Гламурный импорт безумий
18/01/2019
В начале декабря у меня в ФБ возникли картинки некой художницы, перепечатку сделали сразу несколько friends, среди которых были и люди, имеющие отношение к арту. При этом исходная публикация была от этакого любителя искусств – из тех, которым нравится всякое красивое, а иногда и прикольное. Ну, в соцсетях бывают всплески массового внимания к чему-то, вдруг попавшемуся кому-то. Затем внимание к автору рассосётся, но разовый всплеск имел место. Сейчас посмотрел – у этой публикации уже 2,8 тысяч репостов. Просто как вирус какой-то, влияет.
Это фотографии. Постановочные, сделанные в том или ином приближении к неким живописным исходникам. Такое делают часто, например – воспроизводя классические портреты через фотографии знакомых. Тут иначе, в точности ничего не воспроизводится, а есть или заимствование сценариев, или по деталям и нюансам. Понятно, что в одну работу могут быть сведены несколько кадров, так что это не совсем фотографии, а монтажный постпродакшн. Уж, по крайней мере, эту утку вставили позже
Что-то тут этакое несбалансированное. Но, очевидно, рассчитанное на рынок, а не на прорывы в неведомое. Описывается так: «Julie Blackmon, Жюли Блэкмон (родилась в 1966 году в Спрингфилде, штат Миссури) – фотограф, живёт и работает в штате Миссури. Фотографии Блэкмон вдохновлены её опытом жизни в большой семье, её нынешней ролью матери и фотографа, а также – вневременной динамикой семьи».
Может даже показаться, что художница (неважно, что фотограф) работает в актуальном тренде, предполагающем социальную сторону арт-действий. Этакий бытовой активизм. Точнее, так было бы, если бы не следующая фраза: «Старшая из девяти детей в семье и мать троих, Блэкмон использует своих близких и родственников, чтобы выйти за рамки документальности – для изучения фантастических элементов нашей повседневной жизни». Так что тут не активизм, а тяга к прекрасному. Традиционная и романтическая.
Далее об источниках творчества: «Блэкмон стремится переосмыслить классические художественно-исторические мотивы, объединив их с личным опытом. Под влиянием мастеров голландского Возрождения, в особенности – творчества Яна Стена, Блэкмон наполняет работы отчётливо голландским чувством света. Под влиянием модернистского художника Бальтюса Блэкмон создаёт сцены, в которых время замерло, оставляя зрителя догадываться, что может произойти в следующий момент. Сочетание этих двух факторов создаёт напряженность между субъектами в типичной – в остальном – домашней обстановке, где игривое настроение пронизано постоянно присутствующим ощущением надвигающейся катастрофы».
Ну да, утка на первой картинке – несомненно стеновская, вопросов нет. Да и его кавардак соответствует творческому методу Блэкмон (картина Я.Стена называется The world upside-down, or consequences of debauchery), ниже она, а не работа Блэкмон.
Но, за вычетом источников, это расплывчатое описание. По крайней мере с точки зрения арт-стратегии. Какое уж такое «чувство надвигающейся катастрофы», это чересчур оценочное суждение. Также любопытно, как ей помогает именно Бальтюс в деле «изучения фантастических элементов нашей повседневной жизни». Что такое Бальтюс с точки зрения непродвинутого зрителя? Отроковицы, спина отклонена назад, голые коленки торчат вперед, руки часто за голову или ещё чем-то заняты. В кадре кто-то ещё – чтобы демонстрировать то ли безразличие, то ли – наоборот – смутное искушение, непонятно, чьё. Ну, можно вычитать и чувство надвигающейся катастрофы.
В её работах можно много кого разглядеть. Какие ж только Бальтюс и голландцы, вот же и «Менины».
А следующая – уже просто из какой-нибудь чешской мультипликации.
Собственно, вот её сайт. А здесь продают её работы. Это чтобы посмотреть, как она себя позиционирует. Примерно от $3.000 до $5.000. Даже выше среднего для тиражируемых продуктов. Конечно, там нигде не будет пометки Sold out. Фотографии же, пусть даже и с постпродакшном. Размеры типа H 60,96 cm x W 78,74 cm, вполне на стену.
Визуальная привлекательность присутствует, также налицо и прикольность. Сложнее всё же с чувством надвигающейся катастрофы – как бы да, но всякие детали (детишки кверху ногами, беспорядочные животные и т.п.) её не обеспечивают. Может, некоторая тревожность возникает оттого, что не вполне понятно, что именно изображает очередная картинка и на кого именно она похожа. Применение чужих ходов к бытовым сценам переводит их в несколько иное измерение, а тогда непонятно, к чему это тут и что может значить. Вот это уже просто Нео Раух какой-то.
Причём тут как раз конкретный Бальтюс, но работает же не только сюжет, но и манера его представления, а сочетание сдвигаемых пространств – как же без Рауха. К слову, утверждение о «влиянии Бальтюса» – это как-то застенчиво, какое ж тут влияние, когда здесь конкретная калька.
Другой Бальтюс в переработанном виде выглядит совершенно по-американски – типа Хоппера, что ли.
Или вот тоже: то ли Бальтюс (все эти ноги коленками вперед), то ли Хоппер. Опять оба вместе.
Вообще, любопытно – где (и когда) Бальтюс и где автор (ну как где – в самом центре США, в Спрингфилде, Миссури)? Как он влиять-то может, у автора тяга к чужой культуре? Вот даже просто «Битлы».
Впрочем, и собственная культура тоже цитируется: не только Хоппер, тут вилы явно из «Американской готики». Да, форма вил не совсем та, но ей-же-ей, это они, оттуда. Нет им другого смысла тут стоять. Не в деревне же всё происходит.
А это – примерно тот луг, где у Уайета девушка ползёт к дому, «Мир Кристины».
Что ли слегка возникает тема участия в мировой истории, что реализуется относительно просто. Потому что фотография, какой бы изощрённой ни была, склоняется к реальной, то есть – к приватной жизни, где будет результатом, потенциально достижимым для каждого. При этом картинки Блэкмон выстроены вполне прихотливо. Исходники могут быть узнаны, могут и не быть, но некий флёр чего-то знакомого повисает всегда. Всякий раз за работой кто-то стоит, и голова начинает думать об этом. По крайней мере у более-менее профессионалов. Что их вполне развлекает. Есть и собственные ходы, то размыкающие, то обрамляющие систему, – вечно какие-то торчащие руки без тел, например.
Или и не руки даже, а только пальцы (слева в люке).
Но, кажется, есть дополнительная тема. Вот, «Молодое британское искусство» 1990-х как бы обратилось к новой, широкой «демократической» аудитории. Как бы балансируя между «элитарным» и «массовым». Так декларировалось, так отчасти воспринималось. Вся эта тематика аттракционов – как некое приближение к «искусству для народа», вроде кино и цирка. На самом-то деле там хитрее, если уж завелись такие разговоры, то никакой ориентации на массы нет. Если уж реально массовый аттракцион, то никто ничего не поясняет, а просто говорят – вот, искусство. Просто предъявляют как искусство, без уточнений.
В самом деле любопытно – будто бы всякое такое высокое искусство производилось и обкатывалось веками для того, чтобы сделаться моделью тому, что будет обслуживать совершенно другую среду, массовую. Да, массового зрителя можно привлечь и на Бальтюса, и на голландцев, но – с пиаром, пояснениями и т.п., ровно в сторону аттракциона. А при такой переработке ничего этого не надо – результат воспринимаем без контекста, да он ещё и красивый.
Наверное, это какой-то новый вариант. Вроде Блэкмон примерно эквивалентна «салону» (в кавычках потому, что такое продают и на улицах), но туда всё же засунуто что-то ещё. Иррациональным оказывается само использование исходника, взаимодействия с которым не будет – никакого диалога и т.п., только использование. Гламурное заимствование безумий фактически. Что ж, эти безумия переносят импортирование неплохо, сохраняют свои качества. Не в смысле темы «надвигающейся катастрофы», а иначе – в разрывах между исходниками и работами маячит что-то чужое, чуждое.
Другие выпуски блога Андрея Левкина на Arterritory:
Чикенчёрч, рождественская история
Министерство без министерств
Гуманизация знаков, британский опыт
Серое без оттенков
Tilt-Shift, опора реализма
Стрит-арт без спрея, варианты
Место стыка двух миров
Поэзия, ежедневное искусство
Тревожность перед Рождеством
Алисия Маккарти и панк-минимализм
Стрит-арт и метахудожник
Сдвиг контекста голубой собачкой
В Санкт-Петербурге – Ленинград, а в Ленинграде – Петербург
Художесственное возвышение магнитиков
Жесть, масло, Нью-Йорк, время
Одна француженка из воздуха
Поэзия как визуалка, но не в этом дело
Города и – само собой – искусство
На том же месте через 40 лет
Неторопливый апокалипсис (в хорошем смысле)
Минималистский экспрессионизм и городская песенка
Стрит-арт 2016: на улице почти как в галереях
Не знаешь, как быть – тыкай в нетипичное
Каунас: инвентаризация методов
Бетон, абсолютно пластичная тема
Расшифровки Матье Тремблина или наступление полной ясности
Арт или аттракцион: роковая (или нет) черта
Тут уже постинтернет, или Постинтернет уже тут
Резиновые обстоятельства: как мы (каждый из нас) выглядим ровно сейчас?
Складные котики Стабу, 29, или Арт непрерывных утрат
Жильё в почве как доходчивый cloud-art
Филадельфийский проволочник
Найденное повсеместно (Found Art)
Арт, приближённый к телу, или Искусство внутри нас
Город inside: покинутые офисы
Город как страшной силы машина связей
Хорошо недоделанный Kunst
Акаунт Zetteldichter в соцсетиWien
Town-арт, городское кабаре
