Современные художники на месте военных интендантов
30/08/2012
Новость об арт-пространстве размерами в сотню тысяч метров в нынешней ситуации кризиса можно воспринимать по меньшей мере с удивлением. Управляющие зданием, которое прежде было военной академией, за год перед реконструкцией по ставшей уже привычной схеме запустии в него художников. Модно обозванный «творческим кластером» и получивший имя «Четверть» по номеру дома 25, проект презентовали общей выставкой «Конверсия». Рядом, в нескольких минутах ходьбы, – реконструируемая Новая Голландия, которая становится центром современной культуры и филиалом московского «Гаража», напротив – консерватория и Мариинский театр, чья спешно достраиваемая многострадальная вторая сцена вызывает у горожан теперь уже понятный ужас.
Инсталляция Игоря Панина
Слова про современное искусство встречаются нынче в описании любого архитектурного проекта по реновации и джентрификации, приспособлению для современности зданий, пути и способы которого часто превращаются в неразрешимую проблему, особенно если казармам были отданы целые кварталы, как в Петербурге. Обычно в пространство, с которым неизвестно как поступить, архитекторы на словах с легкостью впихивают «лофт» или замахиваются ни больше ни меньше на «музей современного искусства». Есть мнение (его можно услышать довольно часто, и по идейной сути оно левое), что такие активно происходящие сейчас процессы, как и весь современный уклад, всё еще являются в России поверхностными и наносными. Действительно, оказавшись внутри огромного пятиэтажного здания размером с целый городской квартал, бывшего Кригс-комиссариатом, Интендантскими складами, Военно-интендантской академией, с этим мнением можно согласиться: больше двухсот лет здание использовалось только как казармы, это место не знало ничего другого. И дело даже не в функциональном удобстве – в конце концов, теперь рано или поздно здание будет перестроено: здесь, как ни старайся, каждый ощущает постороннесть этой среде и этому пространству.
В таком пространстве художник должен быть особенно лаконичен. На выставке «Конверсия» самыми интересными оказались работы, сделанные на месте, in situ, из подручного материала. Многие художники, как и следовало ожидать, подняли «культурный слой», который здесь лежит близко к поверхности.
Инсталляция «Инвентаризация»
У художников группы «Паразит» получился полноценный оммаж всей истории современного искусства: в инсталляции «Инвентаризация» собраны найденные в этом здании объекты – лишенные прежнего контекста, они сразу отсылают зрителя к Дюшану, а пересчитаны и подписаны они точно как в традиции классического концептуализма Кошута и Опалки. Интересно, помнили ли Владимир Козин и Игорь Панин, сооружая инсталляцию из стульев в духе известной работы Ай Вей-вея, ещё одного китайского художника, Сун Дуна, который в работе «Не выбрасывай» («Waste Not») систематизировал в выставочном пространстве с достойной синдрома Аспергера тщательностью все 15 тысяч вещей, сохранённых его матерью со времён культурной революции. Китайские ассоциации здесь вообще уместны: в пространстве, где раньше были военные, повсюду сталкиваешься с логикой больших чисел.
Один из участников группы «Мыло», Дмитрий Петухов, воздвиг геральдическую композицию, использовав для неё два канцелярских шкафа и с десяток лыж, которые подписаны фамилиями солдат, сдававших нормы физподготовки.
Другим удачным способом обойтись с этим пространством стала мимикрия. Безошибочно срабатывают картины Дениса Ичитовкина, построенные на удвоении реальности: в иллюзионистской манере написан фрагмент стены, причём небольшой холст висит тут же рядом. Становится важным не столько концептуальное отличие оригинала и копии, сколько различная игра света и тени на их поверхностях.
Одна из картин картины Дениса Ичитовкина
Казармы и военные исторически были одним из характерных свойств Петербурга, но не только: важнее то, что прямо в двух шагах от имперских фасадов и под боком открыточных видов преспокойно могла существовать жизнь, проходившая словно в другом временном измерении, и как раз этот городской район до самого последнего времени отличался такими укромными местами. Другая жизнь начинается на месте, прочно хранящем память о неизменных порядках, только теперь, и, разумеется, она проигрывает соперничество. Художники и пришедшие вслед за ними зрители могут быть заняты только игрой с артефактами прошедшего времени – даже для того, чтобы обыграть их, понадобится больший срок, чем те два дня, которые смогла просуществовать выставка «Конверсия».
Фото: Яков Кальменс
