Искусство: наиболее интересная и эмоционально ценная часть жизни
Беседа с коллекционерами Марисом и Ириной Витолсами
До 9 апреля в таллинском музее KUMU можно посмотреть выставку «Археологи памяти» – это первый проект, который даёт столь масштабное представление о коллекции современного искусства Vitols Contemporary, собранной парой коллекционеров из Латвии – Марисом и Ириной Витолсами. Экспозиция, куратором которой выступила Эда Туулберг, расположилась на 5-м этаже музея и занимает площадь более 1000 квадратных метров, предлагая посетителям посмотреть 150 работ тридцати художников из Центральной и Восточной Европы. Однако, несмотря на размах выставки, как признаются сами Ирина и Марис, в её рамках представлено лишь около пятнадцати процентов их обширной коллекции, насчитывающей более 1000 произведений.
Фото: Станислав Степашко
Фокус коллекции Vitols Contemporary определился давно – это искусство Центральной и Восточной Европы, созданное в период от падения Берлинской стены до наших дней. Его миссия – отслеживать все политические и социальные изменения в регионе. «Мы сами были удивлены тем культурным разнообразием, которое обнаружили, изучая современное искусство этого региона. (…) При посещении выставок в самых разных западноевропейских институциях неизбежно возникает ощущение, что художникам в этом обществе не хватает вызовов – как социально-политических, так и бытовых. Вообще говоря, пространство арт-сцены в Западной Европе похоже на спокойную, немного застоявшуюся воду. Художники нашего региона вкладывают в творческий процесс существенно больше энергии. Здесь есть искра. Вода тут ещё достаточно бурная. Может быть, это из-за проблем, с которыми мы всё ещё сталкиваемся в нашей повседневной жизни, или из-за каких-то других обстоятельств, но само желание заниматься искусством здесь всё-таки гораздо активнее, гораздо пассионарнее».
Помимо широкого круга представленных авторов важной характеристикой коллекции Vitols Contemporary стало разнообразие медиа: помимо так называемых «традиционных форм выражения» здесь представлены крупноформатные инсталляции, объекты и видеоарт – не столь частое явление в прочих частных художественных коллекциях стран Балтии.
Фрагмент экспозиции «Археологи памяти». Фото: Станислав Степашко
Выставка «Археологи памяти», которая продлится до 9 апреля 2023 года в Художественном музее KUMU в Таллине, станет первым столь масштабным представлением вашей художественной коллекции. В то же время она охватывает сравнительно небольшую её часть. Какова концептуальная основа выставки и почему были выбраны именно эти работы?
Марис Витолс: Тут я должен немного углубиться в археологию создания выставки. Мы с Ириной уже имели опыт сотрудничества с Художественным музеем KUMU – мы предоставляли отдельные работы из нашей коллекции для различных выставок музея. Около четырёх лет назад мы обратились к руководству музея с предложением о сотрудничестве и о разработке более крупной выставки работ из нашей коллекции. Изначально у KUMU была идея сформировать выставочный проект в формате диалога произведений из нашей коллекции и коллекции музея. Однако после более глубокого знакомства с собранием Vitols Contemporary было принято решение, что в экспозицию войдут только работы из нашей частной коллекции – это первый подобный случай в истории KUMU. Музей также выдвинул условие, что он будет реализовывать эту выставку как полностью автономный продюсер, а это означает, что KUMU участвует как в создании, так и в финансировании выставки. Мы с Ириной были обязаны предоставить музею полную свободу действий и интерпретаций в отношении нашей коллекции на протяжении всего процесса создания экспозиции. Куратора выставки, Эду Туулберг, выбрал музей, и музей же отвечал за оформление выставки, за её концепцию и выбор работ.
Скульптура «Без названия» (2017) Моники Сосновской (Польша) на выставке «Археологи памяти». Фото: Станислав Степашко
Такое предложение показалось нам очень привлекательным. И потому что это первый всесторонний тематический обзор нашей коллекции, и потому, что это выставка в большом, престижном музее Балтийского региона. Концептуальный фокус, выбранный Эдой Туулберг, – взгляд на нашу коллекцию через оптику археологии воспоминаний – показался мне очень интересным. Очень важно, чтобы был такой взгляд со стороны; крайне любопытно, как куратор видит эту коллекцию, которая формировалась в ходе более чем пятнадцати лет. Отправной точкой для Туулберг стал тезис Вальтера Беньямина, описывающий функциональный механизм памяти, где он говорит о том, что память – это не инструмент познания прошлых событий, а скорее средство доступа к тому, что скрыто; если вы хотите получить доступ к прошлому, вы должны стать археологом, который раскапывает все эти пласты личной и коллективной памяти.
В концептуальной установке Эды Туулберг и нас, как коллекционеров, и всех художников, участвующих в этой выставке, можно назвать археологами памяти, которые черпают вдохновение из своих личных воспоминаний, своих семейных архивов, личных историй, различных событий прошлого. Проникая в разнообразные слои личных и коллективных воспоминаний, мы приоткрываем прошлое, переплетённое с настоящим. Этот тезис также помог куратору и её команде в выборе работ. В центре экспозиции – память и различные способы её функционирования, начиная от дневников художников, архивов их семей и различных важных для них историй.
Немаловажно и то, что Национальный музей Эстонии издал обширный каталог выставки на английском языке, который включает в себя, помимо прочих текстов, эссе Танеля Рандера и рассказ Маарьи Кангро, – всё это дополняет выставленные работы. Для нас эта выставка стала существенным импульсом для дальнейшего международного сотрудничества – планируется разослать этот каталог в различные музейные институции региона. В рамках «Археологов памяти» выставлено всего 15 процентов нашей коллекции – достаточно небольшая часть. Это взгляд на коллекцию с одной конкретной точки зрения.
Слева – Антанас Суткус (Литва). До свидания, товарищи по партии! Вильнюс. 1991. Справа – Гошка Мачуга (Польша). Смерть марксизму, женщины всех стран объединяются. 2013. Фото: Artterritory
Приобретая эти работы, смотрели ли и вы сами на них с точки зрения концепции археологии памяти? Какова вообще ваша стратегия по созданию коллекции?
Ирина Витола: Я думаю, если речь идет об археологии памяти, то само это понятие, наверное, новая для нас точка зрения. Мы оба родились в Советском Союзе, пережили и перестройку, и восстановление независимости, и сумасшедшие 1990-е. Наше поколение, так называемое поколение X, безусловно, имеет свои особенности и несёт свой «багаж». Конечно, это влияет на то, как мы относимся к этим работам и к этим конкретным художникам, которые очень часто являются нашими ровесниками. Мало кто моложе нас. Мы определённо находим в этом что-то личное, и, возможно, наш выбор определяется нашим опытом.
Почему коллекционер покупает те или иные работы – это определяется множеством различных факторов. Для меня это желание владеть произведением искусства, чтобы затем делиться им. Иногда бывает так, что ты просто не можешь что-то отпустить, оставить это. Есть произведения искусства, которые могут нравиться вам в долгосрочной перспективе, есть такие, которые, раз увидев, чувствуешь, что этого вполне достаточно. У нас с Марисом было много дискуссий о том, почему мы должны приобрести ту или иную работу. Марис говорит, что для него важен контекст и то, дополняет ли работа коллекцию, которая изначально создавалась по принципу – если работа нравится нам обоим, мы её покупаем.
На мой взгляд, со временем это собрание переросло в коллекцию музейного уровня.
Коллектив художников «Синие носы» (Россия). Ленин, переворачивающийся в гробу. Из серии «Маленькие люди». 2005. Фото: Станислав Степашко
М.В.: С самого начала нашего коллекционирования, когда импульсом к покупке произведений искусства было само качество искусства как безусловная ценность, мы пришли к выводу, что при создании коллекции и выборе её направления это не может быть единственным критерием для принятия решения о приобретении произведения. Также и сама коллекция как совокупность работ должна иметь какие-то дальнейшие цели – для чего она создаётся и развивается. Выбирая тему для нашей коллекции – современное искусство Восточной и Центральной Европы, созданное после 1989 года (от падения Берлинской стены до наших дней), – мы понимали, что будем стараться проследить все политические и социальные изменения в этом регионе. Мы и сами были удивлены тем культурным разнообразием, которое обнаружили, изучая современное искусство этого региона. И в какой-то момент мы пришли к выводу, что контекст становится важнее искусства. Я считаю, что в современном искусстве контекст зачастую важнее самого искусства; возможность придания художественному произведению различных смыслов, возможность его разнообразной интерпретации повышает ценность художественного произведения. После стольких лет коллекционирования покупка новых работ определяется тем, насколько конкретное произведение обогатит нашу коллекцию, какие новые диалоги оно в ней сможет инициировать. И мы до сих пор встречаем такие работы. Мы по-прежнему находимся в очень активной фазе пополнения коллекции.
Владимир Архипов (Россия). Фартук из молочной упаковки; неизвестный автор. Около 1980 года. Фото: Станислав Степашко
Что вообще определяет искусство Центральной/Восточной Европы? Чем оно отличается от искусства так называемой «Старой Европы»?
М.В.: Многим. В политическом измерении некоторые теоретики считают, что понятия «Восточная Европа» и «Центральная Европа» исчерпали себя – с момента падения стены прошло более тридцати лет, и единственный контекст, в котором мы обращаемся к этим понятиям в современном искусстве, – это общие воспоминания о прошлом и связанные с ними травмы. Есть также мнение, что процесс перехода от социализма к капитализму, от тоталитаризма к демократии полностью завершён. Нет никакой разницы, например, между сегодняшней Восточной и Западной Германией, фаза преобразований полностью закончена. Таким образом, и в контексте искусства нет оснований для широкого использования и различения понятий восточноевропейского и западноевропейского искусства – кроме как в упомянутых границах воспоминаний и травм. Я абсолютно не согласен с этой точкой зрения. Мы можем посмотреть на Польшу, Венгрию, Словению и ряд других стран, чтобы увидеть, что ценности демократии там абсолютно уязвимы, они ещё не утвердились необратимо общественном сознании. За них приходится бороться и их защищать. Во многих странах Центральной Европы происходят нападки не только на свободную прессу, но и на автономию образовательных и культурных учреждений. Например, во многих местах в Польше в управлении государственными музеями профессионалов заменяют послушные правящим политикам марионетки, которые подвергают цензуре выставочные программы музеев, а художники тем временем активно участвуют в политических демонстрациях. С точки зрения демократических ценностей мы совершенно не приблизились к тому уровню, на котором Западная Европа находилась в течение десятилетий. Соответственно, не все цели ещё достигнуты. Мы от этого ещё очень далеки. И всё это делает концепцию Восточной Европы актуальной не только в геополитическом контексте, но и в контексте современного искусства.
Владимир Архипов (Россия). Ванна-кровать Геннадия Владимировича. 2001. Лопата дворника, сделанная из дорожного знака. Фото: Станислав Степашко
Ещё один важный нюанс – из-за развязанной Россией войны в Украине наш регион вновь оказался в центре внимания всего мира. В первый раз это произошло в связи с событиями после падения Берлинской стены в 1989 году. Сегодня американские солдаты едут в Восточную Европу в составе миссии НАТО, едут в Латвию и Эстонию. Война в Украине выдвинула этот регион на первый план.
И.В.: Если посмотреть с исторической точки зрения, разные политические и социальные условия сформировали наши отличия от Западной Европы, которая жила сдержанной и мирной жизнью после Второй мировой войны. И, конечно же, все события конца 1980-х и начала 1990-х годов наложили свой отпечаток. И художник отражает то, что пережил лично и что происходит вокруг него. Это разные внешние и внутренние условия, которые отличают восточноевропейское
Работы Инги Мелдере на выставке «Археологи памяти». Фото: Станислав Степашко
М.В.: При посещении выставок в самых разных западноевропейских институциях неизбежно возникает ощущение, что художникам в этом обществе не хватает вызовов – как социально-политических, так и бытовых. Вообще говоря, пространство арт-сцены в Западной Европе похоже на спокойную, немного застоявшуюся воду. Художники нашего региона вкладывают в творческий процесс существенно больше энергии. Здесь есть искра. Вода тут ещё достаточно бурная. Может быть, это из-за проблем, с которыми мы всё ещё сталкиваемся в нашей повседневной жизни, или из-за каких-то других обстоятельств, но само желание заниматься искусством здесь всё-таки гораздо активнее, гораздо пассионарнее. Кроме того, если иметь в виду неразвитость арт-рынков Восточной и Центральной Европы, искусство здесь в первую очередь создаётся не с целью его продажи. На его возникновение влияют другие импульсы.
И.В.: Просто потому что нельзя это не сделать.
М.В.: Здесь совсем другая энергетика, если говорить о процессе создания искусства. Это то, что делает нас самих счастливыми, и мы регулярно убеждаемся в этом, встречаясь с художниками и посещая выставки в этом регионе. Конечно, есть свои исключения и в Западной Европе. Я не люблю делать обобщения, но когда я разговариваю с кураторами западных музеев, которые теперь имеют возможность всё больше и больше узнавать об истории искусства Восточной и Центральной Европы, выясняется, что они находят эту (пока) малоизученную территорию очень витальной и интригующей.
Инсталляция Расы Янсоне «Потерянные сокровища». 2008. Фото: Станислав Степашко
Но насколько западные художественные институции действительно заинтересованы в местном искусстве?
М.В.: Существует точка зрения, что западные арт-институции пока мало интересуются нами, что у них свои цели, что они довольно безразличны к тому, что здесь происходит. Но это совсем не так. Уже более десяти лет западные художественные учреждения и музеи проводят инвентаризацию своих художественных коллекций в рамках дискурса постколониализма и других актуальных концептуальных течений. Это делается не только с целью включения работ женщин-художников, которые до сих пор были представлены непропорционально, но и для приобретения произведений искусства, созданных за пределами географических границ Западной Европы и Северной Америки. Флагманом этого движения, безусловно, является МоМА в Нью-Йорке, который уже в 2009 году создал междисциплинарную исследовательскую программу CMAP – Contemporary Modern Art Perspectives, целью которой является изучение истории искусства в трёх регионах за пределами привычной территории интересов музея – в Африке, Азии, а также Центральной и Восточной Европе. В 2019 году МоМА выпустил прекрасное издание, полностью посвящённое искусству Центральной и Восточной Европы. Замечательная книга, у неё есть только один недостаток – она охватывает все страны, кроме Латвии и Эстонии. Литовская художественная сцена была там проанализирована и изучена достаточно широко, но они не пошли дальше. Поэтому мы ожидаем, что этой весной команда MoMA приедет в Латвию, в том числе и на выставку в музее KUMU.
Янис Калмите. (1907–1996). 25 картин из цикла «Рия». 1970–1985. Холст, картон, масло. Фото: Станислав Степашко
В то же время и Stedelijk Museum в Амстердаме также начал собирать свою коллекцию искусства Центральной и Восточной Европы. Во всех своих новых программных выставках Tate Modern пересматривает привычные методы и способы организации проектов с целью включения самых разных географических регионов. Я думаю, это может оказать лавинообразное воздействие на современное искусство нашего региона – предполагаю, что в ближайшее десятилетие в крупных музеях Западной Европы пройдёт ряд художественных выставок этого региона. Таким образом, наша коллекция также вписывается в актуальный контекст, и выставка нашей коллекции в KUMU, на мой взгляд, является хорошим инструментом для ознакомления кураторов крупных музеев с одним из аспектов современной арт-сцены нашего региона. Мы надеемся, что до 9 апреля её увидят несколько представителей западноевропейских арт-институций, с которыми мы находились в очень тесном контакте во время подготовки этой выставки.
Фрагмент экспозиции «Археологи памяти». Фото: Станислав Степашко
Марис уже упоминал, что война в Украине вновь привлекла внимание к нашему региону. Однако, кажется, здесь есть ещё один нюанс – странным образом через это безумие искусство Восточной и Центральной Европы, возможно, обрело некую новую уверенность в себе.
И.В.: Я думаю, это вопрос идентичности – как и с кем вы себя идентифицируете. И тут можно начинает с нашей Академии художеств, где по-прежнему важны навыки и обладание известными способностями. В то время как в Западной Европе умение создавать что-то своими руками зачастую не является приоритетом. Мы интересны сами по себе.
В 2022 году мы побывали и на Венецианской биеннале, и на Documenta в Касселе. На мой взгляд, эти события объединяет то, что это скорее рассказ о процессе, чем о конечном результате. Честно говоря, мне менее понятно, куда может двигаться западноевропейское представление об искусстве, в отличие от нашего. В какой-то момент идентичность становится важной для всех, включая Западную Европу и Северную Америку.
Северия Инчираускайте-Кряунявичене (Литва). Убить за мир. 2016. Инсталляция. Фото: Станислав Степашко
Какова ваша общая цель? В чём вы видите свою миссию коллекционеров и что поможет искусству этого региона выживать и существовать?
М.В.: Если говорить о государственных художественных музеях и их коллекциях, то в странах с небольшой экономикой, таких как страны Балтии, музеям важно заботиться о местном наследии и культурном ландшафте в рамках государственного финансирования, у них очень мало возможностей включать образцы зарубежного современного искусства в своих коллекции и проводить международные параллели. У нас как у частной коллекции есть это преимущество – мы можем предложить более многоголосый диалог между художниками этого региона, и это одна из целей создания нашей коллекции.
А вторая большая цель – на равных сотрудничать с западными музеями и пытаться создавать проекты, экспонирующие авторов из нашего региона в контексте Западной Европы. Как я уже говорил, актуальность Восточной Европы откроет такие возможности для сотрудничества в ближайшие годы. Речь идёт не только об украинском искусстве, но и обо всём регионе в целом.
Леонардс Лагановскис. Перспективная. 2009. Фото: Arterritory
В Восточной и Центральной Европе не так много серьёзных коллекционеров. А те, кто есть, не всегда знают друг друга и сотрудничают между собой. На самом деле, такой прецедент, как выставка балтийских коллекционеров в арт-центре Zuzeum, – отличный пример того, как создавать и развивать такие совместные проекты в будущем. Есть несколько коллекционеров, с которыми мы познакомились на этой выставке. Однако у нас уже есть опыт коллабораций с другими мировыми коллекциями схожей направленности, где собрано искусство Центральной и Восточной Европы после краха социализма. В настоящее время мы сотрудничаем с двумя такими коллекциями (обе корпоративные) – во-первых, это Deutsche Telekom Art Collection, которую формирует берлинское кураторское бюро Office for Art (Райнальд Шумахер и Натали Хойос). Они около десяти лет назад решили, что в центре внимания коллекции будет тот же регион, что и у нас. Похожая ситуация и с другой крупной коллекцией, базирующейся в Вене, – Kontakt Collection. Её создаёт Erste Group – десять лет назад они собирали австрийское концептуальное искусство, созданное в период с 1960-х по 1970-е годы, а затем, принимая во внимание геополитическое положение и историю Австрии, решили полностью сосредоточиться на современном искусстве из Восточной и Центральной Европы. Польский искусствовед и куратор Адам Шимчик также входит в их кураторский совет.
У нас хорошие отношения с создателями обеих этих коллекций, и, возможно, в будущем мы могли бы также разрабатывать совместные выставочные проекты. Существуют различные способы сотрудничества, с помощью которых мы можем расширить аудиторию искусства Центральной и Восточной Европы и расширить контекст, в котором оно демонстрируется миру. Всё определяется общими интересами, и, на мой взгляд, желание приобщиться к искусству этого региона с каждым годом только растёт.
И.В.: На самом деле многое определяется общением, личными контактами.
Работы Яниса Авотиньша на выставке «Археологи памяти». Фото: Станислав Степашко
Нетворкингом.
И.В.: Да, верно – и это ещё одна вещь, которая делает нашу жизнь интереснее. В то же время это и гражданский долг – показать, что в Восточной Европе есть хорошие художники, в том числе в Латвии. Хочется открыть эту дверь как можно шире.
М.В.: Например, Deutsche Telekom долгое время закупали произведения искусства в тех странах, где у этой компании есть бизнес-проекты, поэтому страны Балтии автоматически исключались из списка. Но в их коллекции теперь есть и работы Паулиса Лиепы – первого художника из стран Балтии, чьё искусство попало в коллекцию Telekom. Оба её куратора присутствовали на открытии нашей выставки в музее KUMU, и я узнала, что в ближайшие пару лет они хотят сосредоточиться в основном на странах Балтии. Мы с Ириной постараемся им максимально помочь и будем информировать обо всех самых важных здешних событиях современного искусства. Таким образом, это сотрудничество укрепляет сцену современного искусства стран Балтии, привлекая к ней новых участников.
Слева – «Кухонный супрематизм» коллектива художников «Синий нос» (Россия). 2005. Справа – Леонардс Лагановскис. Макленин I. 2008. Фото: Станислав Степашко
Во время кризиса роль искусства становится особенно важной – как в эмоциональном контексте, так и в плане темы, триггера для дискуссий и размышлений. В чём для вас его сила, его потенциал?
И.В.: Искусство побуждает человека к творчеству, развивает творческий подход, столь необходимый в различных жизненных ситуациях. Мы начали собирать, просто заполняя пустые стены нашего дома. И тогда ты начинаешь понимать, насколько прекрасным становится пространство, в котором есть на чём сфокусировать взгляд. Православные и католические храмы переполнены образами святых. Когда одна из наших «домашних работ» уезжает на выставку, возникает ощущение пустоты. Я думаю, что искусство помогает преодолевать жизненные испытания; наблюдение искусства даёт вам возможность найти решения для своих проблем, для своей жизни. Я считаю, что искусство во многих отношениях способствует творчеству и что также оказывает экономическое влияние, стимулируя человеческое творчество. Конечно, есть ещё музыка, кино и театр, но я думаю, что визуальное искусство может дать гораздо более личный опыт. Моим первым местом работы в 1994 году стал Рижский экономический университет, где профессор и ректор швед Стаффан Буренштам-Линдер с самого начала решил, что пространство должно быть заполнено произведениями искусства; что для студентов экономических специальностей очень важно наличие искусства рядом; что существует взаимосвязь между экономическим ростом и искусством. В то время Хелена Демакова помогала сформировать эту «шведскую» коллекцию. И я думаю, что некоторые из тамошних студентов тоже стали коллекционерами или просто посещают выставки и интересуются искусством.
Видеоработа Артура Жмиевского (Польша) «Урок пения 1». 2001. Фото: Станислав Степашко
М.В.: Современное искусство также является прекрасной площадкой для позиционирования и обсуждения различных идей в современном обществе. В том числе по очень актуальным вопросам. Это совершенно другой способ поиска и решения проблем, важных для общества. Это может создать более инклюзивное общество, более глубокое сочувствие к маргинализированным слоям общества, и это способ говорить о ценностях, которые важны для всех. Дискуссии, происходящие в контексте современного искусства, способны заинтересовать и такие группы общества, которые не ищут ответов в дискуссиях политиков.
И.В.: Влияние искусства разнопланово, и оно делает жизнь интересной. Это увлекательная, красочная, бурлящая жизнь.
М.В.: Лично для нас искусство, наверное, наиболее интересная и эмоционально ценная часть жизни. Мы чрезвычайно благодарны за то, что у нас есть возможность коллекционировать искусство и делиться теми идеями и ценностями, которые важны для нас и о которых мы хотим рассказать другим.
И.В.: И сейчас коллекция уже начинает жить своей жизнью.
Люция Нимцова (Словакия). Упражнение. 2007. HD-видео. Фото: Станислав Степашко
Верхнее изображение: Марис и Ирина Витолсы на открытии выставки «Археологи памяти». Фото: Марис Рауд
