«Искусство ближе, чем кажется, и оно может лечить»
Выставка Олеси Качановской-Мюнд «Следы существования в моменте» проходит в Таллинской Городской галерее до 17 января, а связанная с этим проектом работа экспонируется на выставке «Сад расходящихся тропок» в Балтийском филиале ГЦСИ в Калининграде до конца этого месяца.
Проект «Следы существования в моменте» соединяет методы современного искусства и работу с традиционным материалом, социальную критику и взгляд внутрь себя при помощи современной терапевтической практики. Как комментирует проект куратор Корина Л.Апостол: «В своих творческих поисках Олеся Качановская-Мюнд неустанно исследует точки пересечения визуального искусства и междисциплинарных областей. Её первая персональная выставка […] на площадке Таллинской Городской галереи посвящена влиянию периода стагнации и глобального кризиса на наше общество, для изучения которого художница предлагает свежую феминистскую оптику. Выставка исходит из предположения, что в подобные нынешнему моменты опасности у нас, возможно, есть шанс пересмотреть отношения как с нашим собственным телом, так и с телом социальным, частью которого мы являемся. И возможно ли пойти дальше, если само движение стало недоступно?»
Фрагмент экспозиции. Фото: Пауль Куймет
Из-за роста заболеваемости коронавирусом в Таллине с 28 декабря прошлого года введены дополнительные ограничения, поэтому местные выставки закрыты. Но в галереях Старого города горит свет и работают обращённые на улицу экраны, делающие закрытые выставки частично доступными. А ещё выставки можно посмотреть в рамках частной встречи с художником в галерее, и так создаётся более живой контакт как с автором, так и с его/ её произведениями. Таким образом мы и поговорили с Олесей Качановской-Мюнд.
Расскажи, пожалуйста, об основной идее этой выставки.
Это преодоление стагнации, угнетающих нас моментов, которые не дают нам двигаться дальше. Такой экологический путь адаптации к этим моментам и преодоления их. Метод, с которым я работаю, не только художественный, его может использовать каждый в качестве терапевтической практики.
В одном твоём видео есть хорошая фраза: «Искусство ближе, чем кажется, и оно может лечить».
Да, это как раз о преодолении моментов, которые нас сдерживают, не дают развиваться. Как внешних, политических – таких, как нынешние регуляции, обусловленные пандемией, скованностью передвижения, невозможностью общения, взаимодействия, телесного контакта, – так и внутренних, связанных, к примеру, с детскими травмами. Искусство, как мне кажется, выступает в качестве «клея», который может помочь собрать эти фрагменты в единое целое, делая возможным движение дальше. Наверное, вся эта выставка о движении. Представленная здесь серия скульптурных рельефов «Ископаемые социального тела чувственной эволюции» – это слепки прожитого, говорящие о том, что мы смогли двинуться дальше.
Фрагмент экспозиции. Фото: Пауль Куймет
Тут ещё важна метафора ростка, которая выросла из твоего контакта с соматической терапией. Мне кажется, твоя выставка о росте, об освобождении?
Да, образ ростка, пробивающегося сквозь асфальт, был у меня ещё до того, как я поняла, каким образом я хочу это воплотить в жизнь. Я чувствовала давление, скованность и начала искать способ выхода из этой ситуации. Мне помог соматический принцип: дать своему телу возможность говорить, полностью довериться своему телу и исходить из того импульса, который оно посылает. Такая практика позволяет освободиться, почувствовать себя в своем теле. Это, наверное, была для меня самая большая победа, ведь для того, чтобы прорасти сквозь асфальт, ростку понадобилась большая сила. А после того, как я прошла все эти практики, я поняла, что их можно использовать не только для художественного выражения, но и в обычной жизни.
Олеся Качановская-Мюнд (слева) и Каролин Поска (справа) во время перформанса на открытии выставки «Следы существования в моменте» 
В процессе создания этой выставки у тебя было два партнёра – телесно-ориентированный терапевт Алексей Резенков из Санкт-Петербурга и танц-художник, хореограф Каролин Поска из Эстонии.
С Алексеем я познакомилась случайно, когда искала подходящую для себя форму терапии. Его соматическая практика – о теле, о свободе в теле и о том, как эту свободу найти. У нас с ним было очень много предварительных сессий, обсуждений. А с Каролин мы познакомились уже непосредственно перед выставкой, когда Алексей не получил в силу пандемии разрешения приехать в Эстонию: мы не смогли работать близко, что было необходимо на тот момент, и я стала искать нового партнёра. Так мне посоветовали местного хореографа, работающего с проблематикой тела. Если с Алексеем у нас сложилась теоретическая база, то с Каролин мы уже приступили к практике. Мы рассуждали о разных сковывающих нашу жизнь моментах, как личных, так и социальных, рассматривая их через призму женской идентичности.
Расскажи о трёх слоях социального тела, которые ты сформулировала и рассматривала.
Я рассматривала социальное тело на трёх уровнях – личном, социальном и политическом. Личный – это детские переживания, травмы. Социальный – роли, которые нам навязываются, в т.ч. связанные с гендером или профессией, в моем случае профессией художника. Сложности, сопряжённые с творческой работой и практически отсутствующим заработком; чувство вины, что ты художник на «полную ставку», а весь материальный груз в семье несёт твой партнер. Политический уровень – это то, как ты себя ощущаешь и определяешь в качестве части общества, насколько ты важная часть общества как единого организма.
Фрагмент экспозиции. Фото: Пауль Куймет
Очень жизненные твои вопросы о том, какова, с одной стороны, твоя функция в социальном организме, а с другой – что этот организм может сделать и для тебя.
Да, очень важно, чтобы всё работало во взаимосвязи. Мы как раз подходим к тому, как мы с Каролин создавали вышеназванные скульптуры-слепки. В этом процессе важной частью было взаимоотношение, не высказывание кого-то одного.
Вы прорабатывали проблемы на разных уровнях – вербальные обсуждения, физические занятия…
Да, у этой работы несколько слоёв. Первый – это контекст, который мы обсуждаем. Диалог мог длиться двадцать минут, а мог – два часа. Когда у нас не получалось говорить, мы включали какие-то телесные импульсы, что в какой-то момент было даже красноречивее. Важно было дать телу звучать. Когда мы перешли в материал, большую роль получила перформативная практика – мы включили движение, танцы, кидали и кусали глину, кричали на неё, пинали и гладили. Было очень важно пройти проблемы телесно, во взаимоотношении с другим человеком и доверии к нему. В результате получились рельефы прожитого совместно момента. Документация их создания – видео «Экологический способ адаптации полного присутствия в моменте» – экспонируется сейчас на выставке видеоарта художниц России и стран Балтии «Сад расходящихся тропок» в Балтийском филиале ГЦСИ в Калининграде.
Часть таллинской выставки – реликвии вашего совместно пережитого опыта, но другая часть продолжала жить на экспозиции, приглашая посетителей к участию.
Да, я очень горжусь этой частью. На инсталляции «Кожа взаимодействия» посетители могли оставить свой след, создать общий рельеф социального тела на поверхности глины. За этим было очень интересно наблюдать. Этот интерактивный момент очень нравился детям, да и остальные посетители часто сразу шли к этой работе. Людям важно было почувствовать контакт с материалом, получить возможность что-то сделать. Я очень рада, что получилось сделать так, что публика смогла быть частью этой выставки.
После того, как в силу дополнительных коронавирусных ограничений выставка была закрыта, я сняла покрытие с инсталляции, чтобы она была видна через окно. Также я поставила камеру, которая регистрирует процесс высыхания, старения этой работы. На открытии выставки, 13 ноября 2020 года, состоялся перформанс в глине, который положил начало этой работе: экран с его документацией мы поместили на окно. Так, не входя в галерею, можно одновременно видеть процесс создания и конечный результат: момент памяти глины отражается и на экране, и в увядающей инсталляции.
I gave birth to a sprout from which a strong tree will grow. 2020
В наше время, переполненное цифровыми изображениями и экранами, ты работаешь с физическим и очень тактильным материалом, вовлекающим зрителя, – глиной.
Мне очень нравится глина, её пластичность. Иногда проникнуть пальцем в глину позволяет почувствовать гораздо больше, чем долгие объяснения. И глина запоминает: ты можешь с ней пообщаться, а она это запомнит. Без всяких технологических решений, это природная память. Опять же, здесь присутствует чувство земли, ростка. Это очень женский материал, наверное, ведь земля – женский архетип. И, разумеется, тактильность.
Т.е. вовлекаются другие органы чувств посетителя, он воспринимает выставку не только через созерцание работ и чтение текстов, но проживает её телесно. Западный рационализм делает упор на проживание разумом, оставляя тело на второй план, – получается, что тело и разум действуют каждый сам по себе. Соматический принцип о том, что тело – мудрое, и его надо слушать, созвучно многим актуальным сейчас практикам присутствия (хакоми и т.д.).
Стоит задуматься, как часто в течение дня мы ощущаем свое тело? Мы всё время находимся в сфере разума. Соматическая практика как раз о том: где я сейчас и что ощущаю. В перформансе на открытии очень важно было состояние присутствия, момент процесса. Благодаря последнему, кстати, я получила приглашение в арт-резиденцию в Нью-Йорке от атташе по вопросом культуры Эстонии в США. Это будет проект диалога с фокусом на процесс и взаимодействие, партнёры по диалогу будут подобраны по принципу лотереи. Для меня это будет уже следующий творческий этап.
Твоё предыдущее творчество в основном живописное. Твоё образование соединяет академическую школу живописи и современное искусство, реставрацию и музейную педагогику.
Да, в искусстве я на трёх слоях. Я изучала его как художник – его суть; как педагог – как оно взаимодействует со зрителем, как помочь зрителю найти с ним контакт; как реставратор – проникала в глубь красочных слоёв, что представляет из себя отдельный мир. Учитывая все эти знания и опыт, я сделала выставку «Культурная пыль» (2019, Тартуский дом искусства): написанные в классической манере работы я закрашивала слоем белой краски, а потом обрабатывала поверхность растворителем. Получился интересный живописный эффект, на который также повлиял разный состав красочных слоёв: в результате образовалась фактурная поверхность, позволяющая частично видеть нижний слой. Для меня это было интересно как с технологической, так и художественной точки зрения. Но к этим работам также прилагался социальный комментарий.
А что тебе интересно в дальнейшем?
Я бы сказала, что мне интересна междисциплинарность. Я считаю, что искусство – это социальный клей, оно очень междисциплинарно: может проникать во все сферы, говорить на все темы. Это большая его ценность. Я очень люблю классику, но, проучившись пять лет в Академии художеств в имени Репина в Санкт-Петербурге и освоив классическую живописную манеру, я поняла, что сейчас и сегодня я в такой живописи мало что могу сказать. Так я решила попробовать что-то ещё: видео, перформанс. Последний, как мне кажется, сейчас самая подходящая для меня форма – она связана с телом, с присутствием. Мне интересно, как статичное дополняется динамичным, и наоборот, как динамика может заключаться в чём-то недвижимом – как след и отпечаток. Мне нравится взаимодействовать с этими понятиями.
