Час дрессировки рептилий
Интервью с Микелисом Фишерсом
Инга Штеймане
05/12/2014
Фото: Катрина Гелзе
Микелис Фишерс. Несправедливость
Музей истории медицины имени Паула Страдыня
29 ноября, 2014 – 18 января, 2015
Открывшаяся в одном из помещений рижского Музея истории медицины имени Паула Страдыня выставка новых работ Микелиса Фишерса называется «Несправедливость». Экспозиция включает в себя двадцать два произведения, созданных в формате резьбы по дереву, и две видеоинсталляции, причём в этих обеих техниках художник работает впервые. Тематика – использование рода человеческого клонировавшими его когда-то рептилиями и «зелёными человечками» и полная несправедливость такого порядка. Удивительная акцентированность морального нарратива отличает социальный голос Микелиса Фишерса в общем хоре современного искусства. Резьбу по дереву из «Несправедливости» легче сравнить с «Красной книгой» Юнга, чем с другими актуальными сейчас рефлексирующими художественными практиками. Почему так?
В твоих новых работах выстраивается парадигма космического клонирования, которая вступает в противоречие не только лишь с научной точкой зрения на вселенную. Как вообще рождаются твои сюжеты, которые зачастую характеризуют как «эзотерические»? Хотя в них обычно немало веселья, чёрного юмора и остроумия.
Эти вещи – вполне серьёзные. Слишком серьёзные, чтобы говорить о них с серьёзной миной на лице.
Серьёзны они лишь для тебя или ты видишь, что и для других они серьёзны?
Знаешь, мне не хочется чётко определять для себя этот баланс. Мне часто задают этот вопрос: как же так? А что же тогда я сам или неужели я сам тоже? А я – ничего! Я отдаюсь этому. Больше отдаюсь, чем остаюсь скептиком. Если бы мы могли измерить это по какой-то шкале, то я на две трети отдаюсь этому и на одну треть остаюсь скептиком. Думаю, вот так можно было бы сформулировать.
А важно ли, по-твоему, вообще пытаться прояснить для себя происхождение космоса?
Да, мне кажется, что это – очень здоровые упражнения для ума. Они определённо помогают развиваться.
И как ты оцениваешь нынешние успехи в разъяснении этого вопроса?
Объяснения довольно противоречивые, и как раз это – самое притягательное. Я думаю, что одной правды нет. Мне нравится идея о голографической вселенной и о том, что наша реальность – проекция. Это созвучно с Кастанедой, который говорит, что мы живём во сне, который можем создавать сами, и выяснить истину совершенно невозможно. Мы можем только сгребать её отражения или фрагменты, пытаясь сложить их вместе на нашей плоской… ну хорошо – модели с небольшим количеством измерений, но это никогда полностью не сработает, потому что всё время какого-нибудь измерения не хватает.
А тебя не смущает такое «плавающее положение»? Ведь в основном люди любят ясность, по крайней мере в своих взглядах.
Им можно только посочувствовать. Нет, меня это не смущает. У меня есть опыт, который свидетельствует, что реальность определённо не такая, как нас учат в школе.
Вот теперь ты начинаешь выражаться так загадочно, чтобы тебя расспрашивали и расспрашивали об этом опыте.
Это очень личный опыт, которым я могу поделиться, однако ничего другого, чем усмешка скептически настроенных людей, это не вызовет. Не думаю, что мне надо было бы с этим кому-то навязываться. Я сам для себя знаю кое-какие вещи, и мне этого вполне достаточно.
Есть ли у тебя своя escape-техника, и, возможно, это и есть искусство? Можно ли называть искусство свободной зоной?
Искусство совершенно не является свободной зоной.
Я хочу спросить тебя о системах. В сюжетах твоих работ, кажется, имеется определённое недовольство некоторыми системами. Заметно, что тебе вообще противны системы. Опирается ли эта критика на недовольство некоторыми личными ограничениями?
Слово «противны» слишком сильное. Главный конфликт с системой в том, что система ограничивает свободу индивидуума. И мою тоже. Нет уже никакой зоны свободы. Все мы на коротком поводке.
У тебя конфликт с системами с тех пор, как ты сознаёшь себя как личность?
Да, со школы. Школа – это то, с чего всё начинается.
Но ведь структура твоих художественных работ основана на системах – на профессиональных традициях, на античных представлениях о композиции, гармонии, балансе.
В техническом отношении я работаю как любой художник, использую те же самые средства.
Однако в наше время многие отказываются от профессионализма и традиций.
Я использую разные техники в зависимости от того, что нужно и важно в конкретный момент. О композиции, скажем, я не могу ничего рассказать, потому что композицию я создаю автоматически. Я беру приёмы, которые необходимы, и использую их так же, как я использую карандаш и стирательную резинку.
А как ты определяешь, что является необходимым?
Это то, что поможет лучше отразить мысль. Понятнее. Поможет создать конкретный эмоциональный или визуальный эффект. Стараюсь не использовать приёмы как самоцель.
Ты бы себя назвал концептуальным художником или же профессиональным художником, для которого прежде всего важны критерии формы?
Я надеюсь, что не являюсь ни тем, ни другим. Очень надеюсь, что мог бы себя так охарактеризовать. Концептуальные художники в моём понимании чрезвычайно редко бывают интересными.
Что для тебя скучно в концептуализме?
То, что есть мало вещей, о которых вообще стоит говорить. И в концептуальном ключе довольно часто говорится о том, о чём вообще говорить не стоит.
Предоставляет ли искусство моральные гарантии и своё пространство художественным образам, чтобы они рассказывали какие-то истории?
Искусство как таковое аморально, но художнику надо принимать на себя индивидуальную ответственность. Я говорю здесь как будто две противоположные вещи. Но я думаю, что от имени искусства нельзя сознательно причинять боль, определённо нельзя задевать того, кто не может защититься.
А ты точно знаешь, кто может, а кто нет?
Конечно же, нет. Насколько я могу это почувствовать, так я и стараюсь поступать. Мне кажется, что допустима ирония по поводу явлений, в которых ты видишь бесчестность или суеверия.
И как бы ты вообще позиционировал роль искусства в мире людей?
Это, может быть, странно прозвучит, но такая формулировка исходит из моего личного опыта. Мне кажется, что заслуживающее внимания произведение искусства должно суметь изменить человека, сделать его лучше.
Так просто.
Я, наверное, мог бы сказать это как-то красивее или не так наивно. Но если формулировать прямо сейчас, на ходу – то так.
Но если нельзя это изменение к лучшему реализовать по-хорошему, можно как-то иначе?
Ну, определённо можно расшатать какие-то взгляды, оспорить какие-то истины, это допустимо. Но надо брать на себя ответственность за то, что ты говоришь.
Откуда в настоящий момент идут доминирующие истины?
Ты думаешь, что в наши дни вообще появляются какие-то истины?
Ну, скорее их надо назвать моделями жизни, которые всё-таки являются повседневными истинами: делать потому-то, поспеть поэтому.
Кто генерирует модели жизни? Уже упомянутые системы. Но вот уже генерируются совершенно абсурдные версии.
Ты можешь представить себе жизнь без систем?
Моя самая заветная мечта - чтобы электричество перестало существовать как явление. Мы вернулись бы ближе к каменному веку, но мне кажется, что это было бы благом.
А что там было бы лучше?
Лучше скажи, что там было бы хуже?
Твоё искусство по преимуществу не зависит от электричества, хотя ты специально для этой выставки создал две видеоинсталляции. Как рождаются твои техники? Меня пленяет то, что их много и они разные – и традиционные, и авангардистские, и элитарные, и народные, и уникальные, и общепринятые.
Единственный рецепт при выборе техники – близость к идее. Чтобы техника максимально подходила к идее.
Как появились эти досочки с резьбой, из которых и выстроена «Несправедливость»?
Нечаянно. Новогодней ночью после громадного перерыва завернул в «Полковник» (ночной клуб «Полковнику никто не пишет» – И.Ш.). И там на стене я увидел распечатку, которая мне издалека показалась похожей на резьбу по дереву. В этот момент я понял: вот такие вещи я буду делать – в духе резьбы по дереву шестидесятых годов, которая тогда продавалась в качестве сувениров.
Техника, базирующаяся на этнографии.
Да, промышленная этнография. Я обратился к этой технике потому, что понял, что она ставит определённые рамки и поэтому вполне благоприятна для максимальной ясности мысли. И плюс к этому мне нравится то, что я могу вырезать сам своими руками, и создание произведения искусства доставляет мне немедленное удовлетворение. Это меня мотивирует.
Тебе важно, чтобы произведение искусства было хорошей работой. Почему?
Сущность произведения искусства – его энергия. И мне кажется весьма обоснованным такое поведение: мы живём в трёхмерном мире, мы – материальные существа, и поэтому наша миссия – взаимодействовать с физическим миром. Как у духовных существ это – наше задание, и искусство – один из самых правильных способов того, как взаимодействовать.
А что происходит в результате взаимодействия?
Происходит приобретение опыта.
Кому важен этот опыт?
Нам как духовным существам. Выражаясь ещё более религиозно, мы – частички Бога, но Бог – нематериальное существо и сам не может взаимодействовать с материальным миром. Поэтому мы для него – как экзистенции, которые способны взаимодействовать. Таким образом мы манифестируем духовный мир в материальном.
Превосходная система. Может ли в рамках созданной человеком системы произойти взаимодействие и образоваться необходимый опыт?
Так должно было бы быть.
Но твоя экзальтация...
Мой экзальтированный эзотеризм.
...твои экзальтированные сообщения фактически говорят о хромающей взаимной коммуникации в человеческом обществе, о том, как обижает один другого – о взаимодействии с болезненными последствиями. Или, взаимодействуя в физическом мире, можно избежать болезненного и неприятного соприкосновения?
Да, если ты берёшь на себя ответственность. Каждому надо взять на себя ответственность за своё поведение и мысли.
Но ведь ты можешь дать другому по голове и – принять на себя ответственность. Как это уже делают криминальные организации – признаются после случившегося.
Я не знаю, мне вот тут чего-то не хватает.
Ты считаешь себя хорошим человеком или плохим?
Больше, наверное, очень плохим.
Почему?
Почему. Потому, что не хватает желания отказаться от эго в какие-то моменты. В какой-то период я могу чувствовать себя лучше, в какой-то другой – хуже.
Но ты стараешься быть лучше?
Да, определённо. Искусство – это залог. А основа для того, чтобы стать лучше, это дрессировка рептилий.
Кому посвящён заголовок «Несправедливость» – тебе самому или другим, которые боязливы, беспомощны, не пытаются стать лучше?
«Несправедливость» как раз и обо мне, и о других. Несправедливость – это положение, в каком мы находимся: вместо того чтобы посмотреть на себя, мы находим несправедливость или в инопланетянах, или в Партии согласия – где угодно, но самое последнее место, где мы его ищем, это в себе. Однако в реальности это каждый из нас. Каждый.
Можно ли это вообще измерить – кто вот так посмотрел на себя и многое сделал, чтобы стать чуточку лучше? И у кого есть право что-то требовать от других, а у кого нет?
Я считаю, что нет никакой объективной реальности, каждый из нас живёт в полностью другом космосе. Эти вопросы невозможны.
А люди могут понять друг друга?
Минимально.
По твоим работам кажется, что понимание – самая большая проблема и что непонимание вызывает абсурдные ситуации.
Да, доля понимания просто ничтожна.
Рассуждая про различные пути развития общества, любой «современный» человек может спросить тебя, готов ли ты отказаться от благосостояния.
Вот это и есть проблема цивилизации, что большая часть людей говорит так. Поэтому и существуют сложности.
А ты готов отказаться? Уже завтра? Как ты сказал: не было бы электричества, не было бы интернета... И всё же у тебя – громадные преимущества: опыт и знания, но твои внуки уже не поймут, о чём ты говоришь.
А будет ли от них толк, если они, как овощи, будут сидеть в виртуальном мире, будет ли это хоть какой-то прогресс цивилизации?
Вопрос о прогрессе как таковом. Что есть прогресс, что есть регресс?
Есть только вопрос вопросов: что есть то, что есть. Я думаю, что нет ни прогресса, ни регресса, есть ситуация, в которой можно выбрать – быть таким или эдаким. Ничего больше. Есть выбор.
Заметил ли ты, что для людей характерно то, что они не могут выдержать проблему выбора? Есть желание покончить однажды с выбором и обрести покой.
Люди растрачивают свой выбор на то, чтобы в социальных сетях лайкнуть или хейтнуть.
Но разве это выбор? Скорее игрушка.
Это – имитация деятельности.
Расскажи о том, почему ты ходишь по горячим углям. Благодаря твоей работе (видеоинсталляции «Дрессировка рептилий, или NO FUTURE! PRESENT ONLY» для выставки «Несправедливость») я узнала, что это хотят сделать многие люди в Латвии!
Это – одна из редких вещей, которые действительно стоит сделать в своей жизни.
Те, кто решают жить «по-настоящему», почти никак не представлены в официальном мире. Ни одна политическая сила их не представляет. Или «официальный» порядок весь построен на имитациях?
Да, так это и есть, но почему – я действительно не знаю и удивляюсь.
Может ли твоё искусство помочь представлять этот официально никем не представленный выбор?
Это, наверное, то, что я очень хотел бы – чтобы искусство помогало его представлять.
Был бы ты готов взять на себя роль Мессии?
Избави Бог. Нет, конечно же, я ни секунды не подумаю, что я знаю истину.
Как ты видишь зрителей своего искусства? Когда ты создаёшь своё искусство, важно ли для тебя, что твоё искусство будут смотреть?
Есть разные зрители. Ты имеешь в виду, кому нравится то, что я делаю? Такого зрителя интересуют темы, о которых я говорю.
Ты их знаешь?
Ну, я уже знаю, что такие есть. Сначала я только надеялся, что они есть, но после персональной выставки («Lielviela», 2012, выставочный зал «Арсенал» Латвийского Национального художественного музея – И.Ш.) я знаю, что есть. И это доставляет мне громадное удовлетворение.
Самое смешное – это то, что «официально» тебя относят к категории «хулиганов» и «проказников», однако если послушать, что ты говоришь, выходит, что ты хочешь, чтобы всем стало лучше. Нестыковка.
Да, мне нравится эта ситуация, и она, мне кажется, необходима. Это такое противоречие, которое я пытаюсь включить и в свои работы, это помогает оттолкнуться от обычной инертности мозгов. Этот принцип – избавиться от обычного – используют в духовных практиках и в психотерапии. Это... Я не нахожу подходящего слова, но это – средство, чтобы достичь того, что я хочу сказать.
Но не кокетничаешь ли ты с этим образом плохого парня?
Я думаю, что нет, но мне довольно безразлично, что обо мне думают.
Мне кажется, что тебе не особенно нравится видеоискусство, но ты сделал две видеоинсталляции специально для этой выставки.
Ох, я ненавижу видеотехнику, потому что мне нравится работать в форматах, в которых я сам могу всё сделать, максимально отвечать за результат. Также мне не нравится, когда задействуются разные технические устройства, это сразу увеличивает дистанцию. Но в этом случае видео было необходимо для идеи и при работе над этими темами («Дрессировка рептилий, или NO FUTURE! PRESENT ONLY» и «Урок языка»), всё шло так гладко, как только могло быть. Все люди, участвовавшие в этих проектах, сделали всё великолепно.
А ты можешь сравнить видео с досками?
Могу: мне намного больше нравится фактура досок.
Но ведь ты никогда не останавливаешься на чём-то одном, ты всё время меняешься.
Я уже не могу отказаться от новой идеи. Я не могу всю жизнь резать досочки, мне не хватало бы сюжетов. Если бы я всё время вырезал одинаковые досочки, я бы мог их хорошо сбыть. Или если делать один и тот же пейзажик на продажу за пятнадцать евро, мне, наверное, ничего другого и не надо было. Хотя самым ужасным мне кажется то, что порой тебе надо описать работу, которую ты ещё не сделал. Чтобы сдать проект и получить финансирование. Это то, что убивает произведение искусства.
Я считаю, что это занесено из политики. Это – принцип политики: обещать в будущем, не беря на себя никакой ответственности. Между прочим, «Несправедливость» – это преувеличение?
Нет, это не преувеличение. Это – ирония над плохой ситуацией.
Почему тебе нравится копаться в очень древнем искусстве, которое преимущественно является анонимным и формы которого с современной точки зрения кажутся такими чуждыми?
Это очень увлекает, что есть такие артефакты из древности, о которых мы действительно вообще ничего не знаем, но уже успели написать довольно много книг...
...на научном языке.
Меня интересует именно то, что в этих книгах до конца не разъяснено, и я об этом думаю, читаю «альтернативные» книги и довольно часто нахожу их намного более связными, чем «объективную» науку. Но одновременно я стараюсь сохранить баланс и понимание, что настоящая истина, скорее всего, никогда не будет нам известна.
Значит, ты стараешься не привязываться.
Совершенно верно. Я стараюсь не обращаться к одной точке зрения, насколько это только возможно.
А ты можешь контролировать себя?
Я думаю, что не могу. Но по крайней мере стараюсь.
Может быть, кто-то тобой манипулирует? Ведёт по пути, который ты совсем не замечаешь.
Определённо так и происходит.
Если ты замечаешь что-то подобное, что ты делаешь? Спрыгиваешь из этого «поезда»?
Я не знаю, что я делаю. Это не так, что были всё время какие-то мощные понимания и озарения. Я пытаюсь относиться ко всей вселенной как к чему-то хрупкому и изменчивому. Как к иллюзии.
Но, может быть, ты сам хочешь всё контролировать – быть начальником всех начальников?
Ничего нельзя контролировать.
