«Как я себя чувствую в последнее время?»
Под этим названием в конце мая в Рижском музее истории медицины имени Паула Страдиня открылась выставка, подготовленная (в сотрудничестве с музеем) Латвийским Центром современного искусства
«Геополитическая напряжённость, изменение климата, изоляция во время пандемии, широкое использование технологий повлияли на психическое здоровье общества. Со времён пандемии эта тема всё чаще поднимается в публичном пространстве, хотя обсуждение по-прежнему сталкивается с предрассудками, предубеждением и осуждением… Сложности открыто говорить о проблемах психического здоровья коренятся как в исторических травмах прошлого, в вечно культивируемых социальных клеймах, так и в условиях современного капитализма, который заставляет постоянно быть "в форме" – оставаться продуктивными, активно-внимательными и беспрерывно открытыми для новых возможностей».
Так начинается текст, предваряющий выставку «Как я себя чувствую в последнее время», которая открылась на первом и третьем этажах Музея истории медицины. Совсем недавно здесь закрылся настоящий музейный хит – экспозиция «Сникерсы: эко х эго», посвящённая анализу темы спортивной обуви с самых разных стороны – экологической, эстетической, культурологической, исторической и медицинской. По сравнению с этим проектом новая выставка – более сдержанная по тональности, более ориентированная на наш внутренний мир и поэтому и говорящая на визуальном языке этого внутреннего мира – на языке искусства.
Фото: Kristīne Madjare
Кураторка выставки Лаура Брокане считает, что «образный язык искусства позволяет набраться смелости, чтобы рассказать о сложных психологических переживаниях, он способствует пониманию и росту эмпатии в обществе в целом. В то же время, когда речь идёт о проблемах психического здоровья, очень важно говорить напрямую и простым языком. Стремление к эстетизации проблем часто вызвано страхами и их подавлением и, как следствие, снижает важность самой темы. Выставка – попытка сохранить баланс, подобный тому хрупкому равновесию, которое многие из нас сейчас удерживают, балансируя между повседневной рутиной и внутренним беспокойством».
Художники выставки акцентируют внимание на разных аспектах темы – это и личная борьба с депрессией, и преодоление потери близкого человека, это техники самопомощи и профилактики. Есть и работы, которые раскрывают стереотипы, связанные с гендерными ролями и властными позициями, противопоставляя им сознательное мышление, эмпатию и новые формы социализации.
Художница Раса Янсоне у инсталляции «Ирена». Фото: Arterritory.com
Раса Янсоне в своей инсталляции «Ирена» задействовала и переосмыслила созданный в 1947-м автопортрет Ирены Страдини, дочери Паулса Страдиньша (выдающегося латышского врача, в честь которого и назван музей). Ирена пережила первую вспышку депрессии ещё в студенческие годы из-за зашкаливавшей нагрузки – девушка изучала тогда одновременно и архитектуру, и живопись. Эта работа, как написано в аннотации к ней, – «попытка обратить внимание на безответный вопрос – насколько на судьбу может повлиять болезнь, лечение которой в СССР 1970-х годов существенно отличалось от сегодняшних методов, и насколько внешние обстоятельства – в случае с Иреной это и роль старшей дочери, и поиски творческого пути без продолжения. В 1972 году Ирена покончила жизнь самоубийством».
Инсталляция Расы Янсоне, включающая живописный автопортрет Ирены и небольшой фотографический автопортрет её отца, Паула Страдыньша, встречает посетителей на первом этаже музея и становится своеобразным камертоном, вступлением к остальной экспозиции, разместившейся выше – в залах на третьем этаже. Поднявшись туда, посетители слышат прежде всего звук – звук качающихся качелей. Работа Эрнестса Вилсонса «Каталог записей шумных качелей» – это наложение звучаний самых разных качелей, записанных в Риге и Лиепае в 2023 году. Ни в описании работы, ни в пояснениях автора во время пресс-тура по экспозиции в общем-то депрессия не упоминалась. Но именно качели становятся важным символом на этой выставке – как психологические качели, как качели настроения, как ощущение, что мрак может вернуться и к этому надо быть готовым. Именно непрерывное движение качелей вверх-вниз, их амплитуду передаёт объектив камеры, нацеленный в сторону моря, в работе Кристы Дзудзило «Я – странный круг». Это гипнотическая закольцованность, навязчивый круг, который трудно прервать.
Работа Кристы Дзудзило «Я – странный круг», Фото: Kristīne Madjare
У работы Иевы Виксне «Вороны».Фото: Kristīne Madjare
Качели появляются и в работе Иевы Виксне «Вороны», предлагающей интерпретацию темы с помощью возможностей VR. Надев VR-шлем, вы попадаете как будто во внутренний мир художницы, в пространство её реакций на внешний мир и его вызовы. Постоянные спутницы во время этого путешествия – чёрные вороны. «Когда я занималась с моим терапевтом Агнесе Орупе в контексте депрессии, она мне предложила визуализировать своих внутренних критиков в форме ворон. У каждой из ворон своя задача: порицать, критиковать, требовать большего, разочаровывать и так далее… По мере того, как мы больше узнаём о себе, мы учимся отделять ворон как от самих себя, так и от того, что скрыто за каждым их болезненным клевком и громким карканьем».
«Герои» Рейниса Хофманиса. Фото: Kristīne Madjare
Фото: Arterritory.com
Взгляд на себя может быть и не обязательно критическим. Мы можем видеть себя, представлять себя и совсем не теми, кто мы есть. Об этом – впечатляющая серия фоторабот Рейниса Хофманиса «Герои», посвящённая феномену косплея. Собственно, на стенах музея представлены только две работы из серии, зато здесь же можно полистать специально напечатанную к выставке фотокнигу со всеми работами серии. «Герои» предстают на фоне тех мест, где они обычно собираются на свои «тусовки» и ролевые собрания, это преимущественно среднестатистический офисный или функциональный дизайн, подчёркивающий контраст с миром фантазий, который пытаются воплотить в себе / на себе герои съёмок. «Это игра, которая демонстрирует, что между реальностью и фантазией нет чётких границ. Подобно языку, иконам, социальным ритуалам ношение костюмов и масок является средством установления символического порядка в мире, как это делалось людьми с незапамятных времён… Является ли смена идентичности и принятие идентичности героя компенсационным механизмом? Может ли культура косплея удовлетворить потребности во внимании и принятии?» – такими вопросами задаётся Рейнис Хофманис. Отчасти ответы на них можно найти в подготовленной к выставке книжечке с анонимными интервью с косплеерами, в которой рассказывается и о том, «как игра может функционировать не только как хобби, но и создавать инклюзивную субкультуру, которая способствует ощущению принадлежности и безопасного пространства».
Фрагмент экспозиции с работами Анды Лаце. Фото: Kristīne Madjare
Анда Лаце транслирует на зрителя мощный внутренний конфликт, трагичное воспоминание, которое повлияло на неё во времена её юности и с тех пор не оставляет, не исчезает до конца. Это связано с преждевременным уходом из жизни некоего близкого родственника, обозначенного как «К». Крупноформатные экспрессивные чёрно-белые полотна вступают здесь в игру с миниатюрными живописными работами. Создаётся ощущение, что это работа о некоем преодолении, о выплеске внутренней боли и неуверенности, которые надо выпустить наружу. С темой потери связана и глубоко личная работа Саниты Таурини «Тоска по теплу и задумчивой тишине», посвящение самому близкому ей человеку, её сыну, не пережившему гнёт депрессии. Это призыв быть внимательнее и добрее к тем, кто воспринимает этот мир и его проблемы более остро и болезненно, чем остальные.
Работы Саниты Таурини и Зане Тучи. Фото: Kristīne Madjare
Фрагмент работы Саниты Таурини «Тоска по теплу и задумчивой тишине». Фото: Arterritory.com
Теме стереотипов, теме общественного мнения, порой превращающего людей в пугающих «монстров», посвящена работа Анны Салмане «У Берты» («Visiting Bertha»). «В детстве меня одновременно восхищала и ужасала Берта Мейсон, первая жена мистера Рочестера из романа Шарлотты Бронте 1847 года „Джейн Эйр”. Берта была идеальным воплощением готического ужаса – странной, бесчеловечной, безумной и окутанной тёмной тайной, стоявшей непреодолимым препятствием на пути к счастью главных героев. Теперь, размышляя над этим персонажем и осознавая, что всё, что я узнала о Берте, было основано на мнении мистера Рочестера, я испытываю ужас другого рода. Это ужас, который возникает, когда пытаешься представить себе, что означало получить вердикт „сумасшедшей” в начале XIX века, вдали от дома и семьи, запертой в комнате, где без надежды на перемены или контакт с другими людьми предстояло провести долгие годы». Эта серия – крупноформатные распечатки фотографий миниатюрных скульптур, созданных с использованием найденных материалов и фрагментов. Как будто раздутые до монструозности отдельные небольшие страхи или мрачные эмоции.
Работа Анны Салмане «У Берты» 
На выставке можно увидеть также серию работ Лиги Спунде «Ландыши / Посвящение уставшей девушке», в которой художница обращается к теме цифрового детокса: «Постоянное присутствие технологий в нашей жизни вызывает тревогу, выгорание, FOMO (fear of missing out – страх упустить что-то) и другие психологические побочные эффекты, которые часто приводят к расстройствам психического здоровья. Цифровой детокс – один из методов, помогающих расслабить ум, и он часто идёт рука об руку с пребыванием на природе, помогая восстановить эмоциональные ресурсы и компенсируя необходимость смотреть в экран». В создании серии Лига использовала традиционную технику трафаретной печати, при этом «технический процесс был заимствован из икебаны – японского искусства аранжировки цветов, предполагающего строгую дисциплину и принципы, основанные на духовных практиках… Цель серии – послужить ободрением для всех, кто чувствует усталость». Эта серия впервые экспонировалась в Риге на выставке «Деколониальные экологии» в конце прошлого года. Показать её снова для куратора Лауры Брокане был отчасти рискованный шаг, но, как она считает, в контексте выставки и затронутых тем – необходимый.
Работа Лиги Спунде «Ландыши / Посвящение уставшей девушке». Фото: Kristīne Madjare
Работа Рейниса Дзудзило в «Депрессивной маленькой эстетике». Фото: Kristīne Madjare
Своего рода цветочную тему, тему растений, тему красоты момента и его увядания развивает и Рейнис Дзудзило в «Депрессивной маленькой эстетике», закладывая страницы словаря, изданного в советское время (и под гнётом советской идеологии), цветами, сорванными летом 2016 года, которые приобретали «в подчёркнуто прозаической манере эстетическое имя в зависимости от статьи, в которой каждый цветок был помещён: „Прекрасное”, „Эстетический идеал”, „Истина искусства”, „Герой”, „Творческий метод”, „Финал” и так далее». Это интересная и глубокая работа, но, на первый взгляд, наиболее отступающая от интерпретаций главной темы в сторону исторического и эстетического контекстов.
В то же время о депрессии и совсем нелёгком её преодолении говорят напрямую несколько картин художницы Зане Тучи. В подписи к одной из них говорится: «Работа „Я всё ещё жива” относится к моей личной борьбе с депрессией. Два года назад меня одолело ощущение, что я достигла дна, и именно поэтому я, наконец, решилась обратиться за помощью к специалисту. Теперь я, наконец, чувствую себя намного стабильнее. Я всё ещё жива. Я не могу быть процветающим и цветущим деревом, но я всё ещё дерево».
Работа Зане Тучи «Я всё ещё жива»
«В каком-то смысле моё поколение – первое, которое осмеливается говорить об этой проблеме открыто, хотя нас растили ещё в старой системе воспитания, стигматизировавшей проблему депрессии», – рассказала Arterritory кураторка Лаура Брокане. – «Мы выбрали для выставки таких авторов, которые могут интерпретировать свой опыт и при этом говорить о нём с ответственностью и с определённой дистанции. Очень рада, что выставка проходит именно в Музее медицины, при этом мы выбрали такой путь, чтобы она не отзывалась напрямую на какие-то истории или артефакты из музейной коллекции. Хотелось, чтобы это были именно персональные истории художников. Но одна работа связывает всё-таки выставку и с самим музеем. Это инсталляция „Ирена”, и мне кажется, что это отличный жест, демонстрирующий, что и для музея важно отойти от взгляда лишь с позиции врачей, что он готов дать высказаться пациентам, людям, которые могут рассказать о своём опыте. Мы уходим от диагностики к человеческой перспективе. Музей встал на этот путь смены перспективы, и наша выставка – один из элементов этой перемены».
Фрагмент инсталляции Андриса Калниньша «Изысканные страдания». Фото: Kristīne Madjare
Именно смена перспективы – тематика одной из работ выставки «Как я себя чувствую в последнее время», о которой хотелось упомянуть напоследок. Это инсталляция «Изысканные страдания» Андриса Калниньша, состоящая из двух частей и вдохновлённая одноимённым сборником новелл Эрикса Адамсонса, опубликованным в 1937 году. Книга Адамсонса описывает персонажей, страдающих неврозами, которые часто связаны с эстетическими категориями. «Эти эстеты часто оказываются втянутыми в неразрешимые конфликты с собой и окружающим миром», – повествует текст аннотации. Сама работа – это расположенный в нише небольшой сценографический макет, где на поверхности, украшенной орнаментом, застыла фигурка человека. А рядом в проёме сбоку выставлен вертикально расположенный крупный фрагмент этого орнамента в натуральную величину. «Увлечение узорами орнамента создаёт параллель между эстетом и невротиком, скованным цепями бесконечного повторения». Мы как будто видим застывшего человека со стороны и одновременно разглядываем этот орнаментальный пол с его перспективы.
Фрагмент инсталляции Андриса Калниньша «Изысканные страдания». Фото: Kristīne Madjare 
У этой выставки, безусловно, есть терапевтический потенциал. Она не задаётся миссией рассказать нам что-то новое о депрессии как психическом феномене. У неё другая задача – стать свидетельством того, что проблема существует, что она растёт, подкармливаясь страхами и напряжением последних лет. И затрагивает и художников, которые выступают тут и как пример незащищённой социально группы. «Ты хочешь, чтобы тебе стало лучше, но тебе для этого нужно зарабатывать немалые деньги, чтобы позволить себе терапевта. И ты начинаешь много работать, и в конце концов начинаешь выгорать. И это по сути такой neverending loop», – рассказала Arterritory художница Иева Виксне. «Психиатрия в Латвии бесплатна, а вот терапия – это люкс-товар. Я всегда делюсь информацией в соцсетях, если появляется что-то бесплатное из этой сферы. Это, конечно, в голове не укладывается, насколько такие вещи недоступны тем, кому они больше всего нужны. И сколько нужно приложить усилий, чтобы получить возможность позаботиться о себе. Конечно, работа у терапевтов тяжёлая, и они полностью заслужили эти деньги. Я больше думаю в государственном масштабе – о поддержке со стороны государства. Я просто надеюсь, что чем больше мы об этом будем говорить, тем больше вероятность, что что-то сдвинется».
