Жизнь до интернета. Пять художников
Пять художников и их истории на выставке «Тебе пришло 1243 сообщения. Жизнь до интернета. Последнее поколение»
13/12/2017
Я не могу вспомнить, каким было время до интернета, могу лишь осознать факт, что оно действительно было. И напоминания об этом рассеяны тут и там. Не только фотографы «в возрасте», но и молодые осознанно выбирают работу с аналоговыми, а не с цифровыми фотокамерами. Несмотря на цены и определённые сложности, по-прежнему есть спрос на виниловые пластинки. Люди ещё пишут дневники, а не только блоги.
В нашем мире всегда существует своего рода стремление к прошлому – к тем временам, когда, например, дневник был не только обрамлением для документирования повседневности, но и возможностью сконструировать своё, отделённое от реальности пространство. В этом пространстве можно было работать годами, даже на протяжении всей своей жизни.
Андрей Строкин (Andrejs Strokins). Фотография из серии «LAV». 1960-е – 1980-е гг. Фото для прессы
Выставка «Тебе пришло 1243 сообщения», которая открылась в Риге в конце прошлой недели в Национальном художественном музее, стала своего рода опытом картографирования этого прошедшего времени. Над ней поработала команда кураторов из Латвии (Каспарс Ванагс, Зане Заянчкауска) и Нидерландов (Диана Франссен / Diana Franssen). Артефакты повседневности, самиздат, письма, диапозитивы и найденные фотоархивы рассказывают нам о способах творческого самовыражения, которые вполне самодостаточно существовали за рамками основного русла исторического развития искусства и культуры. Эта выставка – как бы сборник неких повествований, в котором можно попробовать обозначить сквозные темы. Скажем, пять художников, о которых говорится в этом тексте, создавали с помощью творчества своё личное пространство свободы.
Виктория Экста / Максим Белогрудов
Фотограф Виктория Экста представляет на выставке раскрашенные от руки фотографии, найденные в частном архиве неизвестного широкой публике латвийского художника Максима Белогрудова. На них мы видим его дочь, внучку Таню и его знакомых. Снятые в любительской фотостудии в доме Белогрудова, тщательно раскрашенные, заключённые в наивные бумажные рамочки, эти фотографии предстают как свидетельство существовавшего в Советском Союзе эскапизма.
В предвоенные годы Белогрудов зарабатывал на жизнь тем, что писал иконы. Так как он вырос в очень религиозной православной семье, это занятие было вполне созвучно его мировосприятию. Советская оккупация вынудила Белогрудова заняться рисованием агитационных плакатов, чтобы заработать на жизнь и отвлечь внимание от своей принадлежности к православию. В 1950-х годах Белогрудов устроил в своём доме фотостудию, где и возникла большая часть его фотографий.
Фотоопусы Белогрудова резко контрастировали с его официальным занятием. Снимая портреты своей семьи и знакомых, жителей небольшого латгальского посёлка, он создал свой микромир, существовавший параллельно повседневной жизни в Советском Союзе. Обычные деревенские женщины на его фотографиях превращались в романтизированных «дам из общества», а серость повседневности становилась чем-то глубоко личным и прочувствованным.
Ливия Патикне
Ливия Патикне была латышкой из Милуоки (США), которая одна прожила в своей небольшой квартире около тридцати лет. Её муж Карлис умер в 1959 году, детей у них не было. После смерти мужа Патикне вышла замуж за другого жившего в Милуоки латыша – Антона, который оказался шизофреником и вскоре попал в психиатрическую больницу. У Патикне была аналоговая фотокамера, которой она и делала снимки в своей квартире. Нескончаемые цветочные композиции, которые освещает свет лампы-вспышки, по непонятной причине кажутся захватывающими уже с первого взгляда. Глядя на фотографии Патикне, зритель начинает подозревать, что они создавались не только как хобби одинокой домохозяйки, а с ясным и чётким художественным замыслом. Она явно много думала о композиции, об освещении, о фоне и других деталях.
У меня подобные подозрения вызывают и фотографии, на которых изображена сама автор. Историк искусства Дебра Бремер в эссе о жизни и работах Патикне сравнивает их с фотографиями Синди Шерман, проводя параллели между тем, как обе эти женщины входили в некий образ, когда позировали перед своими камерами.
На одной фотографии она стоит с обращённым вниз взглядом – как будто бы ожидая звонка, она смотрит на расположенный на столике телефон. На другой она как бы снимает «селфи», улыбаясь в зеркало. Однако вас не оставляет ощущение, что фотографии пронизывает чувство непреодолимого одиночества, которое выразилось в этих творческих поисках в замкнутом пространстве за закрытыми дверями.
Мирослав Тихий (Miroslav Tichy)
Роман Бухбаум в своей небольшой книге о чешском художнике и вуайеристе (и своём бывшем соседе) Мирославе Тихом вспоминает бабушкино замечание из своих детских лет: «Мой руки как следует! Иначе будешь таким, как Мирек Тихий!» Длинный бородатый старик с самодельной камерой и внешним видом бомжа олицетворял собой всё то, что представлялось порядочному человеку неприемлемым и отталкивающим.
Мирослав Тихий был академически образованным польским художником. Свою карьеру он начинал как авангардный автор, рисуя обнажённых женщин в эротических позах. Ощутив, что он исчерпал свои возможности в рисовании и живописи, Тихий обращается к фотографии. Это случилось в 1960-е годы, и в то время он ещё и оказался выставлен из своей мастерской. Тогда он начал фотографировать аналоговой камерой своего давно умершего отца. Тихий отказался от аппаратуры, которую предлагали ему друзья и знакомые, вместо этого придерживаясь строгого DIY-подхода к фотографии. Он модифицировал старые камеры, склеивая объективы, чтобы приспособить их к своим потребностям.
Тихий фотографировал в публичных местах – в парках, на автобусных остановках и в местном плавательном бассейне, где ему фотографировать не разрешалось. Поэтому фотографии, на которых изображены спящие в купальных костюмах женщины, закрывает решётка: она огораживала двор, из которого (сквозь эту самую решётку) Тихий наблюдал и фотографировал их. Всё это он делал незаметно, нося камеру под своим большим вылинявшим и поношенным свитером.
Работы Тихого воплощают своего рода не бросающуюся в глаза форму сопротивления и свидетельство того, что никакие диктуемые обществом или политическим устройством условия не могут ограничить художника, свободного в своих творческих поисках.
Рут Вольф-Рефельдт (Ruth Wolf-Rehfeldt)
Пишущая машинка, точно так же как и проигрыватель пластинок – это одно из тех устройств, которые представляются людям наших дней очаровательным артефактом ушедшего времени. Для художницы из Восточной Германии Рут Вольф-Рефельдт именно это устройство было инструментом её творческой деятельности. Каждая буква и каждый знак в её работах проставлены вручную, а их расположение точно рассчитано.
Так же как и Мирослав Тихий, Вольф-Рефельдт неприметно старается обойти ограничивающую её и указывающую ей её место государственную машину.
Работая в каком-то восточногерманском бюро машинисткой в начале 1970-х годов, Вольф-Рефельдт создаёт форму искусства, которую она сама называет typewritings. Его главной составной частью являлись буквы, из которых художница создавала композиции геометрических фигур, визуальные стихи и так называемый mail-art – искусство, концептуальная основа которого рождается в самом процессе корреспонденции: художники пересылают друг другу по почте работы небольших размеров. Таким образом Вольф-Рефельдт избавлялась от внимания цензуры и держалась вне поля зрения государственной машины.
Работы художницы требовали невероятного терпения не только в процессе их создания, но и во время обмена корреспонденцией, когда она была вынуждена подолгу ждать ответа от тех, кому посылала свои работы.
Уильям Кентридж (William Kentridge)
Последний в этом обзоре автор – наиболее известный и признанный критикой художник. Уильям Кентридж – очень много и разнопланово работающий автор: он рисует, пишет картины, создаёт скульптурные объекты, работает в качестве сценографа и аниматора.
Кентридж – родившийся в Йоханнесбурге еврей, сын двух адвокатов и активистов движения антиапартеида. Возможно, именно этническая принадлежность снабдила его особой точкой зрения на существовавшую в Южной Африке расовую сегрегацию. И это стало исходной точкой для многих его работ, в том числе для представленного на этой выставке анимационного фильма Second Hand Reading, свидетельствующего о сумасшедшей работоспособности художника и его многостороннем профессионализме в одновременном контакте с разными визуальными медиа. Рисуя каждый кадр от руки, Кентридж воплощает в динамичной анимации поэтичный нарратив о постапартеиде в Южной Африке.
Редко приходится сталкиваться с видеоработами, в ходе просмотра которых уже через пару минут начинаешь бояться, что они в какой-то момент закончатся. Вот такое ощущение вызывает длящаяся шесть минут анимация Кентриджа. В ней показана книга, на страницах которой манифестируются самые разные сюжеты. Мелькают тексты, пейзажи, человеческие тела, геометрические фигуры и др. И всё это сопровождается трогательными африканскими напевами.
Выставка «Тебе пришло 1243 сообщения. Жизнь до интернета. Последнее поколение» открыта в Латвийском Национальном художественном музее в Риге до 4 февраля.
