Арт, приближённый к телу, или Искусство внутри нас
29/02/2016
На сайте Juxtapoz появился очередной материал, представляющий нечто, что то ли имеет какое-то отношение к искусству, то ли нет. Такой это сайт, как-то так они себя и выстраивают (весьма последовательно). А лучше всего его политику может продемонстрировать случай, не имеющим к ним никакого отношения. Juxtapoz это, надо полагать, обрезанное juxtapozition – «сопоставление», «наложение» и даже «соприкосновение». Собственно, уже и это немного определяет их тематику, а есть ещё и российская история из 90-ых. Тогда некие левые энтузиасты перевели «Анти-Эдип» Делёза и Гваттари, при этом в переводе комментария Делёза у них появилась «позиция Юкста». Ну, это так они отработали juxtapozition. Неведомый Юкст был принят арт-сообществом с восторгом и на какое-то время сделался чуть ли не олицетворением чего-то Самого Важного – круче, чем поручик Киже. Если бы в juxtapoz.com узнали об этой истории – пришли бы в восторг, уверен.
Так вот, теперь там материал «Paper birds by Johan Scherft». Собственно, его новизна ровно в том, что он опубликован сейчас, ну а сам автор производит эти шутки с 14-летнего возраста, за 30 лет весьма преуспев в технологиях.
Мало ли кто делает всякое самодельное, но вот включили в список то, что под некоторым ракурсом можно разглядеть и как арт. Не так, что данный артефакт издание уверенно воткнуло в искусство, но раз уж публикует, то – в определённых окрестностях арта для них это присутствует. То есть тут двойной вопрос: почему бы этому и не считаться искусством и – а с какой стати это искусство? Пока ответа на вопросы не будет, потому что об этом весь этот блог. Вообще, кому могут понадобиться бумажные птички, когда их – живых – и так на свете полно? Абсурдно, следовательно – допускает и возможность арта.
Кроме того, даже если считать данный проект безделушкой, то тут есть нюанс. Вспомнить хотя бы Беньямина, «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» (давно уже написано, найти можно тут). Здесь-то как раз не воспроизводимость. Бумажные, но свои. Впрочем, воспроизводимость тоже учтена: см. картинку под заголовком, а на сайте автора даже обучают, как такое делать самому. Отчего оттенок арта приобретает и сама эта технология: предлагается, в общем-то, переживание – что-то тут явно отличается от склейки пластмассовых моделей самолётиков. Вроде то же самое, но есть какое-то неуловимое отличие, а в таких штуках всё дело. И красиво получится, и непросто, и своё. В самом деле же красиво в сумме: схема производства выглядит как схема разделки туши в мясных, но наоборот, природу не расчленяют, а делают.
Мало того, на фоне повсеместного дизайна с его информационно-визуальными базами и компьютерными фичами всё это выглядит как-то иначе: вокруг перебор надёжных дизайнерских решений, стерильных и отчужденных, а тут – предполагаются личные чувства. Кто ж станет гладить дизайнерскую панель, а птичку в руке подержать приятно. Плюс к ней приложатся и какие-либо личные чувства. С чем-то ещё она станет быть связанной. Это как в Системе, у хиппи ценится только тот подарок, который сделан своими руками. Ну и вообще: сделай сам себе свой мир, а если и не мир, то – птичку.
Понятно, это автор ни разу не один такой – даже не учитывая чисто самодеятельность, имея в виду, когда сделанное направлено конкретно в адрес родственников, приятелей и себя. Хватает и других примеров, сейчас будет ещё один. Главное, похоже, – в желании сделать себе мир, который был бы добрее, что ли. Вот сейчас будет привнесение уюта и – буквально – мягкости туда, где это совершенно нехарактерно. Исходные объекты какими-то добрыми как-то не ощущаются. Это на том же juxtapoz, но полутора годами раньше (конечно, я посмотрел там схожие с предыдущей публикации): «The art of Mister Finch».
А вот автор. Это чтобы стало более-менее понятно (по его внешнему виду), в какой среде такой подход к искусству возникает и где, соответственно, распространяется. Понятно же, что он не стал бы делать некий проект, адресованный социально неблизким.
Здесь же присутствует ещё один тренд: небольшое, что ли даже интимное искусство. Оно также балансирует на какой-то грани между безделушками и Чем-то Большим. Это принципиально и демонстративно уменьшаемые размеры артефактов, такое уже давно в моде. У меня на Arterritory уже полтора года назад было «Art небольшого размера и слабые взаимодействия неодолимой силы». Кирилл Кобрин (здесь же) описывал выставку из коллекций («Шкафы пессимизма»). То есть коллекции коллекциями, но там явно доминировало желание как-то всё упаковать, сделать интимным, что начинает производить даже и некий жанр. Впрочем – уже тоже зафиксированный явно, например – Джозефом Корнеллом. У Кобрина на Arterritory о нём здесь. Ну да, Корнелл изощрён, а другие попроще. Но следующий пример – доведение этих трендов (маленькое, упаковано) до логического итога: до помещения такого искусства конкретно в коробочки для колец и др. драгоценностей: «This Artist Makes Incredible Mini-Dioramas From Old Ring Boxes».
Итак, желание упаковать арт, сделать соразмерным ладони нарастает. Вероятно, потому что сейчас как-то уже совсем физиологически что-то хорошее хочется всегда иметь при себе. Понятно, такое желание существовало всегда (собирали же открытки, репродукции и всякие статуэтки – но они растиражированные), а теперь оно переходит в разряд чего-то, о чём можно говорить публично: признаваясь в наличии такого желания и даже заявляя о нём, пусть даже тем самым и обнаруживая свою определённую слабость. А то, что тут не копии шедевров, это подтверждает. Дело не в иерархии (её увядание – тоже тренд), но в личном обладании. Не копии – а отдельное. Ну да, коробочки могут быть открыты и стоять на видном месте, но возможность их закрыть – всегда рядом с ними. Где же, как не в коробочках от колец, это хранить. Вообще, у этого автора («Canadian-Trinidadian artist Talwst (née Curtis Santiago)») даже и не просто воспроизведение артефактов в уменьшенном варианте:
В принципе, тут всё можно было бы перевести в историю второго ряда, уютное и милое искусство (упомянутый Корнелл тут, конечно, лишний – он явно выкрутил во что-то другое). Этакий комфортный арт массового характера, прямо рассчитывающий на тактильную близость – там почти всюду руки, на иллюстрациях. Прямое взаимодействие, всё связано даже и физически: приватное, надёжное, стремящееся к ещё большей надёжности. Но тема надёжной и нежной маргинализации (это слово тут в хорошем, даже очень хорошем смысле) тут не обязательна. Там присутствует и какой-то уже сдвиг. Возможны и вполне даже радикальные варианты. Например, история из той же Москвы времён Позиции Юкста.
Тогда по галереям и выставочным залам бродил (особенно – на вернисажах) человек в пальто (иногда, по погоде – в плаще, но пальто было основным). Ходил и время от времени чисто как эксгибиционист распахивал вдруг полы данной верхней одежды. А там внутри – то есть на подкладке – развешаны вполне художественные работы (приятелей). Небольшие. То есть конкретное искусство, да и сам он сделался объектом искусства. Типа ходячая коробочка. Вот тут – летний вариант:
Это был Александр Петрелли, а проект был вполне концептуальным. Вкратце описывался так: (Петрелли) «в 1996 году совместно с группой „Перцы” основал галерею „Пальто”. Выставки галереи „Пальто” представляют собой произведения небольшого размера, экспонирующиеся на подкладке пальто, которое Петрелли распахивает перед зрителями, приходя на вернисажи и другие культурные мероприятия». В 2010-м проект «Галерея „Пальто“» вошёл в шорт-лист Премии Сергея Курёхина в номинации «Искусство в общественном пространстве». Совсем другой подход к упаковке искусства: как раз ничего уютного и нежного. О базовой идее Петрелли вполне сообщает его другая работа, уже самостоятельная (её характер он пояснил так: «Время такое было, тогда нарочитая небрежность и неаккуратность были в фаворе. У меня более или менее ровные линии, поскольку не умел рисовать»).
Что идеально представляет всю мою схему уже даже и социологически: снаружи – чёрт знает что, зато внутри – свой мир и всякое такое, что можно иногда и предъявить. Социологичность, то есть социальность – тут в том, что здесь легко дойти до обобщения, сказав, что искусство как таковое состоит в ощущении его необходимости, отчего может быть зафиксировано любыми, в принципе, штуками.
Искусство внутри нас, короче. И если добавить пафоса (ложного), то можно заявить и то, что тогда нет разницы, какое оно именно, лишь бы вообще было – тем более, что звёздное небо над нами уж точно одно.
Вообще ж, когда всё вокруг непонятно – делайте бумажных птичек.
