Между «трудом» и «капиталом»
Современное искусство на бывших фабриках
21/12/2011
Мода на лофты, на переоборудование бывших промышленных помещений и их приспособление под выставочные залы и арт-центры настигла Россию ненамного позже остальной Европы. Возникает соблазн удариться в политэкономию, граничащую с чем-то вроде промышленного шпионажа, и сделать далеко идущие выводы из простых наблюдений: скажем, в Лондоне под современное искусство отдана бывшая электростанция, в Хельсинки – кабельная фабрика, в Москве это бывшие винные цеха и подвалы, а в Петербурге в лофт-движении представлены буквально все отрасли промышленности, разрушившейся вместе с Советским Союзом в 90-е годы. На месте популярных нынешних петербургских арт-площадок еще два десятка лет назад выпекали хлеб, ткали пряжу, делали блокноты и тетради. Известный петербургский интеллектуал, искусствовед Иван Чечот однажды в интервью дал такой ответ на вопрос корреспондента, что бы он желал увидеть в пространстве фабрик, получивших новое назначение, – он сказал, что вновь бы наполнил их производством! Чем дальше, тем больше эти планы кажутся несбыточными – заводы массово выводятся из черты города, однако наполнились ли бывшие цеха Лиговского хлебозавода, «Красного знамени», «Красного треугольника», «Светоча» и других фабрик по-настоящему значимым и ценным интеллектуальным производством? Пока что трудно говорить об этом, но уже видны отличия здешней модели редевелопмента от принятой в Москве: прежде всего, стало ясно, что столько лофтов одному городу просто не нужно. В небольшом сегменте не только символической экономики, но, главное, её вполне реальной финансовой составляющей выигрышные позиции смогли занять самые первые из появившиехся проектов, однако удалось им это по-разному и в разной степени.
Одно из помещений Лофт Проекта «Этажи»
Первыми были «Этажи», которые открылись в 2007 году. Владельцы архитектурного бюро братья Архипенко смогли получить в аренду корпус хлебозавода постройки середины 1930-х годов, чей брутальный фасад в неоренессансном стиле выходит на Лиговский проспект. Первой галереей, открывшейся в «Этажах», стала галерея с поистине шекспировским названием «Глобус». Уже во время первых выставок стали очевидны сложность пространства и особенности функционирования подобных выставочных площадок нового типа: прежде всего, художники и зрители столкнулись с зарядом эстетической выразительности бывших производственных помещений. То, что было создано и больше полувека использовалось для труда, фактура заводских стен и останки механизмов, было способно говорить о своём функциональном назначении и о труде даже через его отсутствие, и далеко не всякое современное искусство было готово заполнить эту лакуну, пересилить очень определённую и эмоциональную интонацию либо вступить с нею в диалог. Другой особенностью был масштаб, размеры – свойство практически любых заводских цехов, не менявшееся, наверное, со времён промышленной революции: непривычная величина новых выставочных залов сочеталась с малым количеством собственно экспозиционных поверхностей. Неудивительно, что в таких сложных интерьерах лучше всего смотрелась большеформатная живопись с плакатными чертами, либо претендующая на «тотальность» зрелищная инсталляция, либо же большой дизайнерский объект. Тем не менее, эти жанровые приоритеты и ориентация на молодое и смежное с дизайном искусство не сразу стали правилом. В «Этажах» прошло несколько групповых выставок – самая большая из них, «Память полей», (состоялась весной 2008 года) – проектов, на которых окончательно оформилось явление «молодого петербургского искусства» и выделились заметные авторы, сделавшие индивидуальную творческую карьеру. Постепенно лофт-проект пришел к своему нынешнему формату культурного досуга и entertainment'a, который поддерживается существующими галереями и выставочными пространствами, вкупе с дизайнерскими магазинчиками и хостелом.
С появлением в 2008 году девелоперского проекта «Красное знамя» были связаны определенные надежды и ожидания, которые не вполне оправдались. Бизнесмен Игорь Бурдинский получил в собственность не только большую территорию на Петроградской стороне – ткацкую фабрику, разорившуюся после распада Советского Союза вследствие исчезновения дешёвого узбекского хлопка, – он стал управлять памятником архитектуры конструктивизма. Построенная в 1925 году электрическая подстанция фабрики является одной из двух сохранившихся в нашей стране построек классика баухауса Эрика Мендельсона (впрочем, она не была авторизована, то есть никогда не включалась архитектором в список своих работ). Культурный смысл и истинная ценность находящейся в его руках недвижимости открылась владельцу во многом благодаря стараниям петербургских историков архитектуры. Не раз были обнародованы планы реставрации творения Мендельсона и масштабной реконструкции всего комплекса, застроенного производственными корпусами 1920-х годов, – последний по времени проект принадлежит известной архитектурной студии Дэвида Чипперфильда. Однако в процессе обсуждения проекта градозащитники стали выступать за сохранение всех фабричных построек и заслужили во многом справедливый упрёк бизнесмена, полагающего, что не вынеся принципиального решения по новой застройке всей территории, органы охраны памятников тем самым обрекают на гибель настоящий памятник архитектуры. Похоже, что кризис поставил крест на большой задумке сделать на «Красном знамени» арт-центр, но, несмотря на это, в бывших цехах проходят выставки – по одному виду помещений становится ясно, что самое большее, что сейчас возможно, это поддержание «советской руины» в неизменном состоянии.
В цехах «Красного знамени»
Вслед за «Этажами» и «Красным знаменем», которые были первыми, в Петербурге за последний год образовалось сразу несколько проектов, использующих современное искусство, чтобы оживить заброшенные заводы – «Красный треугольник», «Звёздочка», «Факел», «Светоч», другие... Однако современное искусство, которое приходит на место производства, оказывается до странности эстетически пассивно и социально безразлично. Хотя фразы о наполнении прежнего содержания новой формой давно перешли в область стандартных рекламных и маркетинговых ходов, все варианты искусства site-specific – обусловленного местом, тесно связанного и работающего во взаимоотношении с ним – могут стать в петербургских условиях очень выигрышными. Пока что, однако, в художественной практике попытки осмысления истории и пространства редки, при том, что опыт есть: так, например, этот принцип был положен в основу фестиваля «Современное искусство в традиционном музее», который проводится больше десяти лет.
Кажется, несколько волн экономического кризиса отучили от сверхприбылей и привычки к «быстрым деньгам» даже российских бизнесменов, занятых в девелопменте, но убеждение в незначительной стоимости творческой (и шире, всякой интеллектуальной) деятельности осталось. Косвенную роль здесь сыграло и то, что в нулевые современное искусство было переоценено и стало восприниматься исключительно как выгодное капиталовложение. Идея «пустить художников, пусть чего-нибудь изобразят» показалась владельцам руинированных заводов спасительной в условиях кризиса, но далеко не все имели нетривиальную стратегию дальнейшего развития, которая способна конвертировать символический капитал в реальный, а также возможность вкладывать или привлекать в проект дополнительные средства. На этом общем необязательном фоне выделяются «Ткачи», открывшийся недавно в статусе «креативного пространства» после окончания реставрации завод на набережной Обводного канала. Очень вероятно, что всё изменится с появлением в Петербурге филиала московского «Гаража» в Новой Голландии. Что характерно, оба проекта управляются московскими компаниями...
«Красное знамя»
