Герой и Трикстер
25/03/2012
«Тимур», 19 марта – 14 апреля, 2013
Московский музей современного искусства (ММСИ)
На минувшей неделе произошли два события, связь между которыми неочевидна, но существенна. Первое: открытие в Московском музее современного искусства на Гоголевском бульваре выставки «Тимур», посвящённой творчеству лидера неофициального искусства Ленинграда – Санкт-Петербурга Тимура Новикова. Второе: известие о кончине на Бали художника Владислава Мамышева-Монро.
У двух событий имеются формальные связи. На экспозиции «Тимур» вывешены несколько работ за подписью «Владислав Мамышев-Монро» и демонстрируются видеоролики с участием художника. Боле того, невероятно, но факт, оба художника почили в одном возрасте: Новиков прожил неполные сорок четыре года, Монро скончался в сорок три. Собственно, проект на Гоголевском посвящён 55-летию Тимура Новикова и открылся через день после ухода из жизни Мамышева-Монро.
Куда важнее формальных и фактических связей – идейные. Владислав Мамышев-Монро был одним из главных участников начинаний Тимура Новикова, от движения «Новые художники» до Новой Академии Изящных Искусств. Оба мастера – безусловные лидеры искусства новейшего времени в России. Причина в том, что оба мыслили точно соответственно дню сегодняшнему. Они каждым своим жестом преодолевали представления об искусстве как о том, что заперто в догматичных понятиях и клише, включая и гендерную правильность, и даже школьное деление на виды и жанры. Об этом умении Новикова быть современным в период безудержного фовизма и арт-брюта «Новых художников» эпохи 80-х, в период Новой Академии Изящных Искусств 90-х замечательно написала куратор экспозиции «Тимур» Екатерина Андреева. Исследователь выбирает себе в союзники Мишеля Фуко, который в 1984 году в работе «Что такое Просвещение?» вслед за Бодлером «предлагает мыслить современность не как некий исторический период (Новое и Новейшее время, эпоху модернизма), а как творческую установку на героизацию настоящего, которая должна быть вполне ироничной, или игровой, но напрямую связанной с прогрессом истины и историей свободы».
Героизация настоящего для Новикова и для Монро – это всё-таки осознание своей жизни единым художественным проектом, который требует отдачи до конца и гибели всерьёз.
Экспозиция «Тимур» может удивить. На ней не встретишь сперва таких вещей, что с позиции здравого смысла и нормативной эстетики будут выбраны шедеврами. Пожалуй, с логики принятых формальных критериев модернистского искусства открытием оказался для меня зал самых ранних работ 1970-х – начала 1980-х. Портреты чаще выполнены в технике сухого и мокрого соуса. Потому фактура бархатная, а образ создаётся несколькими точными пятнами, штрихами, линиями. А звонкие пейзажи шлют привет классикам фовизма вроде Марке, Дёрена. Ведь фовизм, – говорил Дёрен, – это испытание огнём.
Тимур Новиков. Петроградская сторона. 1983. Собрание семьи художника
Двигаясь в своём творчестве дальше, Новиков и Со радикализируют принципы «дикой» живописи. Их опусы можно сопоставить и с неонаивом, и с арт-брют, и с информель. И можно, и нельзя. Потому как согласно принципу героизации настоящего оставленное в материале искусство для них не самоцель, а часть единого поведенческого, драматического артифицирования жизни.
Работы Тимура Новикова начала 90-х годов
И даже щедро показанным в залах «академическим» аппликациям, вышивкам как «чистому искусству» доверять не нужно. Тимур в них всё же мистификатор. Эта прекрасная мистификация, даже несмотря на искусствоведческую защиту самим Тимуром Петровичем собственной знаковой системы в создании тканевых панно. Мистификация может раздражать, вызывать отторжение чувством, что тебя водят за нос. Однако именно такое ускользающее от правильной и плотной фиксации образа искусство стимулирует и зрителя тоже, побуждает его искать связи и ниточки с тем, что увидено, искать не только в залах музея, но и в самой жизни. Метод Новикова – это метод последовательного преодоления в себе и в людях догмы.
Общаясь в эти дни с коллегами на тему творчества Мамышева-Монро, мы вдруг с ужасом обнаружили отсутствие в его творческой биографии больших книг о нём и каталогов. Он абсолютно неуловим, переменчив, ускользает от самой идеи архивации и каталогизации себя. Протей в Искусстве. Его стихия – это, конечно, лицедейство, постоянные перевоплощения, размыкание любой заданности, гендерной тоже. Артемий Троицкий очень необычно сравнил его с колобком, который от всех всегда уйдёт и всех вообще оставит с носом. Тем не менее именно встречи с ним в разное время и обстоятельствах оказались самыми запоминающимися из череды каких-нибудь статусных мероприятий. Например, с Ольгой Свибловой мы вспомнили поездку в Дюссельдорф на выставку тогда ещё московского Дома фотографии. Владислав дефилировал там по городу в образе антифюрера, «белого Гитлера», который тоже с усиками и пробором, но светлый и добрый. Можно представить себе шок добропорядочных немцев, видевших этого антифюрера на улицах города щегольски одетого, с тросточкой. Многие шарахались. Приехавшие в Дюссельдорф московские чиновники (Москве подчинён Дом фотографии) бледнели и делали Свибловой выговоры. Конечно, это событие в тот визит затмило всё остальное. Стоит вспомнить и новую версию Андрея Сильвестрова и Павла Лабазова фильма Александрова «Волга-Волга», где Монро, только лишь «хлопоча лицом», наложенным на лицо Любови Орловой, конечно, переиграл всех героев.
Монро-Орлова
У Мамышева-Монро дар гениально постигать всей своей органикой самую суть, сердце образа. Не так уж важным становилось внешнее сходство. Но если ты видел Монро с лицом Пугачёвой, то это была Пугачёва на 200 процентов.
Сам псевдоним «Монро» тоже формально и по смыслу связывает Мамышева с Новиковым. В эпоху перестройки Тимуром Новиковым и его друзьями было организовано так называемое «Пиратское телевидение», ПТВ – прародитель всего сейчас сразу: и мультимедиа, и видеоарта, и youtube. Как отмечает Екатерина Андреева, появлению ПТВ предшествовало возвращение с Байконура (из армии) Владислава Мамышева-Монро. По рассказу Мамышева, он случайно познакомился с Новиковым на улице и был спасён Тимуром от суицидальных размышлений. Мамышев нашёл в лице Новикова и его круга благодарную публику и начал свою артистическую карьеру «альтернативной певицы». Именно на пиратском телевидении Влад Мамышев стал Мэрилин Монро. В этом гриме он блистал на вернисажах и в программах ПТВ. В немалой степени образ Мэрилин Монро стал его кармой. Ведь его исчерпывающее постижение сути, психики, душевного склада, стиля жизни героини словно бы транслировались ему, и это было страшное испытание…
Владислав Мамышев-Монро в своём самом знаковом «перевоплощении» во времена ПТВ
Тимура Новикова и Владислава Мамышева-Монро можно назвать и Героем, и Трикстером. Причём оба эпитета подходят обоим. Ведь Трикстер в мировой культуре это пародист, ниспровергатель, травести. Он борется с однозначностью смотрения на мир. Точно написал в маленьком и остроумном эссе про трикстера и героя Михаил Шильман: «эксцентричный Трикстер… имитирует наличие центра в месте, отличном от того, которое занимает Герой, чем заставляет Героя демонстрировать свои экстраординарные способности, чтобы вновь и вновь занимать по праву центральное положение». То есть своим шутовским, обманным путём трикстер стимулирует мир быть совершенным.
Выставка «Тимур» продлится в Москве до 14 апреля. По решению дирекции Московского музея современного искусства вход на фотовыставку Владислава Мамышева-Монро на тему сыгранного им и оказавшегося итоговым спектакля «Полоний» (по Шекспиру) будет бесплатным. Экспозиция продлится до 5 апреля в филиале музея в Ермолаевском переулке.
