Личная коллекция
Интервью с модельером Элиной Силиней, получившей приз Prix Chloé на Фестивале моды и фотографии в Йере
Имя Элины Силини совсем недавно зазвучало с настоящим размахом в связи с 36-м Международным фестивалем моды и фотографии во французском Йере (Hyères Festival), на котором эта молодая дизайнер одежды получила специальный приз в размере 20 тысяч евро от спонсора фестиваля, дома моды Chloé.
Сама Элина – настоящий самородок, она поражает своей простотой и открытостью, и в то же время – способностью создавать красочные фактурные костюмы, которые поднимают наше восприятие над обыденным и привычным – без патетики, но с искренним романтизмом. Для неё очень важно её происхождение, её принадлежность и всё, что с ней происходило в жизни. Эта её личная корневая струна заметно вибрирует и в её дизайне. Элина неизменно привержена традиционным ремесленным навыкам, которым она научилась ещё в детстве. Коллекцию, представленную на фестивале в Йере под названием «Для Салли», молодой дизайнер посвятила своим вдохновителям – маме Дайге и Салли Спектр, героине американского сериала «Игры хамелеонов», который был неотъемлемой частью семейных вечеров на протяжении всего детства нашей героини. Именно на этот глубоко личный подход обратило внимание жюри фестиваля в Йере, которое в условиях дистанцирования и пандемии наряду с устойчивостью и экологичностью дизайна особое внимание хотело обратить именно на присутствие человеческого фактора.
Фото: Элизабете Джейна Рубене
Сам фестиваль существует с 1986 года, заявку на конкурс может отправить любой желающий, а десятку финалистов приглашают в Йер, чтобы они могли представить свою коллекцию лично. В 2009 году главную награду конкурса получил латвийский дизайнерский дуэт Mareunrol’s. Вообще же представители Латвии принимали участие в этом конкурсе уже шесть раз. И в этом году в финал вместе с Элиной Силиней вышел творческий дуэт дизайнера Лаймы Юрчи и художницы Марты Вейнберги. Им удалось обойти около 250 конкурентов из 60 стран мира.
В этом году Элина поступила в магистратуру по программе моды, одежды и текстильного дизайна в хельсинском Университете Аалто, но перед нашим разговором потихоньку рассказала о своей мечте когда-нибудь реализовать себя как художницу, наслаждающуюся абсолютной свободой выражения, ведь в моде как в индустрии такая свобода всё еще несколько ограничена.
Фото: Элизабете Джейна Рубене
Послушай, но ведь Салли печально прославилась своим воровством дизайна…
Да, но в детстве я это так не воспринимала! (Смеётся.) Она мне казалась самой интересной во всём этом кошмаре, и именно она вдохновила меня стать дизайнером.
Коллекция, с которой ты стартовала на фестивале в Йере, явно основана на ремесленных традициях. Какие у тебя самой отношения с ручным трудом?
Мне очень нравится ремесленный, рукодельный подход. Кому-то может показаться странным для дизайнера возвращение к навыкам традиционных ремёсел, но для меня корни очень важны. Я узнала всё, что умею в этом смысле, от своей мамы уже в раннем детстве. Мама может вязать сразу пять вещей! Когда дело доходит до вязания или какого-то другого творческого самовыражения – она абсолютно неуправляема! (Смеётся.) К сожалению, моя бабушка, зоотехник, специализирующаяся на спортивных лошадях, помешала ей в юности поступить в Академию художеств, заявив, что художницей она не будет и трясти консервной банкой на улице ей не придётся. Так что контекст печальный, но я думаю, что именно поэтому моя мама пыталась предоставить мне неограниченную возможность самовыражения. В конце концов, я выросла в очень свободной атмосфере, переняв у своей мамы всё, что она умела. И бабушка тоже вышивала и шила народные костюмы сама, поэтому вязание и вышивка у меня в крови. Это явно заметно и в коллекции, с которой я стартовала на фестивале в Йере.
К созданию коллекции я привлекла одну даму, которая живёт неподалёку от замка Дикли и вышивает крючком изысканные скатерти, и ещё пару вязальщиц из Руйены и Риги. Я подготовила сочетания цветов и образцы, а они справились со всем объёмом материала. Это стало для меня и возможностью поддержать людей, которые сохраняют живыми важные для меня навыки и традиции.
Фото из закулисья фестиваля в Йере
Ремесленничество уже какое-то время празднуют своё постепенное возвращение в дизайн моды. Ощущалось ли это также на фестивале в Йере?
Да, и эта тенденция становится только актуальнее. Абсолютно во всех работах финалистов использовалась та или иная ремесленная технология, к тому же и теперешняя художественная директор Chloé Габриэла Хёрст – невероятная энтузиастка сохранения ремесленных навыков.
Я думаю, что в нашем коллективном мышлении в этом отношении что-то существенно поменялось. Кроме того, пандемия показала, что дизайн с большой буквы «Д» порой может быть бесполезным – вместо этого люди раскупали швейные машинки, раскупали вязальные спицы или, скажем, муку. Чтобы вернуться к основам, которые удерживают если не само наше физическое существование, то по крайней мере наш собственный здравый смысл.
В Йере помимо главного приза конкурса вручаются и специальные призы спонсоров фестиваля. Бренд Chloé предложил каждому из финалистов добавить в свою коллекцию образ, соответствующий стилю и философии этого дома моды, и твоё видение было признано лучшим. Как ты сама относишься к бренду Chloé и какой ты видишь связь между твоей коллекцией и эстетикой этого дома моды?
Если представленная на конкурс фестиваля в Йере коллекция попадает в его финал, сразу ясно, что надо отправиться в архив Chloé и провести исследование старых коллекций, чтобы потом создать некий силуэт в традициях этого бренда. Конечно, я примерно знала «почерк» и цветовую гамму, была в курсе о струящихся шёлковых платьях, использовании овчины, но не знала причин, оснований всего этого. Однако за три дня в архивах я впитала достаточно информации, чтобы проснуться ночью в парижском отеле и понять, что именно буду делать.
Фото с показа на фестивале моды в Йере
А что принесло тебе это ночное посещение музы? Пожалуйста, обрисуй направление коллекции.
Главным источником визуального вдохновения для коллекции стало платье, созданное Карлом Лагерфельдом в 1978 году, в котором он сочетал кружево ручной работы с шелковым шифоном и атласом. Это перекликалось с моим вязанием крючком, поэтому я решила, что шифон буду рвать и создавать линии, которые, по сути, представляют собой узор в ёлочку, а также перекликаются с графическими линиями платья Лагерфельда. В свою очередь, сам формат вязаного платья соединяет мою коллекцию с сегодняшним днём Chloé, когда для бренда актуальны платья макси и эксперименты с вязанием. Мой личный вклад во всё это – янтарь как отсылка к Балтийскому морю: и янтарная нить, и солнечный камень моей бабушки, который я интегрировала в браслет. Янтарь – важный артефакт в латышской культуре, который не только символизирует экономическое благосостояние, но и прочно вписан в языческую культуру. Что-то подобное происходило и со мной – в детстве бабушка давала мне его с собой, когда в школе обо мне болтали или у меня болели зубы и т.п. Это то, что есть во мне и в нашей культуре.
Фото: Элизабете Джейна Рубене
Твой дизайн одежды достаточно богат в смысле выбора и использования разных материалов. Скажи, а как ты вообще выстраиваешь свои отношения с каким-то материалом – подчиняешь его себе или сама подчиняешься его диктату?
Я позволяю материалу вести себя так, как ему свойственно, порой немного его «ломаю». Всегда это делаю, накинув материю на человеческое тело. Конечно, у меня есть наброски, но я никогда не делаю точных иллюстраций – просто беру материал и складываю всё воедино. Это интуитивный и спонтанный процесс.
Коллекция также отличается настоящим «взрывом» цвета. Что для тебя вообще значит цвет?
Хотя до этой коллекции я всегда работала в чёрно-белой гамме, моё отношение к цвету очень личное и интимное. С детства у меня бывали периоды, когда я сосредоточивалась только на определённом цвете и «следила» за ним. В течение многих лет я собирал материалы – ткани из магазинов подержанной одежды и отходы производства, а также пряжу из запасов моей бабушки, где всё ещё красовались советские ценники. Я была собирательницей цветов, которая сама постоянно ходит в чёрной одежде.
Знаю, что у тебя есть опыт работы с костюмами для кино. Этот опыт тебе пригодился и в дизайне моды?
Определённо. Например, в этой коллекции много исторических отсылок – те же набивки на бёдрах или корсет с декором. Хотя в моей собственной карьере пока не было какой-то большой костюмированной драмы, я была ассистенткой у Лиене Добраи, которая, на мой взгляд, является блестящей художницей по костюмам. А мой первый опыт в кино случился, когда я была ассистенткой Роландса Петеркопса. Это была прекрасная возможность поучиться! Мне очень нравится создавать костюмы – например, с помощью какого-то шарфа передать одиночество образа. Мне нравится видеть, как потом выглядит моё достижение в кадре. С удовольствием бы продолжила работу в кино.
Может ли одежда стать медиумом для выражения каких-то очень личных, внутренних «турбулентностей»?
На фестивале была представлена моя третья коллекция, которую я посвятила маме, а в следующей – бакалаврской – коллекции я обращаюсь к такой лично болезненной теме, как ночной энурез, от которого очень долго страдала. Это были ночные панические атаки и приступы стыда. Вот этот позор я хочу остроумно представить публике. Мама не может переварить, что я выношу это на обозрение, но я не могла остановиться – мне нужно было об этом сказать.
Фото из закулисья фестиваля в Йере
Кажется, тебе свойственна привлекательная открытость.
Из-за неё я регулярно попадаю в неприятности. Порой говорю людям слишком многое. Я знаю, что своей открытостью привлекаю замечательных людей, но часто бывает и по-другому. Бывают добрые пожелания, но случаются и атаки.
Считаешь ли ты, что Латвию стали уже узнавать в Йере, учитывая успешное участие наших дизайнеров и в предыдущие годы?
Думаю, мы определённо уже есть «на карте», и каждое последующее жюри с интересом оценивает то, что предлагает каждое последующее представленное портфолио из Латвии. Кроме того, они начинают осознавать наши национальные особенности и то, как к нам лучше подойти.
Фото из закулисья фестиваля в Йере
Какое у тебя ощущение – что вообще ищет в конкурсных заявках фестиваль? Что там за фактор «Х»?
Для жюри очень важна концепция. Пусть ты недостаточно хорошо говоришь по-английски или по-французски, но работа должна воплощать идею – и высококлассные профессионалы, входящие в состав жюри, должны быть способны её считать. Председатель жюри Луиза Тротер, креативный директор бренда Lacoste, отметила также, что в этом году для членов жюри было важно выбрать концепции с выразительным личным элементом, явным ощущением человеческого фактора.
Фото из закулисья фестиваля в Йере
Что тебя больше всего удивило в коллекциях других участников фестиваля?
С самого начала меня удивило, что мы обе с Лаймой Юрчей, с которой мы работаем в соседних мастерских и создаём диаметрально противоположные коллекции, попали в финал фестиваля. Столь же непохожими были участники из Финляндии. Могу честно признаться, что я никогда бы не смогла сделать ничего из того, что сделали они.
Однако если надо кого-то особо выделить, то мои фавориты – это Лайма Юрча из Латвии, победитель фестиваля – британский дизайнер Ифеанжи Оквуади – и обладательница Mercedes-Benz Sustainability Prize София Ильмонен из Финляндии, которая работала над своим концептом целых три года. К её платью казалось бы довольно простого силуэта прилагается целый буклет с инструкциями по дизайну – о том, как самыми разными способами можно изменить это платье.
Приятно и то, что, в отличие от других лет, когда одному дизайнеру присуждалось сразу несколько наград, в этом году жюри распределило их очень по-братски. Это также был один из немногих выпусков фестиваля, когда все финалисты стали друзьями: мы помогали друг другу – от шитья до глажки и затягивания шнуровки.
Элина Силиня. Фото: Элизабете Джейна Рубене
Сейчас ты находишься в Хельсинки, где ты уже начала учёбу в Университете Аалто. Какие у тебя сложились первые впечатления?
Это мой первый год обучения в магистратуре. Из-за пандемии в сентябре обучение было доступно только онлайн, но когда в октябре университет открылся, мне уже надо было ехать в Йер. Сразу после фестиваля я приехала сюда – с тем же самым чемоданом. Сейчас я нахожусь в малюсенькой Airbnb-квартирке, где душ прямо над унитазом, так что на следующей неделе мне нужно будет найти квартиру.
Хотя мне предоставляют определённые «скидки» из-за Йера, обучение идёт полным ходом, и мне нужно к нему полноценно подключиться. В понедельник уже начинается мастерская по жаккардовому ткачеству, а я никогда вообще не ткала. Куда там ещё жаккард! Далее нас ждёт жаккардовое вязание. Параллельно проходят углублённые лекции по экологичному дизайну и вообще дизайну. По сути, каждую минуту я выхожу из привычной зоны комфорта, так что хорошо, что мне удалось познакомиться с другими учениками из Аалто в Йере, и теперь тут есть и знакомые лица. В то же время – сам университет такой красивый! Технологии и мастерские доступны в любое время, и я чувствую себя как в раю! Я уже знала, в какую школу хочу пойти, потому что мне было ясно, что я не хочу в Сен-Мартен и не хочу в Антверпенскую академию. Здесь я поставила перед собой задачу создать свой материал и работать с нуля. Навыки понимания и создания текстильных материалов приближают меня к моей мечте когда-нибудь стать художницей по текстилю.
Фото с показа на фестивале моды в Йере
Фото: Элизабете Джейна Рубене
