Складные котики Стабу, 29, или Арт непрерывных утрат
26/05/2016
Сначала присказка. Первые 14 лет я прожил в коммуналке на Стабу, 29. Ну, тогда она называлась иначе, неважно. Дома её вообще называли Столбовой, также в ходу были Мариинская (хотя уже была Суворова), Мельничная, Матвеевская, Елизаветинская. Впрочем, Авоту была Авоту, Акас – Акас, а Тербатас – Тербатас, хотя тогда уже тоже называлась иначе, ну, а Маркса все равно была Гертрудинской. Так вот, Стабу, 29. Мы жили во втором доме: их там два, а между ними – двор, прямоугольный, размеров хоккейной площадки или чуть больше, но примерно тех же пропорций. Во дворе были дыры в два подвала (дрова-уголь-брикеты), а в углу стояла телега, на которых тогда ещё перевозили всякое: два колеса, ну и толкай. Это всё – чтобы обозначить время, самое начало 60-ых. Теперь двор выглядит так.
Тогда в центре двора был ещё небольшой внутренний скверик, в нём – горка, ещё была горка-грот справа – из известняка, что ли. Теперь двор разровняли, только слева как была некая впадина перед домом, так и осталась (см. фото), там края те же, известняковые. Её не засыпать, внизу окна полуподвальной квартиры. Тогда там жил не совсем ещё знаменитый актёр Себрис, ругался, когда во впадину попадал мяч и подкатывался прямо к его окнам. Ну да, был и фонтан – в виде аиста. Он не работал, а потом и сломался вовсе. Точнее, с ним как-то неправильно обошёлся местный пашпуйка Эрик. Не специально, но сломал, а никто починить и не подумал. Ну, а теперь дом стали приводить в порядок, и аист появился снова. Что ли кто-то помнил, что он там стоял, или нашлись старые чертежи-фотографии? Или просто случайность? Тот был вполне натуралистичный.
Но это все контекст, а о дворе речь зашла потому, что в нашем подъезде (на фото – сразу за аистом) было полуподвальное помещение (кажется, даже без окон), в котором происходило неизвестное. Какая-то артель инвалидов, что-то в этом роде. И вот однажды они выехали. Какое-то время двери оставались открытыми, и выяснилось: они делали складных-раскладных котиков. Ну, игрушку: подставка типа стакана с пружиной, сверху котик. Если нажать снизу, то его лапы подломятся, котик сложится и уляжется на подставке. Отпустить – встанет, каким был. И вот на полу артели был рассыпаны детали котиков, особенно – их головы. В основном чёрные, но попадались и белые. Маленькие, размером с вишню. Не раскрашенные (где глаза и рот), заготовки.
Пахло там, как во всех рижских полуподвальных мастерских, деревом верстаков, немного железом, чуть-чуть обычной городской сыростью. Запах, в принципе, в городе сохранился, а вот зафотографировать бы это тогда... Ну вот, это и была присказка. Потому что – наконец-то – это уже делают, фиксируют. Juxtapoz.com дал ссылку на коллекцию фотографий всяких заброшенных мастерских игрушек. Там нагнетают уже в заголовке: «These Abandoned Toy Factories and Shops Will Haunt Your Nightmares». Будут преследовать вас в кошмарах эти картинки. Автор – Vincze Miklós.
Не знаю, почему эта ссылка возникла именно теперь (я её не искал специально, она сейчас появилась у меня в ФБ, а сама публикация ещё 2013-го). То ли это какие-то проявления соцсетей, что и почему появляется именно сейчас, – неведомо. Может, тема оказалась востребованной, вот и вернулась. Картинки:
А вот другая только что появившаяся подборка. Материал, в ней предъявленный, уже конкретно древний, так что всё рифмуется: тогда это было в расцвете, а теперь – запустение. Почему? Ну, наверное, дети играют на компьютерах и пупсов уже нужно меньше. Это Mashable.com и «Doll factories».
Короче, таким был расцвет, а теперь всё это в руинах:
Но причем тут ночные кошмары и т.п.? Мы ни разу не переживали по поводу котиков на Стабу, 29. Напротив, это же так открылась неизвестная сторона бытия – то, что было за преградой, стало видимым, пусть даже и через своё окончание. Никакой печали, как-то такие потери не травматично обустраиваются в голове.
Вообще, тут же не очень даже и новый тренд по поводу заброшенных строений и промзон, опустошённых заводов, покинутых офисов, прогоревших с появлением видео кинотеатров (американские выглядят особенно торжественно-трагично, такой уж у них дизайн и интерьеры). Мода не мода, но если сначала какая-то печаль в таких публикациях и присутствовала, то теперь её уже не уловить. Что-то уже другое. Не так, что согласие с тем, что пройдет всё, но процессы разрушения стали как-то естественно равноправны созданию. Ну, с другой-то стороны, это же создаётся отсутствие.
Или так: давным-давно мой кузен-художник задумчиво рассуждал о том, что вот же – природа... Покрась что угодно самой дикой краской и выстави на улицу – уже через полгода цвет изменится так, что это «что угодно» окажется в полной гармонии с окружением. То же происходит и в городах, чем они не природа. Не может же в городах всё быть стерильным, с иголочки. Да и любой наиизощрённейший дизайн со временем сделается ещё лучше – да, начав разрушаться. Нет тут повода для печали, а нормальные дела.
То есть все эти картинки заброшенных мест говорят об изменении отношения к теме: в нём уже нет никакой кошмарности, а печаль даже и комфортна. Ну, собственно, все же взрослые и понимают, что пройдёт совершенно всё. Но сделает это красиво. Тот проект, в котором про игрушечные фабрики, он вообще обо всём, на что можно навесить тэг modern-ruins (https://io9.gizmodo.com/tag/modern-ruins): города-призраки, пустые аэропорты, «места, куда самолеты прилетают умирать» (where airplanes go to die).
Но вот нет во всём этом какого-то унылого смирения с неизбежностью конца. Не вытянуть даже слабых мыслей о конце Европы или там всей западной цивилизации. Наоборот, можно даже сказать, что этим трендом западная цивилизация перенимает японские эстетические категории. А именно – Саби («естественная красота, рождённая временем», эстетика недолговечности, всякое такое) с участием Югэн («прелесть недоговорённости»).
В конце концов однажды в городе появилось это:
А потом, стало быть, так, и сначала я даже расстроился:
Но быстро осознал: а логично же, в общем-то. И ведь тоже временно, кому ж нужна менялка на Бирзниека-Упиша возле Лачплеша, они ж кучкуются ближе к вокзалу. Ну, а это табло ещё успеет тоже стать красивым.
