«Новые тупые»: попытка свободы
Анна Матвеева
04/07/2013
Нынешний год неожиданно снова вынес на поверхность художественной жизни петербургскую группу «Товарищество Новые тупые». Группа, просуществовавшая с 1996 по 2001 год, после своего распада, казалось, благополучно ушла в историю, причём историю ненаписанную: о Тупых продолжали помнить те, кто с ними сотрудничал (а таких немало), кто следил за их творчеством или кого их работы когда-то задели за живое. Реальной музеификации Товарищества не произошло: не было ни ретроспектив, ни литературы, и даже архив их по сей день хранится в чемоданах дома у бывших участников. Память о них сводилась к устному преданию: легендам и байкам внутри тусовки. Однако устное предание рано или поздно «выстрелило»: в 2013 году мини-ретроспективы Тупых всё-таки были представлены в Москве и в Петербурге, к выставкам выпущены каталоги, а этой весной даже первая студентка защитила магистерскую диссертацию о Тупых: Эльза Абдулхакова, не только ставшая первым молодым искусствоведом-«туповедом», но и окунувшаяся с головой в практическую кураторскую деятельность в сотрудничестве с наследующей Тупым группировкой «Галерея PARAZIT», а также проделавшая огромную работу по систематизации и оцифровке архивов Товарищества.
Что такое «Товарищество Новые тупые»? Это сообщество абсурдистов, возникшее в абсурдное время и переставшее существовать вместе с абсурдным временем. Почему оно было так важно? Потому что переварило и выразило своё время. Почему кануло в пучину неисследованного? Потому что оба вместе – и художники, и время, с которым они работали – были слишком (опять же) абсурдны, чтобы художникам заботиться о своём промоушене, а времени – о какой бы то ни было историографии, кристаллизации, фиксации его хаоса. Почему они снова стали актуальны? Потому что абсурд общественной жизни в России после десятилетия кажущегося «наведения порядка» снова в силе, и жизнь снова идёт по Хармсу, новый виток отличается от прежнего лишь стилистически. Тупые в этом смысле совершенно не уникальны: опыт множества литературных и художественных групп, забытых сразу после их недолгой деятельности и лишь через десятилетия вышедших в поле зрения – хеленуктов, например, или лианозовских поэтов – был продолжен Тупыми и ими фактически повторён. Если прослеживать эту линию, можно прийти к выводу, что история России, к сожалению, лишь пытается хаотично брать курс то на одни, то на другие ценности в кратких промежутках между упорно повторяющимися циклами падения в намеренное сумасшествие и полный парадокс. Которые, конечно, являются питательной средой для прекрасных художников, но менее возвышенным жителям страны ничего хорошего не несут.
Перформанс 1996 года «Движение чайного столика к закату»
В нынешнем ренессансе темы «Новых тупых» важную роль сыграла деятельность Петра Белого. Белый сам весьма известный петербургский художник, но в последнее время он много выступает как куратор. В течение всего выставочного сезона 2012–2013 года в московской галерее «Культпроект» он делал проект «Невидимая граница», представлявший москвичам питерское искусство, и одна из выставок была посвящёна как раз Тупым. Сам Пётр уверен, что Тупые были не просто местным явлением, но некоей точкой, в которой на тот момент вдруг собралось, как неожиданно из общей массы туч и порывов ветра в какой-то точке земли собирается смерч, всё то, что нужно было выразить о времени и месте. После окончания «Невидимой границы» Белый сделал её блиц-версию в самом Петербурге, в Новой Голландии. Только что прошедшая там выставка, посвящённая Тупым, – не столько выставка (маленький объем выставочного пространства позволил показать лишь десяток фотографий, несколько объектов и видео на одном мониторе), сколько метка, указатель на явление, которое не только было, но и именно сейчас приобретает новую актуальность. Этакий маячок: люди, вот это не только про «тогда», но и про «сейчас».
Товарищество «Новые тупые» самозародилось в 1996 году в процессе совместного распития пива несколькими художниками в кафе при галерее «Борей». На тот момент в Петербурге не было статусных коммерческих галерей с контрактами и продажами, а «Борей» был скорее местом интеллектуальной тусовки, где помимо выставок проходили литературные чтения, философские семинары, презентации книг и чёрта в ступе. Один из главных Тупых – Сергей Спирихин – так об этом и писал: «То, что Новые тупые возникли в Борее (прямо за столиком среди дыма гениальности), в этом нет ничего странного, было бы странно, если б в той разогретой до точки перегрева атмосфере чего-нибудь не завелось. В этом смысле нет ничего опаснее, чем философско-художественно-поэтическая публика, отдыхающая от свершений. Сверчок в таком месте начнёт представляться артистом. Мышь зафилософствует»*.
Акция 1996 года «Сделай шпрунг»
Уже через месяц новоявленная группа сделала в том же «Борее» первый перформанс: Сергей Спирихин, Игорь Панин и Владимир Козин стояли у стен с завязанными глазами и ложками во рту, из ложек полыхал огонь, а Вадим Флягин – самый нищий, самый тщедушный и самый экстремальный из товарищества – крутил педали горящего велосипеда. Перформанс был посвящён Мартину Хайдеггеру: культовому философу, чьи труды тогда только-только появились в русском переводе. Хотя из всех Тупых читать Хайдеггера пытался разве что Спирихин, само имя немецкого философа было олицетворением интеллектуального подвига, некоего мира ума и чувства, категорически не совпадающего ни с российской жизнью, ни с российским искусством, но поди ж ты – вдруг оказавшегося востребованным у кучки маргиналов. Далее такие пространства выпадения, личной аскезы и ухода в умственные дали будут возникать в творчестве Тупых постоянно. Более того, они будут не темой их размышлений, а деятельной жизненной практикой: «Это только на первый взгляд всё это галиматья и бормотание. Это, как говорится, на самом деле манифест. Истинную (собственно) галиматью и бормотание мы часто практиковали, так сказать, для самоусовершенствования. Закрыв глаза и ничего не осознавая, мы отдавались неконтролируемому потоку речи по 6, по 8, по 12 часов, не вставая из-за столика Борея»*.
Тупые сделали множество перформансов – а также, помимо перформансов, огромное количество живописи, коллажей, объектов. От большинства из них осталась документация, которая сейчас пылится дома у бывших участников или их знакомых. Что-то было сделано в рамках галерей. Что-то – в публичных пространствах: например, установка перед Мариинской больницей памятника комару как символу стоящего на болотах Петербурга или акция перед очередными выборами. Или – Тупые призывали горожан голосовать за Чебурашку и крокодила Гену как «самых гуманных кандидатов». Однако наиболее интересные их акции были сделаны ради чистого делания и чаще всего не предполагали зрителей, кроме разве что случайных прохожих. Тупые взяли чайный столик, чашки и пишущую машинку и несли их по питерским улицам и набережным в сторону заката, регулярно останавливаясь, чтобы выпить чаю и напечатать какой-то текст на машинке. Сергей Спирихин где-то на Финском заливе нашёл пласт водорослей-тины, свернул его в рулон и ходил с тиной по городу, никем не замеченный. Мужская часть товарищества подвергла сексуальному насилию целый городской квартал вокруг Литейного проспекта, истово совокупляясь с деревьями, камнями и стенами домов. Козин, Флягин и Панин на Пасху выехали в безлюдное место за городом и там голыми на весеннем морозце встречали Воскресение Христово.
Акция 1998 года «Новый образ лидера»
Самоуничижение паче гордости – ядро доктрины «Новых тупых». Оно отражало и реальное положение художника, не обладающего тусовочными способностями. Мы нищие, нас никогда не выставят не только в МоМА, но даже в каком-нибудь Русском музее, мы канем в Лету, и все наши действия – лишь для себя и для бога, которого мы называем этим навязшим в зубах словом с двумя буквами «с» посередине. Даже в приличные выставочные залы нас, убогих, не пустят – решили Тупые и стали делать стихийные выставки в коридорах и туалетах галерей (потом, уже в наши дни, из этой практики самозахвата вспомогательных пространств родится проект «Галерея PARAZIT», паразитирующий на чужих пространствах и ныне насчитывающий десятки участников, а глава проекта – бывший Тупой Владимир Козин). Скромность, преувеличенная до юродства, бедность, возведённая в степень добродетели – эстетический инструмент Тупых, но удивительно то, что это были единственные для своёго времени художники, у которых эстетическое стало приложением к этическому.
«Да, тупеть – это огромный талант, тяжёлый труд и недевическая мужественность. Всегда жаль себя, своёго имени, своих амбиций, времени и здоровья на заведомую ерунду, на проигрыш и позор, даже само название "Новые тупые" иногда больно ранило честолюбие Игоря. Но внутренний опыт деградации говорил о другом: это перспективный путь наверх»*.
Время, когда можно было трижды в день менять лицо, профессию и социальный статус, кончилось с наступлением 2000-х, и вместе с ним кончились «Новые тупые». Наступившая стабильность на некоторое время не оставила места вдохновенным маргиналам. Сейчас рухнула в России та стабильность, и маргинальный ответ снова кажется само собой разумеющимся. Поэтому опыт Тупых снова ярок и востребован. И это хорошо для искусства, хотя, кажется, очень плохо для страны.
«Сергей Спирихин: Ты замечательно сказал о революции: свобода и искусство. Есть ли здесь точки соприкосновения? И свободно ли твоё искусство?
Вадим Флягин: Вряд ли.... Вряд ли... Это попытка. Это попытка. Я не могу сказать, что оно свободно. Это попытка свободы. Естественно, попытка»*.
*https://www.opushka.spb.ru/text/spirihin_bekket.shtml
