Алисия Маккарти и панк-минимализм
29/11/2017
В нью-йоркской Jack Hanley Gallery открылась выставка «Fall» Алисии Маккарти (Alicia McCarthy, https://www.jackhanley.com/exhibitions/alicia-mccarthy7). Сообщено, что Маккарти – участница «The Mission School», группы когда-то молодых художников, которые были связаны с San Francisco Art Institute (SFAI). «The Mission School» – не от слова «миссия», так назывался район, Mission District (тогда это был a low-rent neighborhood). Ну, отчасти миссия присутствовала, группа выступала против технологизации окрестностей (это же Калифорния, 1990-е) в пользу ремёсел, городских вариантов искусства, например – граффити. Считались панками. Уже интересно, минимализм Маккарти оказывается признаком панка, пусть даже и калифорнийского. Ещё интересно, что там же, у них, каноническая территория хиппи. Ну, и ещё: теперь панки, значит, выглядят так, как Маккарти сегодня. По крайней мере, американские. Вообще, тут несколько историй сразу – сама живопись, контекст и, что ли, общая ситуация.
Контекст. В Википедии подробнее (https://en.wikipedia.org/wiki/Alicia_McCarthy). «The Mission School» составляли пять человек, все родились во второй половине шестидесятых. Связаны были не столько художественным образом, сколько по жизни: punk music, skateboarding, graffiti, queer politics and zine publishing. Имели склонности к карикатурам, социальной сатире, к абстракции, народному искусству и старомодным графическим стилям. Резюме: «Искусство Маккарти – это панковские месседжи, преобразованные в поэтические и геометрические формы». Уточняется, что Маккарти часто использует нетипичные материалы (случайные деревянные поверхности, бумагу), с которыми работает самыми разными красками, иногда включая в работы текст.
Там же добавлена очаровательная фраза: «Хотя её не арестовывали с 2000 года, Маккарти продолжает выступать в защиту использования граффити и уличного искусства в качестве протеста против капитализма». Вообще, исходный момент понять можно. 1990-е такое время – доткомовский пузырь, кругом успешные IT-стартапы и их последствия в виде шикарных ресторанов, люксовых магазинов, роста цен на аренду и прочих перемен в городской среде. Вполне сбалансированное искусство Маккарти в этих обстоятельствах оказывается панковским. Или же наоборот – в таких обстоятельствах панки (по крайней мере – Маккарти) производят вот такое искусство. Примерно такое – понятно, что за 20 лет она изменилась, но не принципиально.
Живопись. По мне, минимализм всегда хорош. Если, конечно, хороший. Хорош ещё и тем, что в нём конкретнее видны интенции и намерения автора. У Маккарти, в принципе, ничего особо нового, но индивидуальность работ очевидна. Критика сообщала даже, что «работы McCarthy являются новой итерацией теории цвета, представленной такими историческими фигурами, как Josef Albers (1888–1976, это художественная составляющая – А.Л.) и Michel Eugène Chevreul (1786–1889, строго научная составляющая – А.Л.)». Опять же для панка такая связь с историей как-то даже и странна: впрочем, почему бы панкам не быть профессионально адекватными?
Как в минимализме осуществляется индивидуализация? Ритмика, цветовые противопоставления – понятно, но как эти ресурсы определяют работу именно этого автора? Про индивидуальность Маккарти было в пресс-релизе к ее выставке 2016 года в Berggruen Gallery в Сан-Франциско (https://www.juxtapoz.com/news/painting/new-paintings-and-works-on-paper-by-alicia-mccarthy-berggruen-gallery/): «Мотив волн, преобладающий в работах Маккарти, прост с виду, но он прослоен сложным формальным и социологическим содержанием. Геометрические и структурированные формы её работ противоречат своей утонченной интимности. Присутствие художницы безошибочно обнаруживается в таких физических маркировках, как закорючки, рукописные записки, круги, оставленные кружками, чашками или даже просто отпечатком пальца Маккарти или следом её обуви. Могут быть нелогичные брызги или пятна краски. Маккарти часто использует отходы или переработанную плотную бумагу, эксплуатируют недостатки материалов». Изъяны работают нюансами, короче.
Но и это мало что поясняет. Да и вообще, можно поверить, что по оригиналу работы такие действия автора и в самом деле читаются. Но по иллюстрациям (а действуют и они, вот в чём дело) этих следов почти и не видно. Разумеется, такие действия могут раскрутить драйв самого автора, драйв-то виден.
Очевидно, что стиль и метод Маккарти вполне годятся для стрит-арта. Собственно, он и был вначале, сохранилось даже письмо декана SFAI, который в 1992-м сообщил автору (а она о письме рассказала, конечно), что её граффити в кампусе «looks like shit». Письмо можно найти в сети, жаль только, что не сохранилась сама работа, что ж там так возбудило декана? Ну, а в жизнеописаниях Маккарти добавляется, что теперь её упоминают среди известных выпускников SFAI. Собственно, не в связи же с теми граффити упоминают, да и чего это панки такие злопамятные? Что ли, типа «а вот так вот!»
Дальше о живописи. В случае Маккарти нельзя сказать, что более-менее тиражируется единственная сетка, шаблон. Фрагменты могут быть похожими, но работы друг друга не копируют. В каждом случае происходит разная кодировка. Но там не смысл ровно вот для этого места именно сейчас. Скорее, тут внедрение внешней, авторской упорядоченности, пусть и нюансированной по месту, времени и состоянию автора. Работа не встраивается в окрестности, чтобы их организовать, она просто вписывается. Рассуждения на тему естественности и ручной работы теперь не значат уже ничего, где ж тот доткомовский пузырь, давно не девяностые. Работы держатся (а они держатся) на каком-то другом принципе. Отчасти на чуть сдвигаемой упорядоченности. Это снова немного странно для панка, но можно считать, что тут этакий заслуженный панк, упорядочивший свою исходную неупорядоченность. Вообще, такой панк, что назвал себя панком, и ему – как панку – всё равно, считают его настоящим или нет. Потом, я же не знаю, от чего сейчас отталкиваются калифорнийские панки, что там за норма. А ну как все ходят только в цветной и лёгкой одежде (скорее всего), в майках с принтами персонажей из мультфильмов, а также непременно с мороженым и воздушными шариками. Ну, а вокруг искусство в виде разноцветной фигуративки плюс красивые объекты и нежные перформансы под музыку The Milk Carton Kids (а не Lovely Bad Things, это там сейчас примерно такой постпанк).
Собственно, есть клип, сделанный в том же SFAI, где Маккарти объясняет некоторые принципы своих действий: «Alicia McCarthy: Visually listening to bands of colors», «Слушая глазами bands цветов» (https://www.sfmoma.org/watch/alicia-mccarthy-visually-listening-bands-colors/). Тут ещё пойми, в каком смысле bands, это же и группа, и оркестр, и полоса, и ансамбль, и соединение, и банда, и даже просто стадо. У неё все сразу практически. К клипу анонс: «Она рассказывает о своей приверженности “доступности создания” и об интересе к редуцированию композиции до цвета и линии».
Теперь прагматика. Как сейчас назначаются, промоутируются новые имена? С год назад я об этом писал, тогда особенной ясности не было. Вот, например, Маккарти не так чтобы широко известна. Но это не означает, что здесь некий второй ряд. Разумеется, понятие имеет смысл: есть художники (и это даже не салон), которые быстро садятся на самоповторы, а источники их креатива и творческой манеры очевидны. Но тут вроде не так. При этом искусство Маккарти локализовано в США, в Европе первая выставка была только недавно, в 2015-м. Причём даже в названии статьи тогда акцентировалась региональность (Copenhagen Gets a Taste of San Francisco in Alicia McCarthy’s First European Solo Show, https://www.artsy.net/article/editorial-copenhagen-gets-a-taste-of-san-francisco).
То есть вполне функционирующее искусство, но малоизвестное. Вот тот вопрос – а как становятся известным? Собственно, тут требуется уточнение: а кому именно неизвестное и с какой целью будем продвигать? Ну да, рыночность и всякое такое, включающее в себя игры с новизной, актуальностью (художественной, социальной, политической). Улавливая (скорее, создавая) массовый запрос на тип автора. Но только и целевые продвижения (спекулятивные – тоже) не обязательно успешны. В 1990-е Саатчи изобрёл «Новое британское искусство» (выставка «Сенсация», Хёрст, Трейси Эмин и др.), получилось. Но это оказалось не ноу-хау, а чисто случаем, со следующим проектом («Новый невротический реализм) у него так не вышло. Понятно, есть много людей, которые медленно доберутся до маркировки «лидер поколения» (должны же те быть), но это весьма не сразу. И, разумеется, это ещё не массовое искусство. С массовым ещё смешнее: в Москве в этом году с критическим энтузиазмом, как новинки, воспринимали Шиле, Климта, Кирико, Сутина. Разве что Мураками относился к более-менее актуальности. Ну да эта тема панкам безразлична, надо полагать. В том же ролике Маккарти много что поясняет, есть и такое: посредством работы, даже в процессе работы она – по внутреннему ощущению – может оказаться «совсем не в том месте, в котором оказалась бы в нормальном состоянии». Как перешибить такую мотивацию? Какой ей рынок, она делает конкретный транспорт.
Сейчас, что ли, пауза в следующих друг за другом арт-преобразованиях (осенний сезон довольно спокойный, без резких концептов), и виднее, как художественный мир существует вообще. Не так, что кто-то первого ряда, кто-то нет, а кто-то – внезапный вундеркинд, но как он существует спокойно. Рынок не рынок, а художники работают, выставляются, всё происходит. Вопросы тоже спокойные: почему работает вполне привычная живопись Маккарти, её ритмические сетки? Ритмика – ну да, ритмика, она всегда как-то действует. Но только она быстро вычисляется и приедается. В пресс-релизах по поводу Маккарти упоминались древние народные орнаменты, но те практически сразу уходят из зрительного внимания. Понятно, почему работают картины Cy Twombly, там всякий раз какая-то другая штука. Маккарти, понятно, не Twombly, но и у неё всё вполне живо, куда живее многих объектов или фигуративки.
Сбои ритмов и определенная осознанность того, как именно провести вот эту линию такого цвета – да, это читается. Конечно, это я так утверждаю, но, значит, это мой частный случай, и, следовательно, аудитория есть. Может, тут в каком-то специальном режиме работает восприятие, именно в таких минимальных вариантах. В других художественных вариантах начинает доминировать другое – да хоть сюжет. Но, разумеется, тут вовсе не нулевая степень стиля, не искусство, «вычищенное от всякого значения» (как сказала бы Розалинда Краусс). Вообще, ещё из Дао дэ цзина известно, что гибкие структуры сильнее, чем ригидные. Минимализм со всеми такими решётками оказывается гибкой структурой.
Сейчас всё быстро, все новинки тут же замыливаются, а арт-методы – учитывая чрезвычайное разнообразие всего поля – будут только локальными. Ну, а минимализм, что ли, партизанит: его шаблон, база настолько ясна, что сразу уходит за скобки. Тут же начинают быть видны и, соответственно, работать нюансы. Те самые, которые позволяют оказаться совсем не в том месте, в котором оказался бы в обычном состоянии.
