Искусство времени НЕТ
В московской галерее pop/off/art до конца июня проходит выставка Ивана Новикова «Нет». Пространство галереи огорожено коридором из фальшстен. Зритель может двигаться внутри этого коридора. Внутрь «белого куба» самой галереи ему не попасть. В коридоре вывешены двадцать живописных холстов вытянутого в длину формата. На них когда-то была живопись. К выставке Иван закрасил её белым. Если подняться на антресоль галереи pop/off/art, можно увидеть сверху, что происходит внутри «белого куба». Там на белых стенах висят двадцать длинных узких подрамников, точно совпадающих с местами закрашенных картин внешнего коридора.
На выставке Ивана Новикова «Нет»
Отмена изобразительного языка на выставке «Нет» – честный и принципиальный гражданский поступок. Отменённая живопись, ставшая рейками подрамника и цветовыми руинами, давно занимает Новикова. Например, четыре года назад в той же pop/off/art экспонировался проект «О двух концах». Он был посвящён отмене идеологии, риторики войны как неизбежного имперского насилия. Имперская жажда тотальности, тотального управления, обладания, символизации мира определяет и проект модернизма. Эти «два конца», имперскость и модернизм, у Новикова взаимно аннигилировались, обесформились, потеряли ясный месседж. Галерея была населена руинированными, стёртыми, фрагментарными изображениями и объектами. Таково сопротивление Ивана модернистской/имперской агрессии.
Иван Новиков в пространстве экспозиции «Нет»
В момент, когда эта агрессия стала не умопостигаемой, а смертельной реальностью, Новиков живопись будто бы совсем отставил. Однако большой художник даже в этой отмене остаётся художником. Поэтому на выставке родился полноценный художественный образ. Я бы назвал его «изнаночным». В коридоре и в «белом кубе» инсталлированы будто бы отвернувшиеся, обидевшиеся картины. Однако их ритм, структура всей композиции, перламутровые сияния закрашенных холстов, в которых из-под слоёв белого пробиваются сложные цветовые отношения, становятся очень плотным информационным полем. Эта некая медитация о пространстве, времени, личном выборе и личной ответственности за мир искусства. Который отвернулся, но дышит и ждёт общения.
Уникальная выставка Ивана Новикова заставила задуматься о большой проблеме, которую все обсуждают в соцсетях, блогах и т.д. Как возможно искусство сегодня, особенно на территории страны-агрессора? Формулу Теодора Адорно о поэзии после Освенцима помнят, конечно, все.
Наверное, в этом вопросе тоже есть два плюса, два конца. Первый: не делать ничего вообще. Второй: делать своё дело в привычном русле. Первый вариант разрушителен и играет на руку тем, кто хочет смятения и полной капитуляции общества, которое стало сегодня заложником. Второй вариант циничен. Хотя он мне лично понятнее, потому что для кого-то любое неотменённое творчество (пусть даже легкомысленное и без политической гражданской миссии) – это терапия и спасение, возможно, даже фундамент будущей нормальной жизни.
Между этими полюсами располагаются разные гибридные варианты. Иван Новиков предъявил версию очень, на мой взгляд, рафинированную, чуткую к ситуации и эстетически состоятельную.
«Изнаночная» тема стоит рядом с саркастической, в которой мир искусства претерпевает безжалостную трансформацию, обращаясь то гиньолем, то снами визионера. Гиньольная и кабаретная темы всегда были востребованы в периоды смут и войн. Приведу в пример собственный кураторский опыт: до 3 июля в Московском музее современного искусства на Гоголевском бульваре, 10 открыта выставка «Машинерия зрелищ» художников, справивших 25-летие творческой деятельности, Алексея Политова и Марины Беловой. Мы срежиссировали её в качестве балаганной презентации низового жанра культуры. Комиксовые объекты и картинки, кадрирующие жизнь человека в странных пантомимических играх, пародируют высокий штиль и разные самодовольные системы в искусстве. Они иногда очень безжалостны и точны в своем критическом посыле. И художник, и зритель являются частью единого карнавального тела, в котором действуют объекты и образы – трикстеры.
Сарказм (от греч. «терзание плоти») в высоком смысле близок теме вечных превращений, non finito, испытаний и предчувствий.
В классическом музее эти точные по пониманию трагедии сегодняшнего дня трансформации, метаморфозы, мутации стали темой шедевральной выставки «Между землёй и небом». Она проходит в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Кураторы Анна Чудецкая, Олег Антонов посвятили её теме порога жизни и смерти, безднам скорби и обещанию блаженства за порогом. А представили великую тему графические работы Гойи, Чекрыгина, Рембрандта и живописные – Эдуарда Штейнберга.
На поле перформативного эксперимента тема сарказма напрямую связана с телесными практиками переживающих разные состояния дискомфорта художников-перформеров. В Московской школе мультимедиа искусств имени Родченко мастер курса Сергей Братков предложил своим ученикам провести ночь в одной комнате с тридцатью «птицами мира» – голубями. Комфортный пафосный символ, придуманный в 1949 году Пабло Пикассо для Всемирного конгресса сторонников мира, обрёл плоть и стал настоящим «иным», другим телом, которое терзает себя и тебя. Все ходульные штампы и политические эмблемы – ничто по сравнению с опытом жизни в отменённом комфорте, на правах изгоя с реальным «чужим».
Еще одну важную тему презентации творчества сегодня в «отменённой» стране предложил в своих текстах критик Павел Герасименко. Это лёгкие эскизные выставки, отвечающие за процесс и поиск. Они чураются пафоса и уязвимы перед лицом времени. Мне больше всего импонируют выставки графики – мимолётного искусства, запечатлевающего графему мыслей и состояний без претензий на «нетленку», «духовку». Графический листок с эскизом почти всегда порхает между здесь и нигде. Он очень хрупок, и к нему сами художники часто не относятся серьезно. Не берегут. Он раним и беззащитен.
9 июня в SYNTAX GALLERY (арт-пространство CUBE в Москве) мы с художниками нового поколения (Славой Нестеровым, Павлом Польщиковым, Владимиром Карташовым, Владом Мальцевым, Даниилом Васильевым) открываем экспозицию «От очерка к вектору». Мне как режиссёру-куратору пришла мысль обратиться к мало осмысленной, но очень внятно артикулированной в истории искусства традиции: созданию графических изображений очерковой линией. Эта традиция зародилась в конце XVIII века, расцвела в эпоху Наполеона, во время главенствования ампира. Затем ярко и мощно напомнила о себе в журнальной графике, плакатах 10–20-х годов XX века, в рисунках эпохи ар-деко (Пикассо, Леже, Эйзенштейн). Сегодня очерковая техника микшируется со стилем агрегаторного искусства, векторной графикой веб-дизайна, брутальной эстетикой тату-сообществ.
Работа Влада Мальцева из экспозиции «От очерка к вектору»
В нашей программе задействованы образы старых мастеров: Джона Флаксмана, Шарля Нормана, художников эпохи русского ампира, круга Фёдора Толстого и Фёдора Бруни. В их бестелесных творениях классический, академический мир искусства развоплощается в хоровод прозрачных призраков. Витражная перспектива и аппликативный узор арабесковых линий оказываются предчувствием той новой реальности, что утверждают нынче веб-панковский дизайн, векторная графика.
Мастера нового поколения с этой гулкой и звонкой пустотой ампирного чертежа, с этим первым порогом новейшей виртуальности выстраивают интересный диалог. И сияние белоснежной пустоты оконтуренной линией красноречиво свидетельствует о сегодняшней ситуации истаивания громких слов и сочных во плоти вещей.
