой считавшееся некогда техническим и второстепенным фототворчество стало базовой ценностью российской культуры. В МАММ создаётся исторический архив российской и мировой фотографии, работает школа, формирующая профессиональный метод и постановку глаза мастеров нового поколения.
Юбилейный месяц фотографии богат хорошими выставками, которые щедро рассыпаны по многим залам столицы. Однако во время обзора уже открывшихся экспозиций не смог отогнать от себя навязчивую как жужжание мухи мысль: материала много, а работали с ним мало. Каждую выставку можно было представить как драгоценность. А по факту выходит частый для московской фотобиеннале результат: что-то вроде колеса обозрений множества передвижных выставок. В каждой кабинке колеса, конечно, сидят красивые девушки и юноши, но когда смотришь с приличного расстояния, видишь лишь одинаковые тянущиеся друг за другом модули. Сложность в том, что за десять лет (а если считать чередующиеся с биеннале фестивали «Мода и стиль в фотографии», то за двадцать лет) популярные сюжеты искусства светописи были во многом выбраны. Остались темы для профи, знатоков и эстетов. А их необходимо сервировать по-особому, не довольствуясь презентацией «крупным помолом».
© Garry Winogrand
Вот смотрим нынешний состав главной площадки фестиваля – залы МАММ на Остоженке. На самом верхнем из них разместилась выставка классика американской фотографии Гарри Виногранда «Женщины прекрасны». Конечно, можно последовать принципу организаторов этой непростой для восприятия выставки и гипнотизировать зрителя священными фразами кураторского эпиграфа. В нём говорится, что Виногранд классик, что его работы находятся в крупнейших музеях и что «гоголевской шинелью» для его творчества было искусство великого Уолкера Эванса. Представьте себе: приходит на выставку мировая знаменитость, но только в области хирургии или математического анализа, и слыхом не слыхивал он, кто такой великий Уолкер Эванс. Ну имеет право же не знать, в конце концов! Читает кураторский эпиграф и смиренно потупив голову, принимает то, что в нём написано, «на веру». То есть зрителю (особенно неофиту) не помогают понять экспозицию, а дают установку, как надо её понимать. При том, что неподготовленному посетителю МАММ фотографии Виногранда запросто могут не понравиться. Все они не обременены нарочитым перфекционизмом исполнения, в них раздражает гул обыденности, обескураживает словно бы случайность и фрагментарность взгляда. Открытая некогда Винограндом тема свободного общения с натурой, отказа от «правильного» изображения сегодня стала общим местом и воспринимается отнюдь не революционно, а банально. И для того, чтобы вернуть сознанию культуры значение этого мастера, необходимо представить его в широком контексте битвенных 60-х: с их социальными революциями, новой кинопоэтикой, новой музыкой, новым изобразительным искусством. То есть вернуть масштаб исторической памяти, исторического зрения. Тогда легче будет понять, что позиция Виногранда совсем не безразлична и случайна, что у него мастерская постановка глаза и работает он как режиссёр новой волны (La Nouvelle Vague) 60-х: зритель тешит своё самолюбие, что это он так увидел, а на самом деле все мизансцены организованы благодаря железной воле и точному глазу фотографа. На одном кадре Виногранд заснял сам момент съёмки кем-то на любительскую камеру красивой девушки, и получился прямо-таки манифест его позиции наблюдателя: неуловимого диктатора взгляда, подлавливающего жизнь на сопряжении моментов ролевой игры и беззаботной случайности. И, конечно, если бы выставка была вписана в широкий контекст языка эпохи (видеохроника, артефакты того времени), куратор смог бы легче мотивировать сам принцип развески материала, читающегося глазами по принципу «киномонтаж в фотообразах». Ни один отпечаток изъятию из общего ряда не подлежит.
© Garry Winogrand
В смысле большей общительности с эпохой и временем выигрышнее инсталлирована выставка Эрвина Блюменфельда. В экспликации он с порога тоже назван легендой и классиком немецкой (шире – европейской) фотографии прошлого века. Поскольку контекст на его выставке выстроен более широкий (работы в разных жанрах и видах творчества), этим возвышенным эпитетам неподготовленный зритель верит легче. Стереоскопично показан образ столетия, когда работал Блюменфельд. Его искусство оказывается вписано в канву взаимодействия разных стилей и мировоззрений прошлого века: от футуризма и дадаизма через экспрессионизм и сюрреализм к ар-деко и неомодернизму. При этом фотографии и графика, которые создавались им методом тщательного отбора самых выразительных, повторяющихся из раза в раз приёмов (коллаж, монтаж, а для фотографии – деформация образов с помощью нижнего света и фильтров, наложения разных негативов в процессе печати), становятся своего рода силуэтом, или малевичским «прибавочным элементом» того или иного направления и стиля. Выразительны работы для журнала Vogue. Они наглядно доказывают, что отличный дизайн – это искусство самоограничения и жестокой визуальной дисциплины, а не безответственное нагромождение всего и вся по принципу «сделайте красиво».
Эрвин Блюменфельд. Вариант обложки для американского Vogue, «А ты сделал вклад для Красного Креста?», 15 марта 1945. Коллекция Генри Блюменфельда. © The Estate of Erwin Blumenfeld
Лондонская галерея Тейт привезла на фотобиеннале экспозицию «Другой Лондон. Жизнь города в объективе мировых фотографов». Показываются отпечатки периода с начала XX века по 1970-е годы. Визуальные экскурсии, прогулки по великим городам мира – жанр очень выигрышный и любимый для документального кино, географических журналов, фотовыставок. Всегда приятно собрать эстетские ведуты и ворошить с ними ласкающие сердце и ум мысли о далёких или близких цивилизациях, их обычаях, нравах, характерах, инсталлированных внутри культурно-исторических памятников и ландшафтов. Агентство Магнум в таких случаях выручит наверняка. Оно щедрый поставщик изумительно красиво увиденной пантомимы жизни в каждой точке планеты, в каждом мегаполисе. Вот и для новой лондонской выставки каркасом во многом служат снимки Анри Картье-Брессона, патриарха стиля фотоагентства Magnum Photos. Помимо его фоторабот впечатляют увиденные словно в микроскоп патинированные временем моменты былой лондонской жизни у Марка Рибу, Эрнста Хааса, а также независимых Лартига, Эмиля Хоппе, Роберта Франка… Проблемные места подобных экспозиций аналогичны тем, что присутствуют в уязвимых для критики кинопанно на тему «Имярек (Лондон, Париж, Нью-Йорк, Гавана, Москва…), я люблю тебя». Через отношения людей нам хотят показать то, что называется «душой города», освободить его образ от глянцевых открыточных стереотипов. На деле часто одна установочная схема (масскультовская) сменяется другой – интеллектуального туризма. И в общем-то нам показывают тоже стереотипы (если Лондон, то без туманов и цилиндров не обойдёшься точно), которые мы, осознанно или нет, ожидаем увидеть. Только лучшие фотографы (в их числе Картье-Брессон) и режиссёры (Том Тыквер, Гас Ван Сент) процарапывают эту ламинированную плёнку открыточного туризма и открывают нам город с незащищённой культурными матрицами стороны, которая и есть бартовский punctum.
Вольфганг Сушицки. «Лайонс Корнер Хаус», Тотенхем-Корт-роуд, Лондон. 1934. Серебряно-желатиновая печать. Собрание Тейт, Лондон, дар Eric and Louise Franck London Collection 2013. © Wolfgang Suschitzky
Преодоление стереотипов и догм восприятия мира – благородное дело, которое и оправдывает проведение Фотобиеннале. Чтобы справиться с ним хорошо, необходимо по мере возможности отречься от игры «крупным помолом» в пользу филигранной отделки пусть меньшего, но тщательно выбранного числа выставочных программ.
Программа и выставки Московской фотобиеннале: www.mamm-mdf.ru/festivals/photobiennale-2014
