Арт-идеал на районе ещё возможен
19/03/2018
Ситуация: смотришь Твиттер, видишь любопытную картинку, идёшь по ссылке, а там вместо автора институция. Не очень большая, но интересная. Не помню уже, кого именно увидел, а нашёл – проект Studio Voltaire. Пишут, что Studio Voltaire придумала дюжина художников в 1994-м, когда устроила студию в заброшенном трамвае. Трамвай же обретался на Voltaire Road (так что Cabaret Voltaire ни при чём, хотя и кстати) в лондонском районе Clapham. В 1999-м студия перебралась в бывшую викторианских времён часовню на Nelsons Row, где и существует по сей день. Пишут, что Studio Voltaire превратилась из частной истории в весьма известную организацию (некоммерческую – отмечено особо), которая «выявляет и поддерживает новых художников на решающем этапе их карьеры» – в моменте их выхода, что ли, в художественный свет.
Sol Calero. La Escuela del Sur. 2015
Ничего особенного: такие точки должны быть, это одна из них. Но тут удобный повод посмотреть на то, какими бывают сейчас арт-институции. Не официальные и культовые, не массовые и рыночно ориентированные, а такие, которые ориентированы на процесс, а на распространение результатов – во вторую очередь. Картинки, которыми иллюстрируется заметка, взяты из Твиттера Студии – это их выставочный зал с разными выставками.
Разговор о том, как меняются такие институции и что они должны уметь делать сейчас. Не все, конечно, должны вести себя именно так, как Studio Voltaire, но у них пакет действий, похоже, почти максимальный. А если учесть, что дело тут не государственно-бюджетное, даже не общегородское, а районное, то и вовсе интересно.
Thea Djordjadze, Possibility, Nansen. 2007
На сайте обычная линейка разделов (они же – варианты активности Студии): Current – Programmes – Shop – Support – About – Visit – Donate. Programmes включают в себя Participation – In Residence – Studios – Syllabus и т.д. Проекты и активности могут быть локальными (в помещении Студии), могут быть и во внешнем мире. Студия входит в состав нескольких арт-сетей: How to work together, Allied Editions and Common Practice, London. Общая линия в том, чтобы «дать художникам возможность делать новые работы, которые не всегда возможны в коммерческих галереях или более крупных учреждениях»
Соответственно, опция Studios – у них есть мастерские, в которых могут разместиться до 45 художников («поддерживающих развитие разнообразных индивидуальных и коллективных практик, от недавних выпускников до международно признанных практиков и взрослых с ограниченными возможностями»). Уточняется, что номера-мастерские недорогие (площадь – от 120 кв. футов) в центре Клэпема с хорошим доступом к общественному транспорту и т.п. «Наша главная цель – создать благоприятную и критическую атмосферу для развития разнообразных художественных практик. Мы сожалеем о том, что можем предложить студии только художникам, работающим в рамках параметров современной практики искусства». В этом году там 29 человек; все, разумеется, упомянуты на сайте.
RehanaZaman. I, I, I, I, and I. 2013
Студия и начиналась с коллективного использования трамвая, так что это логично. Тут вообще классическая история – художники, живущие вместе. Разумеется, сразу всплывает Париж начала XX века. Там, очевидно, дело было в дешевизне аренды (стало дороже – перешли с Монмартра на Монпарнас). Конечно, никакой дополнительной инфраструктуры, только вопрос общего выживания. Заодно возникает комьюнити. Но своих галерей или лавок с побочными арт-продуктами не было. На Пушкинской, 10 в 1990-е в СПб вообще было без арендной платы, потому что сквот. Но имелось некоторое самоуправление, которое по мере возможностей отбивало наезды со стороны и обеспечивало функционирование дома (электричество, вода, отопление – не всегда успешно). Разумеется, там удачное место и точка притяжения – большая общегородская тусовка (своего круга, конечно). Там уже было несколько галерей – тоже не так чтобы публичных, а для тех, кто имеет отношение. Но отношение имели многие, тем более, что в доме жили не только художники, а и музыканты, театральные люди и даже литераторы. А Studio Voltaire – не точка общелондонской значимости.
The Neo. Naturists. 2016
Ещё такая штука, как художественный стиль («только художникам, работающим в рамках параметров современной практики искусства»). На Монмартре-Монпарнасе стили были оформлены, пожалуй, по факту. Вписали тех, кто там работал, в Парижскую школу с разделением на кубистов, фовистов, орфистов и т.п. Ну а что, они работали в одно время, рядом, имели отношения друг с другом – арт-идеологии так и возникают. На Пушкинской, 10 определённое единство тоже имелось, уже и потому, что – начало 1990-х и туда ходили те, кто не относился к официальному, хм, дискурсу. Как-то оно само собой получалось. В Клэпеме тоже «современные практики» оговорены, но там всё же внешняя организация: Студия и её выбор. Не так чтобы кого-то привели знакомые и поселили, но – конкурс, выбор и на конкретное время. С тусовкой там непонятно. Резиденты, разумеется, контактируют, но это несколько иные отношения, чем в упомянутых случаях, поскольку соседство возникло через посредника. При этом его выбор не в рамках какой-то одной группы и, несомненно, международный. Эти люди не сорганизовались, чтобы оказаться в соседях.
Nicole Eisenman. Tis but a scratch. A scratch?! Your arm’s off! No, it isn’t
Что в Studio Voltaire ещё? Публичная активность (семинары, лекции и т.п.). На Пушкинской, 10, да, были. На Монмартре, надо полагать, нет. Но, конечно, собирались по кафе. В Клэпеме публичная активность – одна из главных частей проекта. Отчасти похоже на манёвры музеев современного искусства, да уже и не только современного. Коллекция, выставки плюс сопутствующие интерактивные обвязки. Конференции и иные ивенты, общение с публикой. И не просто киоск с альбомами, а целенаправленное изготовление арт-предметов широкого назначения (всякие милые мелочи). И еще представление онлайн. Там уже очень много всего, и он, в принципе, ситуацию теперь и задаёт: календарь, анонсы, отчёты, публикации, ассортимент того же магазинчика. Увеличение доли онлайн ведёт к тому, что арт-институции разного масштаба отчасти уравниваются. Массив работ, который стоит за онлайн-проектом в случае больших музеев, онлайн вовсе не придавит частные проекты. Как бы не наоборот, небольшие проекты гибче, у них меньше поводов что-то сообщать – значит, каждый повод они отработают старательно, не как дежурный. Да еще и добавят онлайн что-то, что не прямо соотносится с их действиями на местности.
Marvin Gaye Chetwynd. Listen Up! 2014
Крупным институциям даже тяжелее. Для них сайт – неизбежно открытка и интерфейс с офлайном в первую очередь. В проектах небольшого и даже относительно небольшого размера онлайн даже не то что становится важнее, он сам оказывается этой институцией. По крайней мере, там уже не разделить. Так что факт: новые варианты арт-активности врастают в среду на равных правах (потому что в среде уже много онлайна). И, конечно, они гибче. Например, можно прикинуть по теме мастерских, как бы это было наоборот? Венский mumok, современное искусство, ничто кроме него – могли бы они устроить что-то такое же? Пожалуй, это бы выглядело неестественно – какая-то граница музеефикации там уже перейдена, и мастерские стали бы каким-то декоративным, фиктивным довеском. Да, в том же Музейном квартале есть постоянно действующие галереи, где, в принципе, работают. Но они – не изобразительные, и там не живут.
В остальном институции состоят уже из одинаковых частей. Основное назначение (музей, галерея, выставки) и обвязка публичного характера (лекции, образовательные программы, конференции). В случае Studio Voltaire даже и не очень понятно, что именно основное. Мастерские, например: что они могут означать для участников этой программы? (К ним вписаться – тут.) Есть ли у Студии какие-то обязательства в их отношении (ну, раз в году там делают выставку резидентов), есть ли обязательства у резидентов (например, иметь в дальнейшем дело со Студией и её галереей)? Наверное, как всегда: как получится, так и будет. Что-то зацепляется или нет. Но то, что художник работал в мастерской Студии, это уже годится для его CV или просто бытовой факт его жизни? Студия – публичное пространство, но на кого оно рассчитано, на какой тип аудитории? По сути, это активность в конкретном лондонском районе, что за район? Конечно, тут я проконсультировался у Кирилла Кобрина. Ответ: «Район потихоньку становится художественным, раньше мелкобуржуазное место жизни было, Клэпем. Сейчас там и галереи, и мастерские художников, у моего чешского приятеля Гынека Марина мастерская в тех краях. Причём там художники обитают не хипстерские, а нормальные, обычные».
Sanya Kantarovsky and Ieva Misevičiūtė, Apricot Juice. 2015
И это нюанс – район был не заброшенным, а мелкобуржуазным. Значит, тут нет типичного, сохо-стайл (нью-йоркский Сохо, понятно), освоения промзон. Всё мягче, примерно как нью-йоркская же Tribeca, хотя и там по периметру, в общем, склады. Словом, иначе. Косвенно это подтверждает раздел shop на сайте. В подразделе Unique Artworks работы стоят £ 20 тыс., £ 11 тыс. В подразделе Products совсем другое, там приколы и нежные мелочи. Например, Jeremy Deller. Fuck Brexit Stickers, £ 5. Этот Deller там вообще приватизировал тему: чего у него только с этими словами нет – кружки, майки. Или McDermott & McGough, Avenge Oscar Wilde T-Shirt, £ 45. Ровно как в магазинчиках при музеях современного искусства. Мелкий дизайн – для посетителей без разбора, но работу начинающего автора за £ 20 тысяч не продать, тут уже предполагается профильная репутация места. Так что у них и так, и сяк.
В общем, в Studio Voltaire есть примерно всё, что могло бы прийти в голову, когда думаешь о функционировании современного искусства (за вычетом разве что профессионального арт-обучающего процесса). По этому проекту видно, какие теперь есть возможности, которые одновременно являются необходимостями. При этом существование Studio Voltaire не является гарантированным, им надо поддерживать свою экономику (даже выставочный зал могут сдать; причём если там выставка, работы останутся висеть).
Про экономику они сообщают так: «Студия Voltaire является зарегистрированной благотворительной организацией и получает регулярное финансирование от Arts Council England. 93% наших доходов самогенерируется через любезное покровительство людей, а также продажами наших известных произведений искусства с ограниченным тиражом, финансированием из благотворительных фондов и общественной поддержкой». Здесь же предлагается войти в состав попечителей.
Конечно, интерес публики тут заложен, что снижает возможность выживания таких проектов в произвольном месте, – нужен поток посетителей, которым присуща достаточно искренняя заинтересованность в процессе (не выставляют же у них в магазине магнитики с видами Лондона). Вероятно, это годится только для мегаполисов. По крайней мере, чтобы существовать в почти идеальном виде, не сильно изгибаясь в сторону захвата чем-шире-тем-лучше масс (да, я полагаю, что Студия нарисовала более-менее идеальную на сегодня схему).
Alexandra Bircken. Solo Show. 2011
Схема сама по себе интересна. Не так что как ромашка: институция, а от неё во все стороны – лепестки-активности. Не как капуста – в глубине базовая кочерыжка, а дальше отшелушивается в области всё большей публичности. Скорее, как операционка для планшетов. Есть художественная основа, на которую навешиваются приложения. Можно сделать такое, можно сякое. Одно прямо не зависит от другого, а можно добавить ещё и вот это – скажем, организовывать арт-паломничества по местам событий в картинах Тёрнера и др. Как узко профессиональные, так и массовые. Можно перекидывать объекты из приложения в приложение, художник из мастерской читает какую-нибудь лекцию (да хоть о себе рассказывает) или проводит экскурсию.
Это уже не о конкретной Studio Voltaire, а о том, как идеально мог бы быть обустроен арт (и не только) – и в варианте представления в социуме, и как процесс, в том числе – вовлечения новых людей. Тут схема не точки-институции, а и того, как более-менее по уму можно организовать функционирование современного искусства. Разумеется, выглядит это слишком гармоничным для того, чтобы существовало без вопросов. Но идеалы никогда не воплощаются, зато схема выглядит так, будто всё это реально. Конечно, она может быть реальной, а может работать, но толку в ней будет мало, потому что она зациклится на себе. Впрочем, и это дело. Она сейчас существует, вот и славно. Но риски есть, и они дают понять среду существования таких институций. Или даже понять, что её перспективы.
TONIGHT, curated by Paul O’Neill. 2004
Что может обрушить проект? Усыхание денег, утрата публичного интереса – бум Молодого британского искусства когда-то был слишком сильным, чтобы не возникло последующее разочарование. Этакий рыночный отскок. Но, учитывая предыдущий уровень, какая-то привычка к современному искусству же осталась, а если есть привычка, то будут и ожидания. Что и требуется. Но у частного проекта могут возникнуть проблемы с бенефакторами – как экономические, так и потеря интереса, уже именно к проекту. Есть проблема с затовариванием рынка художниками, может их надо представлять только пачками? Впрочем, и это уже происходит. А арт-магазинчики с мелочевкой несколько достали, их гибрид с галереей дело не совсем естественное, всё же.
Annual Member’s Exhibition, selected by Colin Guillemet, Elinor Jansz and Emily Pethick. 2004
Не вполне понятны отношения Студии с художниками. Если там от 30 человек в сезон, то какой-то образовательной ответственности Студии нет. Тем не менее они же отбирались под какие-то идеи, значит – как-то должны представлять собой и весь проект в целом. Как тогда идёт отбор, по Application Form этого не сделать («How would you describe your practice? Artist – Curator – Art-writer – Designer – Other..........................»), а точечного выбора там не видно, да он и применим к тем, кто уже существует. Выбирать по некоему потенциальному тренду? Надо этот тренд видеть самим. Стратегию и тактику художников понять можно (типа попасть в Тур, войти в сеть существующих авторов), а насколько это существенно для Студии? В чём смысл проекта для авторов? Делать арт-точку, работающую как некая единица арта? Делать арт-субъект или же думать о своих (всё же условно своих) художниках, которых можно в какой-то мере объединить вокруг себя? Не противоречащие задачи, но и не одна и та же.
С другой-то стороны, всё когда-нибудь испортится, ну и хорошо. Ещё не хватало – попасть в идеал. Но неплохо иметь его в голове – например, чтобы видеть, что и как пошло не так. Это обеспечит личное представление о том, что вообще происходит.
