Юродство Юрского периода
21/05/2018
Выставку, открывшуюся в московской галерее «Триумф» (куратор Кристина Романова), интересно рассмотреть в ракурсе новой субкультурной мифологии. Выставка состоит из двух монографических частей. Это персональные экспозиции классика латвийского искусства Микелиса Фишерса «Открытый перелом» и молодого российского мастера воронежца Николая Онищенко «Перевал». Выставка является одним из мероприятий в ходе празднования столетия латвийской государственности в рамках Программы общественной дипломатии министерства иностранных дел Латвии.
Впервые в практике «Триумфа» два художника экспонируются не порознь (один на первом этаже, другой – в подвале), а вместе. Создаётся единое эмоциональное поле, пространство смыслов. Что с детских лет является причиной нашего безотчётного ужаса в тёмной комнате, желания рассказывать страшные истории на продлёнке в школе, у костра в походе? Встреча с собой как с Чужим, исчадием ада, носителем зла, рептилоидом. Сразу вспоминается потрясающий фильм «Факультет» Роберта Родригеса. Мурашки по коже спровоцированы были тем, что твои соседи за партой, чуваки из группы, преподы в момент могли обернуться чешуйчатыми или склизкими монстрами… Эти темы встречи с собой как с другим разжигают интерес и к конспирологии, и к тайнам «заколдованных» пространств земной географии вроде Бермудского треугольника или перевала Дятлова. Подпитывают интерес к этим местам не пришельцы или засекреченные испытания оружия, а зазеркалье собственного страха, возможность встречи с изнанкой собственного (под)сознания.
Николай Онищенко. Без названия. 2018. Холст, акрил. Courtesy: Галерея «Триумф»
Вот такую режиссуру встречи с собой как с Чужим отлично инсценировали два художника, Фишерс и Онищенко. Оба художника работают в традиции постконцептуализма. Работы Николая Онищенко выполнены акрилом по бумаге или холсту. На первый взгляд, это некий парафраз японских акварелей суми-э. Заснеженные вершины, облака, горизонты. Однако стиль их странно расслаивает цельность выбранного образа. Одно тондо в оправе из золотых стрел-лучей напоминает артефакт тайных герметических союзов восемнадцативековой эпохи. На розовом фоне кулисами спускается белая драпировка, в которую воткнут шест. Такие шесты будут втыкаться и в горные ландшафты, и в облачные пейзажи. Над небоскрёбами небо рассекают красные стрелы. Обсерваторию в зимнем пейзаже поглощает чёрная дыра. Заброшенная экспедиция подступает к грозовому перевалу. Имеется и сумрачное видео со свечениями вертикальных или диагональных полос на тёмно-синем горизонте. Николай Онищенко изучал реальные документы дела «перевала Дятлова», трагедии 1959 года на Северном Урале, когда при невыясненных обстоятельствах погибла туристическая группа студента Уральского политехнического института Игоря Дятлова.
Работы Николая Онищенко на выставке «Перевал». Фото: галерея «Триумф»
В случае с историями, подобными Бермудскому треугольнику и «перевалу Дятлова», страшит встреча с собой в коридорах пространства и времени. Ведь истоки ужаса переживания аномальных природных явлений – в искажениях, мутациях, разрывах пространственных координат. Любая конкретная подтверждённая, даже уфологическая версия примирила бы нас с фактом утраты и лишила катастрофического взгляда в непостижимое. Самая жуть – то, что мы никогда не поймём, как привычная сетка координат может вышвырнуть нас из себя, обречь на гибель, что или кто конкретно является причиной этих мутаций. Конечно, в ситуации режиссуры этого глитча естества, нарушения логики в, казалось бы, незыблемом и вечном пейзаже с горами и небом Николаю Онищенко очень помогают коды, завещанные как раз эпохой оттепели, а также советскими 1970–1980-ми. Светящиеся дуги, конусы, полоски наследуются от советского оп-арта, романтики группы «Движение», творчества Франциско Инфанте с Нонной Горюновой. Искажения, разломы пространственно-временного континуума также стали темой кинематографа. Можно вспомнить о Кубрике, а можно о сделанном в советской Прибалтике фильме по роману братьев Стругацких «Отель „У погибшего альпиниста”» (1979, Таллинфильм). В этом фильме рассказана очень страшная история. Страшна она именно тем, что сталкивает нас с самими собой, только в сущности пришельцев. Вспомним и экранизированный Тарковским роман Стругацких «Пикник на обочине». Ведь в «Сталкере» по-настоящему мурашки там, где природа реагирует на твои собственные мысли. Ты помыслил, попал в воронку пространства, оказался им раздавлен, изувечен.
Николай Онищенко. Без названия. 2018. Бумага, акрил. Courtesy: Галерея «Триумф»
Терапию таких ужасов сулит ирония постмодерна и концептуализма, к которым тоже обращается Онищенко. Розовые ландшафты с ватной текстурой гор, конечно, передают привет новой изомифологии Павла Пепперштейна, а шесты в пейзаже графят перспективу, объёмы и предметы по логике поэтического парадокса, которую принимает, например, постконцептуалист совсем молодого поколения, экспонент галереи «Триумф» Антон Мороков.
Микелис Фишерс ужас встречи с собой как с Чужим представляет как философский гиньоль, бурлеск, трагифарс. Народная мифология, конспирология тинейджеров сегодня очень увлекательно разрабатывает тему нашествия рептилоидов, притворяющихся в повседневности обычными людьми. Может, наши лидеры тоже в этом заговоре? Модная в современном искусстве тема постгуманизма и в случае с фильмом «Факультет» Родригеса, и в случае с творчеством Микелиса Фишерса в карнавальном бахтинском изводе создаёт версию нового Средневековья с его новыми кострами, пытками и новым юродством. В общем-то, эти байки про тварей Юрского периода, в которые превращаются отдельные «добропорядочные» граждане, дабы завладеть всем миром, – редакция страшилок в пионерлагерях и кликушества юродивых, восклицавших в отрепьях перед царём: «Последние времена наступают!» Сегодня эти темы талантливо комментирует рэпер Хаски в новом интервью издаваемой артистом Гоголь-центра Филиппом Авдеевым газете «Белый шум».
Фрагмент экспозиции Микелиса Фишерса «Открытый перелом». Фото: галерея «Триумф»
Это очень живая и, как это ни парадоксально, здоровая традиция. Юмор, перевёртыши, пародия помогают расстаться с комплексами, фобиями и ужасами встречи с собой – иным. В теме «Я – Чужой» Фишерс делает изумительный концептуальный манёвр. Свои совершенно трешевые сюжеты («Фашисты отправляют снежных людей в далёкий космос», «Выживальщик вялит потерпевших крушение инопланетян. 20-й год ядерной зимы», «Шопинг-тур для инопланетян на Елисейских полях в Париже») Микелис Фишерс представляет в наивной, простодушной, мажорной технике – резьбы по полированному, окрашенному в чёрный цвет дереву. Сами его рептилоиды, яйцеголовые гуманоиды, модифицированные кальмары почему-то пробуждают некое лирическое чувство. В фильме «Факультет» герой Элайджи Вуда победил притворившегося очередной училкой тошнотворного монстра. И, глядя на него, обвисшего на турнике в физкультурном зале и растекающегося слизью, будущий Хоббит-Вуд участливо сказал: «Понимаю, что тебе грустно. Ты такой одинокий». А в советском фильме «Через тернии к звёздам» профессор межгалактического симпозиума был в форме осьминога. Его кантовали в резервуаре с водой. Он со всеми остроумно шутил и обижался, когда к нему не проявляли должного почтения, соответствующего статусу академика РАН.
Микелис Фишерс. Модифицированные кальмары грабят завод по производству калиевой соли. 2017. Резьба по окрашенному и полированному фону, дерево
Все эти примеры доказывают, что созданные эстетикой старого кино и Микелиса Фишерса монстры – мы сами. В чужой ипостаси. Однако на этой констатации художник не останавливается. Избранная им техника – резьба по лакированному дереву – в теме «Я – Чужой» задаёт новую перспективу. В интервью с куратором Кристиной Романовой Микелис Фишерс говорит, что обожает советские сувениры 1960-х годов, в частности, пейзажи в технике деревянной резьбы. «Эта техника 1960-х мне очень подходит по стилю – расцвет науки, техники и космических путешествий, больших надежд, которые уже в прошлом».
В свою очередь, я помню, что именно Латвия была для меня местом, откуда жившие в РСФСР стремились привезти самые клёвые сувениры. Начиная от декоративных поделок завершая рижским бальзамом. Впервые попав в Латвию в год Олимпиады, 1980-й, я был поражён, что это вроде бы часть СССР, однако совершенно другая среда, такая, как в советских фильмах про Запад, детективах по Агате Кристи (они в Прибалтике и снимались). Встреча с другим собой, другой страной в своей загранице. И этот важный для душевной терапии кризис когнитивности мы вновь вспоминаем благодаря искусству Микелиса Фишерса.
Николай Онищенко и Микелис Фишерс на открытии своих экспозиций. Фото: галерея «Триумф»
