Этим летом в Эдинбурге…
08/10/2012
Рижский коллекционер и исследователь Анатолий Педан побывал этим летом в Эдинбурге, где попытался выяснить судьбу художественного наследия жившего в Латвии русского художника английского происхождения Эрика Прена (Eric Thornton Pren). Мы встретились с ним в его галерее в Старой Риге, где он рассказал о своих тамошних приключениях.
У меня каким-то чудесным образом всё происходит, и вот недавно произошла история, которую вполне можно назвать арт-детективом. Ведь коллекционирование – это всегда и какое-то исследование, которое требует своего продолжения. Такие истории попали и в альбом-каталог «Возвращённые имена», о котором мы говорили год назад.
Меня давно приглашали в гости родственники, которые живут в Эдинбурге. Я побывал там в июне, тогда было всего десять-двенадцать градусов тепла. Но суровость климата скрасили тёплые и отзывчивые люди. Собираясь в эти края, я вспомнил, что художник Эрик Прен жил, работал и был даже похоронен в Эдинбурге. Поскольку я о нём писал небольшую статью для своего каталога, где была репродуцирована и его работа из моего собрания, я решил, что надо поставить своеобразную «точку» в этой истории. Надо найти место его упокоения, проследить судьбу его картин. Если русские, которые в период после Гражданской войны попали, скажем, во Францию, старались держаться вместе, создавали свои культурные и исторические организации, то в Великобритании такого не было. Они растворились в британском обществе. Т.е. если во Франции были и остаются архивы, в которых можно найти массу полезной информации, то в Великобритании такого рода материалов сохранилось очень мало. Если только сам человек не завещал свои бумаги какому-нибудь университету или фонду, они исчезали, растворялись во времени.
Эрик Прен. Brave New World. Темпера, холст. Из коллекции The City of Edinburgh Council
И в этом смысле я изначально предполагал, что могут возникнуть осложнения с поиском информации. Прен вёл своё происхождение от двух очень состоятельных московских семей, которые, в свою очередь, переселились в Россию из Великобритании. В Москве его родители познакомились, и их вполне можно назвать «русскими британцами». Это была семья фабрикантов, владевших в России ткацкими фабриками. Когда грянула революция, они вовремя перебрались в Латвию, в самом начале 20-х годов. Здесь они жили неплохо. Скажем, сам Эрик Прен имел возможность брать уроки у профессора Тилбергса, учиться в студии Констанина Высоцкого, ездить в Париж, Берлин и Италию, чтобы быть в курсе тамошних событий в мире искусства. У него была квартира в Риге, дача в Юрмале и были время и средства для занятий искусством и пополнения собственной коллекции.
Эрик Прен. Латгальский пейзаж. Холст, масло, 1930-е. Из коллекции Анатолия Педана
У Прена проходили совместные выставки с Высоцким, Климовым, он выставлялся в галерее P.Loujetzky в Гааге в 1937/1938, кроме того он был организатором выставок русских художников-эмигрантов, скажем, он принимал активное участие в проведении такой выставки в 1930 в Берлине. А на прошедшей в Риге в 1932 Выставке русской живописи двух последних столетий Эрик Прен и его отец фигурируют и как коллекционеры. Художник в течение 20 лет жил и работал в Латвии. Богданов-Бельский, Виноградов, Высоцкий, Климов и примкнувший к ним Прен на лето выезжали на пленэры в Латгалию в чудом сохранившиеся имения баронов Нольде в Жогатах и М.Вощининой, дочери поэта и прозаика XIX века А.Жемчужникова, в Лобарже. В 1918–1919 многие имения в Латвии были сожжены и разграблены. Но в Латгалии ситуация была иной, латгальские крестьяне были в хороших отношениях с господами. И это был совершенно другой мир, как мне кажется. Крестьяне не тронули эти усадьбы, они сохранились в таком же состоянии, как были и до революции. К тому же у многих аристократов в Курляндии, Лифляндии их владения были просто отобраны. А в Латгалии это всё сохранилось, и те же самые бароны Нольде оставались баронами Нольде и в 20–30-е годы спокойно жили в своём имении. И художники выезжали в эти имения на пленэры, где, например, младший из Нольде Леонид брал уроки живописи у Богданова-Бельского. Эрик Прен и его супруга Ирина Гартье были в избранном кругу приглашённых на свадьбу Николая Петровича Богданова-Бельского и Антонины Максимилиановны Эрхардт (1936).
Когда в 1939 году была оккупирована Польша, семья Пренов стала готовиться к переезду. Было понятно, что война приближается. В начале 1941 года они переезжают в Великобританию и поселяются в Эдинбурге. Хотя большинство его родственников были из Англии, но Эдинбург его пленил. В то время он продолжает изучать искусство итальянского Возрождения, путешествует по Италии, издаёт несколько книг по итальянскому искусству на английском языке. Параллельно он преподаёт живопись в Эдинбургской академии художеств (сейчас это местный художественный колледж).
Зимний пейзаж, работа 30-х годов, вывезенная Эриком Преном из Латвии. Из коллекции The City of Edinburgh Council
И вот когда я приехал в Эдинбург, решил пройтись по местам, связанным с Преном. Прежде всего мне хотелось найти место его упокоения. Потому что было указано, что он скончался в этом городе. Но больше никакой информации не было. Мне помогали мои родственники, семья моего крестника, живущие в этом городе. Оказалось, что старинных кладбищ здесь довольно много. И вот они получили информацию, что могила художника на одном из них – кладбище Гранж (Grange), расположенном всего в 15 минутах ходьбы от того места, где они живут, в старой части Эдинбурга. Мы пришли туда и стали искать, никаких секторов или указателей не было. И памятник нашла жена моего крестника, мы проходили несколько раз мимо него, но не замечали надпись – он стоит прямо у главной аллеи, но надпись выбита с тыльной стороны. Причём все могилы кругом украшены старинными шотландскими крестами, а рядом могила с православным крестом. И никого этого не возмущало и не смущало. Эрик Прен и его супруга, Ирина Гартье, прожили долгие жизни, оба дожили до более чем 90-летнего возраста.
Анатолий Педан у могилы Эрика Прена и Ирины Гартье. Фото: Андрей Сенин
В общем, первый и очень важный пункт был выполнен. Но хотелось найти и работы художника. В архивах русской эмиграции указывалось, что несколько картин Прена находятся в «Эдинбургском музее». И тут выяснилось, что в Эдинбурге нет художественного музея с таким названием. Тогда мы отправились в мэрию и попали, видимо, к чиновнику, который в основном занимался финансовыми вопросами. Но он внимательно нас выслушал, не стал говорить, что это не его епархия, хотя и пошутил, спросив, а всё ли у художника было в порядке с налогами. И этот чиновник перенаправил нас в городскую палату, сам вышел с нами на улицу и указал направление, в котором она находится.
Эрик Прен. Шотландский пейзаж с горами. Из коллекции The City of Edinburgh Council
И вот городская палата, где и заседает лорд-мэр. Его секретарь – очень доброжелательная пожилая дама, и она тут же что-то начинает вводить в компьютер, записывать и даёт нам бумагу, где изложена вся информация: три картины находятся в хранилище городских коллекций Эдинбурга, а одна висит прямо в кабинете лорд-мэра. И она говорит: «Я вас свяжу с главным хранителем городской художественной коллекции». И вот на следующий уже день мы встречаемся с ним, его зовут Ян О’Риордан, и он уже давным-давно работает в этом департаменте, начинал здесь как простой клерк. Он когда-то встречался со вдовой Эрика Прена Ириной, которая передала городу часть архива. Он показывает нам эти бумаги, в том числе каталог персональной выставки, о котором я только слышал. Затем он ведёт нас к лифту, в котором мы спускаемся в идеальное подземное хранилище с особым микроклиматом и вентиляцией. Здесь нам показывают три работы Прена. Это прекрасный зимний пейзаж 30-х годов, вывезенный из Латвии, и два шотландских пейзажа. И тогда хранитель говорит: «А одна работа висит в кабинете лорд-мэра Эдинбурга. Хотите посмотреть?» «Конечно, хотим», – отвечаем мы. А это хранилище находится в 5 минутах ходьбы от городской палаты. И вот он нас ведёт туда. Мы беседуем. По дороге он знакомит нас с несколькими депутатами шотландского парламента, которым рассказывает нашу историю. Было ощущение какого-то очень лёгкого и приятного контакта и исключительной доброжелательности и участия. Нет ни чопорности, ни высокомерия на всех уровнях – от встречных на улице до депутатов парламента.
Мы приходим в палату, нас снова встречает доброжелательная дама – секретарь лорд-мэра, нам выписывают пропуска. И вот нас проводят в отделанный дубом кабинет мэра, с окнами, откуда прекрасно виден город. И там висит довольно много работ, в том числе картина Прена, которая очень хорошо вписалась в это пространство. Это небольшая очень хорошая работа, которая мне сразу напомнила место, где я родился и прожил практически почти всю жизнь – район старой Гертрудинской церкви и улицы Гертрудес. Краснокирпичная с острым шпилем протестантская церковь, дома… Картина очень понравилась мэру и висит в его кабинете. И я подумал: вот он, непростой путь русского художника, который родился в Москве, долгое время жил и работал в Риге, переехал в Эдинбург и в конце концов одна из его работ экспонируется на стене в кабинете достопочтенного Дональда Уилсона – лорд-мэра, или лорд-провоста (как там принято говорить) столицы Шотландии – Эдинбурга.
Картина Эрика Прена из кабинета лорд-мэра Эдинбурга. Greyfriars Churchyard. Холст, масло. Из коллекции The City of Edinburgh Council
Вообще тем, кто интересуется искусством, есть что посмотреть в этом городе. Здесь находится одна из работ Леонардо да Винчи, несколько работ Рафаэля, Веласкеса, здесь доступно небольшое, но очень качественное собрание немецких экспрессионистов… Вообще это город классицизма, классического стиля. Когда я летел в Эдинбург, то прочёл, что этот город называют Афинами Севера. И это действительно так. Здесь, скажем, почти каждый особняк XIX века украшен дорическими или коринфскими колоннами. То же самое в центре, где расположены государственные здания. Это действительно Афины Севера, так, наверное, этот город ощущал и сам Эрик Прен, некоторые подробности художественной биографии которого нам и удалось выяснить этим летом в Эдинбурге.
Фото: Андрей Сенин
