О чём не сказал художник?
От редакции: это текст, написанный одним из наших постоянных и давних авторов – петербуржцем Павлом Герасименко. Он был опубликован на его странице на Patreon. С разрешения автора мы его перепубликуем.
На часто задаваемый мне как критику вопрос «Как же быть русским современным художникам?» всё чаще хочется резко ответить, что в России больше не будет никакого «современного искусства». Ведь главное условие его существования – свобода, которая, возможно, не скоро здесь появится.
Оскар Рабин. Разбитые яйца. 2003
Все разговоры о внутренней или «тайной» свободе, расцветающей под тоталитарным гнётом в виду неминуемых репрессий особенно пышным цветом, – вредная ерунда. Выставочные проекты в Русском музее, а затем в Третьяковской галерее, организованные по десятилетиям и эпохам советской жизни второй половины прошлого века, при всей экспозиционной слабости явно это доказывали, стоило только повесить рядом на одной стене работу члена СХ и художника-нонконформиста. Официальное искусство в глазах массового зрителя в очередной раз и с разгромным счетом обыгрывало своих подпольных современников: даже тот, кто внимательно изучал все аннотации, не мог понять, какая передовая художественная форма и неочевидность смыслов ютилась в небольших и не всегда качественно выполненных холстах. Художники – те же люди, которые после эпохи дефицита стремились утолить голод, и оттого репрезентативное роскошество в сочетании с показной дороговизной продакшна стали основной чертой русского искусства 1990-х, которая потом передалась следующему поколению. Возможно, русское contemporary art в том виде, как оно возникло в «тучные нулевые», было фикцией и симулякром, описывая несуществующую или явно какую-то другую реальность?
Большинство из того искусства, что до 24.02.2022 не задумываясь называли «современным», по размышлению теперь придётся отнести всего лишь к «контемпорари салону». Последние два десятилетия в арт-школах то и дело звучало: «Вы должны овладеть интернациональным художественным языком, только так художник может стать интересным миру» – и ещё волшебное слово agenda. Всякий кураторский текст начинался с описания невероятно сложного внутреннего мира начинающего автора или с перечисления тех концептов, что обязательно им «тематизируются» или «проблематизируются». Как и все, я говорил, что «художник производит искусство из себя» и личность есть единственный неисчерпаемый ресурс, но это вело только к художественному солипсизму: одна за одной появлялись работы и выставки, напрочь лишённые социального звучания.
Рассуждая теперь о крахе русской культуры и необходимости её «отмены», выискивая в ней имперскость и агрессию, почти все с лёгкостью смешивают культуру и искусство, принимая часть за целое (что, конечно же, проще). Культура – это структура, то есть система взаимосвязей, некая глобальная шарада, где отдельные произведения будут только ответами на заданные в этой шараде вопросы и загадки. Непросто переопределить русскую культуру, которую последние 20–30 лет представляли совсем не современные художники, а скорее группа «Любэ», Петросян и Задорнов (но, как показывает жизнь на примере Галкина или Урганта, из всякого правила бывают исключения).
Евгений Рухин. 1974
Русская культура суть «Гроб повапленный», и сейчас особенно заметно, как многие её деятели суетливо пытаются подмазать обнажившийся костяк или наложить ещё один слой белил и румян поверх гниения. Нет сомнения, что отвечать придется нам всем – поэтому лучше заранее подготовиться к внутренней работе, решив один из вечных русских вопросов, уже потерявших свою шуточную риторичность. «Кто виноват?» – здесь толпятся различные валоризаторы советского: «Романтический реализм» и «Сто лет плану ГОЭЛРО» выводят, в сущности, одну и ту же мелодию «Старых песен о главном», заглушающую всех имперских реконструкторов, облизывающих упоительные в России вечера. Но прежде всего должны выступить большие любители духовности: в конечном счете, всякая «духовка» – про печи лагерных крематориев, которые нынче сделались мобильными (прогресс всё-таки).
Какие ещё черты культуры, считавшиеся положительными, обернулись нынешней катастрофой? (Сразу хочется пропищать что-то вроде того, что все недостатки российской культуры является продолжением её же достоинств.) Приоритет формы в неофициальном искусстве второй половины века был естественной реакцией на столетия народных вкусов, которые выразил соцреализм, а до него передвижничество. Точно так же доходчивость и плакатность искусства советского периода вызвали у современных художников уход от общественных смыслов, которые если и закладывались авторами, то не на поверхности.
Как изменится в будущем русская культура? Думаю, речь должна идти не о том, что и как говорилось нами в искусстве – очень часто мы бывали поверхностны и не правы, – а о том, чего прежде совсем не говорилось. Избавление будет связано с новыми темами и до сих пор почему-либо не затронутыми сюжетами (если это называется «оптикой», то пожалуйста!). Мировая культура тоже переменится: диетические разговоры «за всё хорошее и против всего плохого» станут более невозможны.
Хочется надеяться, что останутся всегда и принципиально старавшиеся быть в стороне от любых массовых мероприятий скромные певцы частной жизни, камерных мелочей, тихих радостей. Уже было замечено, что с началом войны люди превратились в растерянных детей, и теперь им тоже нужно дать игрушки, чтобы они успокоились. Может быть, искусство камерных жанров сыграет в скором будущем терапевтическую роль: место большой государственной патетики займёт необходимый пафос частной жизни – спокойное и твёрдое личное достоинство.
Верхнее изображение: А.Виноградов, В.Дубосарский. Времена года русской живописи. Лето. 2007. Фрагмент
Рекомендуем прочитать и другие недавние тексты Павла Герасименко, выложенные в открытом доступе на его странице Art a Day:
Почему молчание художников, галеристов, музейщиков, кураторов сейчас кажется особенной ошибкой?
Почему нет ничего важнее происходящего сейчас в Украине и может ли быть в России «суверенный контемпорари арт»?
Почему во время войны снимаются все прежние претензии к искусству в прямолинейности, броскости, плакатной простоте?
